Концепции истории России

Теоретические и методологические поиски в науке конца XIX — начала XX в. нашли отражение в построении ряда исторических концепций. Представители различных школы направлений разрабатывали многие проблемы отечественной истории. Остановимся на краткой характеристике трудов П. Н. Милюкова, Л. С. Лапно-Данилевского, С. Ф. Платонова, Н. П. Павлова-Сильванского, первых историков-марксистов, творчество которых оказало существенное влияние на последующее развитие русской исторической науки.

Научная и педагогическая деятельность Павла Николаевича Милюкова (1859— 1943), ученика В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова, началась в Московском университете па кафедре русской истории. В 1892 г. он получил степень магистра. Спустя три года "ввиду крайней политической неблагонадежности" ему запретили преподавать и уволили из Московского университета. П. Н. Милюков был одним из организаторов конституционно-демократической партии и автором ее программы. После Февральской революции он вошел в состав Временного правительства в качестве министра иностранных дел. Октябрьскую революцию воспринял враждебно и в 1920 г. эмигрировал из России.

П. Н. Милюков видел два подхода к историческому исследованию — научный и практический. Первый, по его мнению, открывает законы исторической науки, второй — устанавливает правила политического искусства. Практические задачи времени при этом оказывают воздействие на интерпретацию материала. Таким образом произошедшее событие обосновывает решение будущих политических задач.

Основные научные работы Милюкова были созданы в 90-е гг. XIX в.: "Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого", "Спорные вопросы финансовой истории Московского государства", "Главные течения русской исторической мысли", "Очерки по истории русской культуры". В 1900-е гг. он писал в основном публицистические статьи. В эмиграции подготовил монографии "История второй русской революции", "Россия на переломе" и др.

По своим мировоззренческим позициям Милюков был позитивистом. "Я взял у Конта его научное направление, — писал ученый, — защищал позитивизм от метафизики". Однако в отличие от позитивистов Милюков, во-первых, считая, что задача историка состоит не только в ответе на вопрос, как происходил процесс, но и почему он так происходил; во-вторых, признавал зависимость исследования и выводов от мировоззренческой позиции ученого — "взгляды на историю обусловлены теориями и системами". Наглядно это показано в его работе "Главные течения русской исторической мысли".

История — наука конкретная. Она изучает, по Милюкову, "индивидуальную физиономию" явлений, своеобразные качества национального организма в рамках общих законов развития и выводит законы генезиса данного организма. В этой связи особое внимание он уделял исследованию культурной истории, под которой подразумевал экономическое, социальное, политическое, умственное, нравственное, религиозное и эстетическое развитие общества. Отсюда цель "Очерков по истории русской культуры", как сформулировал ее Милюков, — "сообщение читателям тех основных процессов н явлений, которые характеризуют русскую общественную эволюцию".

Попытку сведения разных сторон исторической эволюции к какой-нибудь одной он считал "совершенно безнадежной". С этих позиций Милюков выступал против материального и духовного монизма. Особенно нетерпим он был к материализму. Главной потребностью, направлявшей деятельность людей, считал историк, является стремление поддержать собственное существование и продлить существование рода. Фактор, побуждающий людей увеличивать производство необходимых им средств существования, — рост народонаселения, биологический закон. Сведение общественных явлений к естественным, разложение их до простейших элементов, к которым можно приложить законы физики, химии, биологии и других наук, было для ученого одним из методологических принципов в познании исторического процесса.

П. Н. Милюков выделял три основных фактора развития: внутренняя тенденция, особенность исторической среды, деятельность отдельной личности. Внутренняя тенденция являет собой некую общую закономерность жизни пародов. Она для всех одинакова, но в чистом виде нигде не проявляется. "Под влиянием данных географических, климатических, почвенных и других условий основное направление исторической жизни может разнообразиться до бесконечности, до полной невозможности распознать среди всевозможных вариаций одну и ту же основную подкладку". Но даже если ученому не суждено открыть ни одного исторического закона, "мы по необходимости должны были бы все-таки признать их существование", делал вывод Милюков.

