Лекция 21. Корыстная преступность против собственности
Собственность есть неприкосновенное и священное право.
Декларация прав человека и гражданина (cm. 1), принята Учредительным собранием Франции 26 августа 1789 г.
Что такое собственность?.. Это кража!
Пьер Жозеф Прудон (1809–1865), французский социалист-анархист
Если бы даже кто-нибудь установил умеренную собственность для всех, пользы от этого не было бы никакой, потому что скорее уж следует уравнивать человеческие вожделения, а не собственность. Аристотель (384–322 до н.э.), древнегреческий философ, ученый-энциклопедист
Невозможно обладать даже такой малой долей собственности без того, чтобы люди не покушались на то, чтобы отнять ее у вас.
Жан Франсуа Реньяр (1655–1709), французский комедиограф
Криминологическая характеристика корыстных деяний против собственности
Если наряду с неполными данными об общем уровне корыстных преступлений и правонарушений в мире в целом и в отдельных странах в частности учитывать и латентные случаи, то в течение года число совершенных деяний в среднем может превысить даже численность населения. Корыстные преступления – это самый быстрый способ получения средств как в целях выживания, так и в целях обогащения. Получение материальной выгоды различными путями (от мелкой кражи до крупнейших афер) – для значительной части населения мотив повседневности. Однако поскольку социология и криминология владеют лишь отрывочными и недостаточно репрезентативными данными в этой области, о масштабах указанного явления можно лишь догадываться. Опросы граждан и должностных лиц, касающиеся их склонности к корыстным преступлениям, не проводятся, поскольку это неэтично и ненадежно. Официальная же статистика корыстных преступлений направленно выборочна. Учитываются главным образом явные и примитивные посягательства: кражи, грабежи, разбои и т.д. Учет ведется по наиболее тяжким и широко распространенным преступлениям. Однако данные по мошенничеству явно не соответствуют реалиям, число этих деяний существенно больше, чем отражается в статистике.
Должностные корыстные злоупотребления и хищения, совершаемые элитой, представителями смежных с ней кругов и другими лицами, опосредованно затрагивающие интересы общества, – лишь сенсация для СМИ. Единичные случаи разоблачения (причем иногда специально организуемые) призваны продемонстрировать народу приверженность власти декларируемому правопорядку. Большая же часть подобных фактов во многих странах не становится предметом уголовного судопроизводства. Здесь господствуют компромисс, негласный договор и даже сговор. И действует известное нам правило: если ты украл булку хлеба – пойдешь в тюрьму, а если железную дорогу–будешь сенатором. Но железную дорогу не может украсть маргинал, примитивный вор или грабитель. Это под силу только высокопоставленным и образованным субъектам. "Так уж устроен мир, – писал Вольтер,–Illе crucem sceleris pretium tulit, hic diadema"[1] ("Этот за преступление поплатился головой, а тот получил царский венец").
Есть и другие основания ориентированной криминализации, учета и расследования корыстной преступности. Последняя слишком велика в любом обществе, чтобы реагировать на все формы криминального обогащения.
Вряд ли, например, целесообразно привлекать к уголовной ответственности за мелкие корыстные нарушения. Слишком много будет виновных. А расходы на отслеживание этих деликтов будут во много раз больше, чем ущерб от них. Примером может служить криминализация мелких поборов (ст. 156.2 УК РСФСР). Еще один пример. В советское время все сельские магазины в ночное время охранялись штатными сторожами. Подсчет ущерба от ночных магазинных краж показал, что суммы, затраченные на ОГЛАВЛЕНИЕ охраны, в несколько раз больше, чем ущерб от краж. Да, собственно, в сельских магазинах тогда и воровать-то было нечего, кроме водки и дешевых консервов. У общества должны быть другие формы контроля за мелкими корыстными правонарушениями. Эту функцию в настоящее время выполняют следящие электронные системы. "Нецелесообразной" может оказаться и борьба с наиболее крупными корыстными нарушениями. Неслучайно высшая судебная инстанция России готовится прописать случаи, когда человека можно оставить на свободе за деньги[2] Это худшая система наказания раннего нецивилизованного капитализма, когда богатый откупается, а бедный попадает в тюрьму.
