Кьеркегор: человеческое существование

Современная философия начала формироваться во второй половине XIX в. В числе ее непосредственных предшественников С. Кьеркегор, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Ф. М. Достоевский. Уже в их работах наметился отказ от "философского системотворчества", результатом которого были грандиозные философские системы. Эти системы охватывали все, о чем только можно подумать, но в них не было главного – человека.

Наиболее известной и популярной из таких систем являлась система Гегеля. Естественно, что критика спекулятивного "системотворчества" началась именно с нее. Кьеркегор и Шопенгауэр первыми резко выступили против философии Гегеля. Их голоса не сразу были услышаны. Влияние Гегеля какое-то время оставалось существенным не только в Германии, но и в некоторых европейских странах.

Датский философ, теолог и писатель Сёрен Кьеркегор (1813–1885) предпринял дерзкую попытку атаковать спекулятивную философию в лице самого могучего ее представителя. И до Гегеля, пишет Кьеркегор, немало было философов, пытавшихся объяснить ход истории. Но Гегель, заявляет Кьеркегор, оставил в стороне главное – конкретного человека. Если у философа есть только понятия, у него нет конкретных существ, "Я" и "Ты" в своей неповторимости и незаменимости. Но когда человеческое существование (экзистенцию) и все человеческое пытаются запрятать в клетку системы, результат получается комический. Философия, строящая всеобъемлющие системы, подобные гегелевской, на деле смехотворна: она говорит об Абсолюте, потеряв из виду человека. Доктрины, упускающие свой главный предмет, подобны, заключает Кьеркегор, "вороне и сыру, выпавшему изо рта в момент приступа красноречия". "Единичный", индивид – вот категория, с точки зрения которой следует рассматривать время, историю, человечество. Кьеркегор, не занимаясь непосредственно экономическими или социально-политическими проблемами, попытался ответить на вопросы, связанные с кризисом личности, что в дальнейшем стало одной из основных тем европейской философии XX века.

Шопенгауэр: мир как воля и представление

Немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788–1860) является одним из первых последовательных критиков Гегеля и создателем оригинальной философской концепции, кладущей в основание мира не определимую в понятиях волю. Известность пришла к Шопенгауэру только в конце его жизни. Это было особенно обидно и потому, что еще в молодости Шопенгауэр создал философскую концепцию, изложенную им в книге "Мир как воля и представление" (1819).

Философия Шопенгауэра опиралась на два принципа: мир – это воля в себе и одновременно мир – это представление для меня. Всякое тело есть объективация воли, а воля – в-себе-бытие тела. Воля, известная человеку по самому себе, представляет собой внутреннюю сущность всех сил: силы, побуждающей развиваться растения; силы, благодаря которой происходит кристаллизация; силы, влекущей магнит к Северному полюсу; даже силы тяжести, действующей во всей материи и к устремляющий камень к земле, а Землю – к Солнцу. Воля лежит вне всякого времени и пространства, она не подчиняется причинности, не имеет основания и цели. Объекты, определенные благодаря пространству и времени (представления), исследуются наукой, исходящей из принципа причинности. Только гений искусства, способный к чистому созерцанию и наделенный необычной фантазией, в состоянии познать вечную идею и выразить ее в поэзии, изобразительном искусстве, музыке. Воля всегда находится в стремлении, стремление – ее единственная сущность. Им не ставится никакая достижимая цель, и оно не способно ни к какому конечному удовлетворению, т.е. счастью.

Философия Шопенгауэра глубоко пессимистична, но это своеобразный "оптимистичный пессимизм". С присущим ему художественным талантом Шопенгауэр ярко рисует жизненные страдания во всех их формах и действиях, страдания, от которых нет иного спасения, кроме уничтожения воли к жизни, перехода в небытие (нирвану). Уничтожение имеет своим следствием справедливость и сострадание, являющееся фундаментом морали. Чувство сострадания, подчеркивает Шопенгауэр, относится не только к человеку, но равным образом и к животным.

Понятия бессмертной души, божественной цели и достоинства человека не существуют для Шопенгауэра. Человек – это часть природы, и разум дает ему лишь незначительное преимущество перед другими живыми существами. Представитель человеческого рода является беспокойным животным, которое борется и страдает, чья сущность выражена в сексуальности и эгоизме. В жизни нет цели, человек находится в затруднительном положении, поскольку само его существование является проблемой. Только гениальность и святость, эстетическое восприятие и преодоление индивидуализма открывают путь к спасению.

В конце XIX и начале XX столетия Шопенгауэр занимал важнейшее место в европейской культуре. Под его влиянием находился композитор Р. Вагнер, на которого, очевидно, особое воздействие оказали влияние мысли Шопенгауэра о музыке как прямом, непосредственном выражении усилий воли, а также идея отречения от воли. Шопенгауэра с увлечением читали Ф. Ницше и Л. Толстой, Т. Манн и М. Пруст, молодой Л. Витгенштейн, Г. Малер, Р. Штраус, И. В. Тургенев, Ч. Беккет, Г. Борхес и др. В пьесе А. П. Чехова "Иванов" один из героев упоминает Шопенгауэра как выдающегося мыслителя. Обаяние работ Шопенгауэра во многом объясняется его литературным мастерством. Для произведений Шопенгауэра характерны прекрасный прозаический стиль, понимание законов композиции и драматургии – каждое очередное высказывание поражает своей образностью и приурочивается к тому моменту, когда может произвести максимальный эффект. Все это делает переход от систематического философского исследования к роману или опере почти настолько же плавным, насколько это вообще возможно. Самое сильное впечатление производили эстетическая теория Шопенгауэра, его философия музыки, понимание бессознательного, интерпретация непреодолимого сексуального влечения, пессимизма и решение вопроса о ценности человеческого существования.

Творчество Шопенгауэра заставляет еще раз вернуться к мысли о предмете философии: современная философия определенно располагается не между наукой и теологией, как иногда считают, а скорее, между наукой и художественной литературой и, более широко, искусством.