Кроме влияния на ход общественного развития основной тенденции (общее) и окружающей среды (специфическое), Милюков признавал и влияние индивидуальных особенностей действующих лиц. С одной стороны, последний фактор вносит случайность в развитие, которую ученый рассматривал так же, как закономерность. С другой — под воздействием личности в стихийный процесс общественного развития элемент сознательности. "Только личность, официальные или моральные руководители массы, совершали общественно-целесообразные поступки". Именно они могут привести к замене стихийного исторического процесса сознательным, к замене "общественно-целесообразных поступков отдельных личностей — общественно-целесообразным поведением массы". Подготовку масс он возлагал на интеллигенцию и ей отводил решающую роль в формировании национального самосознания.

Все народы проходят одинаковые ступени общественного развития, но по-разному и в разное время в зависимости от сочетания исторических условий, писал Милюков. Сочетание их бесконечно разнообразно. Россия пережила те же моменты, что и Западная Европа, но по-своему. В соответствии с обозначенными позициями Милюков рассматривал историю России как сумму элементов, каждый из которых был представлен им в отдельном очерке: население, экономика, политика, социальный строй, религия. Они даны в динамике, в соотношении различных элементов, определенных условиями исторического развития, в сравнении с подобными структурами стран Западной Европы.

Природно-географические условия, протяженность территории и малочисленность населения, его раздробленность в колонизационном процессе, необходимость отражения постоянной внешней опасности определили, по мнению Милюкова, своеобразие русского исторического процесса. Особенность его состояла в замедленности и элементарности развития всех сторон общественной жизни. Государство на Руси, в отличие от западноевропейских обществ, при недостатке внутренних условий для его организации складывалось сверху под влиянием внешней опасности. Это определило гипертрофированную роль государства во всех областях жизни и неизбежность всех перемен сверху. Вследствие экстенсивного характера экономики слабо развивались города, промышленность не успевала сложиться органически под влиянием внутренних потребностей и была создана правительственными мерами. Капиталистические формы промышленности в России поддерживались искусственными средствами, поэтому не сложилось ни класса капиталистов, пи рабочих в европейском смысле этих понятий. Русскому капитализму конца XIX в. еще далеко до западноевропейского, он все еще переживает переходное время. Особенность российского капиталистического хозяйства Милюков видел в его позднем происхождении и замедленном развитии, что не нарушало, однако, общих закономерностей исторического процесса.

Социальные группы, утверждал историк, строились также сверху. Под внешним влиянием Московское государство к концу XV в. стало "военным станом", резко возросли военные и финансовые потребности правительства. П. Н. Милюков связывал с этим систему внутреннего управления и социальную структуру общества. Нужды внешней обороны обусловили прикрепление всех сословий к тяглу — служилых людей, посадское население и крестьянство. Сословия не имели собственных корпоративных организаций и идеологии. Начавшийся во второй половине XVIII в. процесс раскрепощения сословий не решил эту задачу. В результате дворянство превратилось к середине XIX в. в "дарового нахлебника государства" и нуждалось в его опеке. Городское сословие, сложившееся не в результате развития промышленности и торговли, а только после отмены крепостного права, было слабым. Будущее, считал Милюков, за сословиями, обладавшими капиталом и знаниями. Целью общества становится благосостояние не только отдельной группы, а наибольшего количества людей.

Русская культура, самосознание, но мнению Милюкова, обусловливались не общественными отношениями, как на Западе, а государственной политикой и заимствованием западноевропейской общественной мысли. Этим он объяснял постоянную борьбу в общественном сознании России "националистических" и "критических" элементов, т.е. сторонников своеобразия русской истории и приверженцев западноевропейского образа жизни.

Исторический процесс в России шел медленно, задерживал экономическую эволюцию, но дальнейший ее ход, утверждал Милюков, пойдет одинаковым порядком со странами Европы, хотя полного отождествления не будет. В этой связи задача правительства заключается не в поддержке "традиций старины", ибо постоянный процесс эволюции сделал невозможным их сохранение, а в создании оригинальной русской культурной традиции во всех областях жизни общества, соответствующей современным требованиям.