Для иллюстрации вернемся к утечке капиталов из России. Утечка капиталов нередко тесно связана с отмыванием грязных денег[3]. Если не вникать в криминальные способы их получения, а исходить только из неуплаты налогов, то уже по одному этому признаку они в свое время были противоправными. Ущерб для страны огромен и сопоставим лишь с многолетним внешним долгом России (СССР), уровень которого (120 млрд долл.) близок к платежеспособности страны. Вернуть капитал правовым или уголовноправовым путем не удается. И возможностей здесь мало, и правовая база слаба, и политической воли нет, так как "бегство" капитала организовывалось не только и не столько кровавыми преступниками, сколько правящей, политической и экономической элитой.
Новой экспроприации никто из политиков не хочет. Считается, что она якобы неконструктивна, чревата дестабилизацией, а то и гражданской войной. Последнее обстоятельство особенно эксплуатируют те, кто осознает неправомерность своего обогащения и, естественно, смертельно боится пересмотра неправедной приватизации государственной собственности.
Реально же никакая гражданская война между кучкой коррумпированных чиновников, расхитителей, теневиков, взяточников, с одной стороны, и обворованным народом и властями (если они, конечно, с народом), с другой, невозможна. Хотя нельзя не согласиться с А. Лившицем (он, несомненно, компетентен в данном вопросе), который еще в 1993 г. говорил, что резкие движения в борьбе с коррупцией могут привести к потере равновесия в экономике[4]. Автор же, не разделяя идей тотального пересмотра итогов криминальной приватизации, все-таки полагает, что выявленные факты этой аферы в каждом конкретном случае и в рамках срока давности должны получить адекватную правовую оценку правоохранительных органов и суда. Это крайне необходимо для утверждения диктатуры закона в стране. Конечно, во многих случаях криминальные нити потянутся очень высоко. Однако справедливость требует того, чтобы каждый получил по заслугам. И народ имеет право знать правду. В противном случае ни о каком правовом государстве и о важнейшем принципе "частная собственность неприкосновенна" говорить не приходится. Можно, конечно, подождать еще лет 25–30, но тогда мы навсегда отстанем от развитых стран и по экономическим показателям, и в праве, особенно в реальном его применении. Поскольку проблемы наши связаны не столько с самим правом (его мы вынуждены совершенствовать, чтобы выглядеть цивилизованно), сколько с реализацией его положений.
Экономические криминальные проблемы актуальны не только в России, но и в других индустриально развитых странах. Формально они выходят за пределы уголовно-правовых деяний против собственности или же соединены с ними. Преступления против собственности (кражи, разбои, грабежи, мошенничество и др.) широко распространены среди рядовых граждан, но основной ущерб причиняют финансовые и экономические деяния должностных лиц, в распоряжении которых находится государственная или частная собственность. Эти преступления могут иметь транснациональный и мировой характер.
Глобализация экономики и мира отразилась и здесь. В США, например, еще с 2006 г. стало возрастать число людей, арестованных по подозрению в финансовых преступлениях. Некоторые аналитики считают, что в эти годы США начали широко использовать хеджирование рисков (форма страхования и перераспределения рисков), в качестве инструментов которого применялись деривативы[5]. "Их главная задача – перераспределение рисков – была решена полностью, и колоссальные убытки американской экономики были равномерно размазаны по всему миру"[6]. В то время как в стране из-за кризиса уже началась массовая безработица, заправилы Уолл-Стрит продолжали раздавать своим людям многомиллионные бонусы из средств, полученных через государственные вливания от налогоплательщиков для спасения и поддержки производства и населения[7]. Но это не исключение и для российских банкиров. По итогам 2008 г. каждому из членов правления Сбербанка России было предложено выплатить в виде зарплат и премий в среднем по 40,6 млн руб., а общая сумма выплат – 933,6 млн руб. Аналогичная практика в ВТБ, Россельхозбанке, Газпромбанке и др.[8]
Сейчас обсуждается вопрос о фактической экономической амнистии: государство не будет спрашивать, откуда деньги (к слову сказать, оно и без амнистии многих не спрашивает), лишь бы они были вложены в отечественную экономику. Этот метод применялся в Аргентине, Бразилии, Индии, Казахстане, Израиле и некоторых других странах, и результаты были положительные.
Исходя из реалий мы вынуждены анализировать криминологическую характеристику корыстной преступности на основе отдельных тяжких, широко распространенных среди народа и примитивных видов корыстных деяний – разбоев, грабежей, краж, мошенничества и некоторых других деяний, которые связаны с экономическим и финансовым кризисом, а также мошенничеством экономической и финансовой элиты в целях поддержания собственного благосостояния.