Краткие выводы
Модель общего экономического равновесия Вальраса – Эрроу – Дебре теоретически обосновывает существование вектора цен, обеспечивающего совместное одновременное равновесие на всех взаимосвязанных рынках. Такой вектор появляется в результате согласования планов потребителей и производителей в условиях совершенной конкуренции и поддерживает общее равновесие.
Общее экономическое равновесие является оптимальным по Парето состоянием, в котором при заданном распределении факторов производства между экономическими агентами уже нельзя повысить благосостояние хотя бы одного без снижения благосостояния других.
Концепция ОЭР укрепила учение основоположников экономической науки и является научным фундаментом (но не всем зданием) основного направления (main stream) современной экономической мысли[1].
>
Модель ОЭР и концепция рыночного социализма
Теоретическое обоснование Л. Вальрасом возможности существования системы цен, поддерживающей ОЭР, с одной стороны, стало научным обоснованием интуитивного утверждения А. Смита о действии "невидимой руки" рынка, с другой – породило идею о независимости оптимального состояния экономики от формы собственности на средства производства. Развитию этой идеи в виде концепции рыночного социализма в XX в. было уделено много внимания.
С позиций основоположников научного коммунизма и их последователей понятие "рыночный социализм" сродни понятию "сапоги всмятку". В их представлении социализм как первая стадия коммунизма по своей сути является антиподом рыночной экономики: это централизованное плановое хозяйство на основе общественной (государственной) собственности на средства производства, отличающееся от второй стадии только тем, что распределение произведенных благ происходит не по потребностям, а осуществляется государством по труду[2].
На невозможность эффективного функционирования национальной экономики без рынка оппоненты социализма указывали еще до построения реального социализма в СССР. Макс Вебер (1864–1920), которого вместе с Карлом Марксом считают основоположником социологии, уже в 1904 г. указывал на то, что "там, где применяется радикальный вариант плановой экономики, следует смириться с неизбежным снижением уровня формальной, счетной рациональности, что вытекает из уничтожения денег и бухгалтерского учета капитала. Этот фундаментальный и в конечном счете неизбежный элемент иррациональности является одним из важнейших источников всех социальных проблем и, прежде всего, проблем социализма"[3]. Профессор Петроградского университета Б. Д. Бруцкус (1984–1938) так описывал социалистическое хозяйствование до перехода к нэпу в 1921 г.: "Организовался мелочный контроль за формальной аккуратностью служащих, за использованием материала, машин, инвентаря. Нагромождались ревизии на ревизии, и устанавливалось уродливое несоответствие между рабочим и контролирующим аппаратом. А между тем этот контроль за элементами производства нисколько не гарантирует хозяйственной рациональности предприятия и совершенно не имеет того решающего значения, которое имел ценностный учет. К огорчению моралистов, приходится даже сказать, что честность руководителей предприятия, которую такой учет в лучшем случае может обеспечить, еще не гарантирует народного хозяйства от убытков, а бесчестность их может сочетаться с народнохозяйственной пользой"[4].
После возвращения к нерыночным методам ведения народного хозяйства ситуация повторяется. В конце 1930-х гг. в СССР в состав "номенклатуры Госплана" входило около 500 позиций, в конце 1950-х – уже 2000, а к середине 1970-х гг. с появлением компьютеров их число увеличилось до 50–60 тыс. Но это не способствовало, а препятствовало эффективному использованию производственных возможностей.
Концепция рыночного социализма сводится к тому, что на основе общественной собственности на средства производства можно обеспечить планомерное развитие народного хозяйства с такой же эффективностью, что и в рыночной экономике, если выполнение планов осуществлять не посредством директивных показателей по выпуску продукции, росту производительности труда, снижения себестоимости и пр., а установлением директивных цен, на основе которого производители и потребители будут согласовывать свои цели, стремясь к максимизации прибыли и полезности.
Пример 7.3
В целях упрощения примем, что дня удовлетворения своих потребностей участникам социалистического хозяйства нужно производить только одно благо, а всем остальным их обеспечивает природа. Технология производства блага соответствует функции Q= 10L0•75. Потребительские предпочтения людей и их отношение к труду отображаются функцией полезности U=(Q- 5)0,6(20 – L)0,3, где 5 – минимально необходимое количество блага, а 20 – максимально возможное количество труда за сутки. Эти данные известны центральному экономическому ведомству, которое определяет оптимальные объемы блага и труда на основе максимизации функции Лагранжа:
Это экономически оптимальное соотношение между Q и L подставляем в производственную функцию и в результате находим их оптимальные величины:
На основе этих расчетов людям предложат ежесуточно работать 12,4 ч и потреблять 66 ед. блага, что соответствует общественному оптимуму. Но его можно достичь и по-другому.
Установим цену труда w = 1, а цену блага Р = 0,25 и предоставим предприятиям предлагать, а потребителям покупать столько единиц блага, сколько они захотят. Предприятия определят объем предложения из условия максимизации прибыли
Она становится максимальной при 
. Поэтому предприятия предложат 10 • 12,40,75 = 66 ед. продукции.
При заданных ценах и функции полезности объем спроса потребителей на благо[5]
а объем предложения труда
Вектор цен, который вывел экономику на оптимальный уровень без директив центрального органа, последний определил так, как мы это сделали в примере 7.2 для более сложного случая.
Основная идея рыночного социализма была высказана учеником и впоследствии сотрудником Леона Вальраса Энрико Бароне (1859–1924) в его работе "Министр производства коллективистского государства"[6], в которой автор полагал, что министр сможет методом проб и ошибок выйти на оптимальный вектор цен. Однако Э. Бароне не был приверженцем социализма и считал свои рассуждения чисто теоретическими. Дальнейшее развитие концепции происходило на протяжении всего XX в.[7] в острой дискуссии с экономистами австрийской школы, доказывающими, что общественная собственность на средства производства в принципе исключает возможность эффективного ведения национального хозяйства[8]. Эта дискуссия способствовала углубленному пониманию механизма функционирования рыночной экономики и ее нельзя считать законченной[9]; примечательно, что в попытках преодолеть трудности при централизованном определении системы оптимальных цен участвовал Кеннет Эрроу[10] – завершитель модели ОЭР Вальраса.