Таким образом, Милюков дал свое представление об отдельных элементах и проблемах российской истории. Его концепция истории России отражала повышенный интерес науки и общества конца XIX — начала XX в. к социально-экономическим проблемам, государственному строительству, роли личности, методологии исторического исследования.

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863—1919) после окончания историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета (1886) и успешной защиты магистерской диссертации (1890) в звании приват- доцента приступил к преподаванию в Петербургском университете. Диапазон его исследовательских интересов необычайно широк: древняя, средневековая и новая история, проблемы методологии, историография, источниковедение, археография, архивоведение, юриспруденция, история науки. Выдающиеся научные достижения Лаппо-Данилевского получили признание — в 36 лет его избрали в Петербургскую Академию наук. В 1916 г. ученый был удостоен звания почетного доктора права Кембриджского университета.

А.С. Лаппо-Данилевскому был свойствен постоянный интерес к проблемам методологии и методов исторического исследования. В начале XX в. они становятся основными в его научном творчестве. Первые работы ученого, в том числе и магистерская диссертация "Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований" (1890), вышедшая отдельной книгой, относятся ко времени увлечения позитивистской методологией. Но уже в статье "Основные принципы социологической доктрины О. Конта", опубликованной в сборнике "Принципы идеализма" (1902), Лаппо-Данилевский выступил с критикой позитивизма. Он не мог принять догматизма многих его построений, смешение эмпирического и теоретического уровней познания, абсолютизацию методов естественных наук и вульгарный эмпиризм, невнимание к личности и отрицание субъективности самих исторических исследований. А. С. Лаппо- Данилевский начал разработку основ исторической науки в духе неокантианской философии истории. По признанию ученого, па пего также большое влияние оказали Н. К. Михайловский и историки юридического направления Б. Н. Чичерин и А. Д. Градовский.

Свое осмысление неокантианской философии историк представил в работе "Методология истории" (1910 1913). В первой ее части изложена теория и методика исторического

познания, вторая часть посвящена проблемам источниковедения, методов и техники исследования. Это первое в отечественной историографии фундаментальное исследование проблем познания с неокантианских позиций. Цель своего труда автор определил так: "Содействовать всякому интересующемуся историей сознательно относиться к основным задачам и методам исторического мышления".

Специфику исторического процесса Лаппо-Данилевский видел в присутствии в общественной жизни целенаправленной, творческой деятельности людей. Общественная жизнь по сути своей есть воздействие человека на среду, поэтому она разнообразна, неповторима и индивидуальна. В основе ее лежат духовные мотивы и устремления, которые регулируются психологией людей и, следовательно, по мнению Лапно- Данилевского, определяются законами психологии. Но если даже психологические законы были бы вполне установлены, писал он, все же непосредственное перенесение их в область истории не может дать исторических законов, ибо психологические факторы могут объяснить лишь причины отдельных мотивов и действий.

Историческая наука изучает индивидуальный факт, т.е. результат конкретного действия индивидуальности. Именно это, полагал Лаппо-Данилевский, позволяет вникнуть в суть факта, погрузиться в материал истории. Говоря об индивидуальном факте, он имел в виду не только конкретные действия отдельных личностей, по в целом и событие, и социальную группу, и народ, поскольку они несут в себе индивидуальность — воздействие личности. Отсюда определение им подходов к изучению исторического материала. В основе его лежит идеографическое знание (знание об индивидуальном). Идеографический метод позволяет охватить все многообразие и своеобразие исторических явлений, не упуская из виду наблюдений конкретных индивидуальных фактов. В то же время историческое изучение действительности получает научный характер лишь в том случае, если оно пользуется номотетическим знанием и может соотнести с ним знание индивидуального. Оба подхода можно совмещать, но не смешивать. Они ставят познавательные цели разного рода.

А.С. Лаппо-Данилевский признавал невозможность изучения индивидуального вне отношения к определенной культурной ценности. Под ценностью он понимал то значение, которое приписывает данному явлению ученый. Таким образом, Лаппо-Данилевский ввел в русскую историческую науку

аксеологический аспект, т.е. отношение к объекту, основанное наличном отношении к нему историка. Он развил мысль о субъективном, индивидуальном характере самого процесса исторического познания, выдвинул на первый план вопрос о познающем субъекте — историке. Однако Лаппо-Дани- левский предупреждал о необходимости отличать отношение к ценности от субъективной оценки фактов историком, так как его сознание, ценностные ориентиры определяются господствующими, культурными ценностями и "абсолютной ученостью".

История непосредственная не дана историку, утверждал Ланно-Данилевский, и судить о ней можно только но результату воздействия человеческого сознания, психики па среду. Результат этого воздействия и представляет исторический факт, доступен исследователю. Но цели человека, его действия не всегда совпадают с результатом. Следовательно, воспроизвести этот факт в своем сознании историк может, лишь опираясь на существующую общечеловеческую психику ("чужую одушевленность"), которая выступает как нравственный постулат.

Исторический источник для Лаппо-Данилевского — результат духовной деятельности людей, отражающий духовную атмосферу времени. Задача ученого — обнаружить его внутреннее психологическое ОГЛАВЛЕНИЕ. Вместе с тем источник является и результатом познавательной деятельности историка, т.е. объектом исследования источник становится в той мере, в какой он используется историком для изучения тех или иных исторических процессов. Без историка нет источника, утверждал Лаппо-Данилевский. Он впервые в русской исторической науке сформулировал гносеологический подход к пониманию источника. Это позволило ему раскрыть функциональную природу источника, его эвристические возможности, определить его познавательную ценность.

Эволюция взглядов Лапно-Данилевского от позитивизма к неокантианству далеко не сразу и не всегда находила отражение в его конкретно-исторических исследованиях. Как уже отмечалось, в диссертации "Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований" ученый опирался на позитивистские установки в изучении прошлого. Одно из достоинств этого сочинения — введение в историческую науку новых массовых источников, тщательное их изучение. В то же время диссертация была, по сути, продолжением исследования государственно-правовых и социальных институтов России XVII в. его предшественниками. В ней Лаппо-Данилевский изложил результаты изучения финансовой структуры Московского государства, порядок обложения налогами и их распределение — вопросы, мало освещенные в отечественной исторической науке. Кроме этого, он реконструировал внутренний мир крестьянской и посадской общин, большое внимание уделил выяснению целей, жизненных установок людей.

Экономическую историк) Лаппо-Данилевский рассматривал также в работах "Критические заметки по истории народного хозяйства в Великом Новгороде и его области за XI— XV вв." (1895), "Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II" (1898), "Русские промышленные и торговые компании в первой половине XVIII столетия" (1899) и др. И здесь его внимание привлекает личность, ее инициатива и самодеятельность. Ученый попытался показать процесс становления и развития личности и се воздействие на русскую историю. До XVIII в., считал он, значение каждого лица было "стерто". Реформы Петра I положили начало эмансипации, расчистили почву, на которой только и могла развиться человеческая личность. Под влиянием идей, заимствованных извне, начали формироваться собственное общественное мнение и собственные идеи. Личность, "цепеневшая" под железной рукой правительства, постепенно стала активно заявлять о себе в политике, экономике и культуре, что привело к значительным изменениям в развитии России.

Особый интерес представляют исследования Лаппо-Данилевского по истории культуры. К этой проблематике он обратился еще в студенческие годы и продолжал заниматься ею на протяжении всей своей творческой деятельности. Мысль о значении изучения культурной среды, с которой ученый должен соотносить свои знания о прошлом, нашла выражение в его главной книге "История политических идей в России в XVIII веке в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики". Вчерне труд был завершен к 1906—1907 гг. Активная доработка текста продолжалась до 1911 г., когда Лаппо- Данилевский предполагал начать печатать первый, вводный том, который "обнимает только XVII век (до эпохи преобразований)". В силу ряда причин книга тогда издана не была. Лишь в 1990 г. первый том монографии вышел в свет. Большая часть рукописи не издана до сих пор.

Несмотря на то, что с момента написания работы "История политических идей в России в XVIII веке в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики" минуло 100 лет и многие проблемы, поставленные автором, успешно решены, это сочинение и сегодня не утратило научного значения. Л. С. Лаппо- Данилевский рассматривал культуру как некую цельную индивидуальность, в которой отражено сознание народа и отдельных личностей. Культура для него представляет некий абсолют в материальной, духовной, социальной сферах общества. Ее главные составляющие — развитие народного самосознания и формирование личностного начала. По существу, автор первым в отечественной историографии дал глубокий анализ трудов крупнейших зарубежных специалистов по данной проблематике; выдвинул и обосновал свою, оригинальную концепцию истории русской культуры; исследовал влияние па ее формирование католицизма и протестантства; разработал проблему развития личности, ее взаимоотношений с государством.

Л. С. Лаппо-Данилевский — один из крупнейших историков-мыслителей России XX столетия. В настоящее время наблюдается повышенный интерес к его жизни и творчеству. При этом знаменательно, что труды ученого воспринимаются ныне не только как историографическое наследие, по и как важная составная часть сегодняшнего знания.

Сергей Федорович Платонов (1860—1933) — выпускник Санкт-Петербургского университета, в 1890 г. он был утвержден в должности профессора кафедры русской истории, в 1900—1905 гг. возглавлял историко-филологический факультет университета, стал признанным главой петербургской школы историков. Своими учителями, которым "обязан тем, что сделался историком", Платонов называл К. Н. Бестужева- Рюмина, А. Д. Градовского, В. Г. Васильевского. Октябрьскую революцию 1917 г. ученый воспринял как историческую аномалию. Единственным выходом из создавшейся ситуации считал установление демократической республики на основе широкой коалиции. Тем не менее, он пошел на сотрудничество с советской властью, принимал активное участие в деятельности научных учреждений, был главным редактором "Русского исторического журнала". Затем Платонова постигла участь многих представителей российской интеллигенции — в 1929 г. он уволен со всех занимаемых постов, арестован "за антисоветскую, контрреволюционную деятельность" и выслан в Самару, где вскоре скончался. Его книги не издавались, имя предано забвению. В советской историографии ученого оценивали с политической точки зрения: как представителя охранительного направления русской историографии, видели в нем только защитника монархии. Лишь в начале 1990-х гг. вновь стали издаваться произведения историка и появились первые специальные исследования его научной и преподавательской деятельности.

Методология Платонова основывалась на эклектизме. Он объединил положения различных теоретических школ, взяв "от каждой стороны то, что считал ее правдой". Это нашло отражение в признании "теории факторов", в понимании задач и целей исторической науки, методов исследования. С. Ф. Платонов разделял выводы предшествующей ему историографии об органическом, внутренне обусловленном, закономерном и поступательно-прогрессивном ходе исторического развития, о влиянии природно-географического фактора, взаимодействии народов, эволюции человеческого общества от родовых отношений к государству. Одним из важнейших факторов развития он признавал само государство.

У современных ученых, отмечал Платонов, хотя и отсутствует одна господствующая историографическая доктрина, по существуют общие взгляды, новизна и плодотворность которых являются основой их трудов. Он ценил сочинения Н. И. Костомарова, проявлял интерес к работам В. О. Ключевского. Состояние русской историографии, писал Платонов, требует от историка сообщить факты и дать им первоначальную научную обработку. И только собрав факты и осветив их, "мы можем подметить общий ход того или другого исторического процесса, можем даже па основании разных частных обобщений сделать смелую попытку — дать схематическое изображение той последовательности, в какой развивались основные факты нашей исторической жизни". Долг русской историографии, ее конечная цель — показать обществу сто прошлое в историческом свете, построить систему местного исторического процесса, жизнь своей национальности.

Как и его предшественники, Платонов уделял большое внимание проблеме роли личности в истории. Личность проявляет себя через государство, и, в свою очередь, государство проявляется через личность. Отсюда интерес ученого к государям как носителям и проводникам государственного начала. Например, Петр I, по Платонову, от природы был наделен проницательностью, он — живая, впечатлительная натура. Эти качества в сочетании с высокой образованностью, общим культурным уровнем сделали его преобразователем. С. Ф. Платонов обращал внимание на то, что личность — носительница государственного начала, она ведет за собой массы. Время, когда пет царя, считал он, есть "безгосударственность", и это ведет к смуте.

Интересна концепция Платонова истории России. Варяжские князья с их дружиной были первыми представителями племенного единства. Переезжая с места на место по русской земле, соединяя племена и города в общих военных и торговых целях, они создавали этим почву для национального объединения и национального самосознания. Рубежом в истории Киевской Руси было принятие христианства. Политическая жизнь, основывавшаяся на родовом порядке владения, была неустойчива. Усобицы князей, внешняя опасность, упадок торговли и бегство населения явились причинами отсталости Южной Руси. На окраинах русской земли зарождалась новая жизнь, получила развитие удельная система. Политический, общенациональный характер русское общество приобретает при Иване III.

В XVI в. политическая власть возникает на почве национального самосознания и единого вероисповедания. Московское государство объединило великорусские земли под единой властью. В правлении Ивана IV Платонов отмечал стремление царя уничтожить из политических соображений землевладельческую знать, боярство, оберегавшее устои старого общества, и заложить основы экономического господства другого класса — дворянства, обязав их служить государству. Открытое столкновение власти с боярством, с одной стороны, систематическое принесение в жертву интересам служилого сословия интересов промышленного и землевладельческого класса — с другой, стали причиной появления острых политических и социальных противоречий. Выражением кризиса общества стала Смута, заключал Платонов.

Петровские преобразования были обусловлены всем ходом предшествующей исторической жизни России, личными качествами преобразователя. Реформы Петра I по своему существу и результатам не привели к общественному перевороту. Петр не был "царем-революционером". Положение сословий и их взаимные отношения не претерпели существенных перемен. Не наблюдал Платонов никакого переворота пи в экономической, ни в культурной жизни. Изменения в культурной жизни, образовании коснулись только высших слоев общества.

Деятельность Екатерины II ученый связывал с утверждением традиционных понятий о русском народе, сословном строе, внутренней политике правительства. При ней дворянство — не только привилегированный класс, но и класс, господствующий и в уезде (как землевладелец), и в общественном управлении (как бюрократ); права владельческих крестьян упразднялись, усиливалось крепостное право. При этом, писал Платонов, не могло пройти бесследно для русских умов влияние идей Просвещения XVIII в. и немецкой философии. Россия втягивалась в "умственные интересы" Запада и начинала с новой точки зрения смотреть па родную историю.

Высоко оценивал Платонов деятельность Александра II, принесшего русскому народу "неведомые ему дотоле блага гражданственности", утвердившего самодержавную власть и государственный порядок. Начало нашего современного порядка, считал он, кроется в условиях появления первых всесословных учреждений 1860-х гг., это тот момент, когда кончается история и начинается действительность.

Важнейшей темой исследований Платонова была Смута начала XVII в. Он вошел в историческую науку как крупнейший специалист по истории этого времени. Работу "Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI—XVII вв." (1899) — докторская диссертация ученого — он считал высшим достижением своей жизни. Общий взгляд Платонова определяло положение В. О. Ключевского о Смуте как переходном периоде двух смежных эпох — старой и новой России. В своей характеристике Смуты и се причин Платонов сделал упор на социально-экономические моменты, борьбу промышленного и земледельческого класса со служилыми землевладельцами. Политическую причину Смуты он видел в разрушении государственного порядка, борьбе за московский престол, формировании новой аристократии. Поводом для Смуты стало пресечение династии. Таким образом, Платонов разделил причины и повод Смуты, что было новым в исторической науке.

В схеме развития событий того времени ученый выделял три периода по характеру столкновения: династический, социальный и национальный; и несколько моментов по степени вовлечения в Смуту различных групп населения: бояр, казацких низов, земства, среднего класса, консервативных слоев общества. Изложение событий было построено таким образом, что освещался главный смысл переживаемых русским обществом "политических несчастий и социального междоусобия". На этом основании автор делал вывод о перемене господствующего класса в Московском государстве и о влиянии этой перемены на общий правопорядок того времени.

Концепция Смуты начала XVII в., разработанная Платоновым, до сих пор не утратила научного значения. Его книги, статьи, учебники по русской истории и сегодня востребованы, они ориентируют исследователей на тщательное изучение источников и получение "реального знания", свободного от догм и стереотипов.

Одним из крупных историков России конца XIX — начала XX в. был Николай Павлович Павлов-Сильванский (1869— 1908). После окончания Петербургского университета (1892) он работал в архиве Министерства иностранных дел, Археологической комиссии. Как и большинство ученых 1890-х гг., Павлов-Сильванский был последователем позитивистской методологии, увлекался социологией. Школа Петербургского университета приучила его к тщательной работе с источниками. Это особенно прослеживается в его исследованиях по социально-экономической истории средневековой Руси.

Уже в первых своих работах — "Закладничество-патронат", "Государевы служилые люди", "Иммунитет в удельной Руси" — Павлов-Сильванский обратился к изучению социальной истории. Главным делом его жизни стало изучение удельного порядка на Руси и создание теории "русского феодализма". В книгах "Феодализм в Древней Руси" (1907), "Феодализм в удельной Руси" (1910) впервые в отечественной историографии комплексно исследованы институты Древней Руси с иных подходов к методам анализа источников, чем у его предшественников. Основной пафос книг — ученый утверждал существование на Руси не просто феодальных отношений, а феодализма как целого исторического периода.

Н. П. Павлов-Сильванский признавал в качестве исходной позиции общие для России и европейских стран закономерности развития. Проведя широкий сравнительно-исторический анализ удельного порядка в России с феодальным в западноевропейских странах, он пришел к выводу, что основные их институты (община, боярщина, вассальная служба, условное землевладение, иерархия власти и др.) по существу своему и по природе своей были тождественны. Основой феодальной системы, но мнению ученого, является крупное землевладение — боярщина, расширявшаяся за счет поглощения общины. Н. П. Павлов-Сильванский первым в русской исторической науке связал экономический фактор (начальное хозяйство) с феодальной раздробленностью. Он дал характеристику различных социальных слоев российского общества: дворянства и духовенства, посадских людей, крестьянства.

В русской истории Павлов-Сильванский выделял два знаменательных события: XII в. — взятие Киева Андреем Боголюбским и XVI в. — опричнина Ивана Грозного. Они делят русскую историю на три периода, различавшихся по господствующим в каждом из них началам социального и государственного строя: мир, боярщина, государство. Третий период, в свою очередь, делится на две тесно связанные между собой половины: эпоху московской сословной монархии и петербургского абсолютизма. Время Петра I историк рассматривал как один из этапов развития государства нового времени, сложившегося в основных своих устоях в XVI—XVIII вв. и частично в XIX в.: "Это — один период сословного государства с монархической властью, которая постепенно превращается в абсолютизм, получая перевес над стеснявшую ее ранее силой сословий". Постепенно происходит разрушение сословного старого строя и образование нового свободного гражданского порядка. Важнейшим событием XIX в. ученый считал освобождение крестьян в 1861 г.

Творчество Н. П. Павлова-Сильванского достигло вершины в годы первой русской революции. Он оказался в числе тех историков, которые пытались дать ответы на возникшие в обществе вопросы. В его бумагах сохранилась запись, связанная с выходом монографии "Феодализм в Древней Руси": "Книга эта выходит во время Русской Великой Революции... И революция именно заставила меня усиленно запяться этой книгой и закончить ее". Не менее актуальными были и другие направления работы ученого — изучение истории петровских преобразований, русского общественного движения, биографии А. Н. Радищева, движения декабристов.

В начале XX в. имя Павлова-Сильванского, но мнению исследователя его творчества С. В. Чиркова, "стало одним из популярнейших в русской исторической науке". Труды историка "остаются замечательным явлением нашей историографии".