Изобразительное искусство

В ряду изобразительных искусств Киевской Руси первое место принадлежит монументальной живописи – мозаике и фреске. Систему росписи церковного сооружения, как и сам тип здания, русские мастера восприняли от византийцев, но, как и в архитектуре, в русской живописи рано начинается переработка византийской традиции; на сложение приемов древнерусской живописи влияет языческое народное искусство. Мозаики и фрески Киевской Софии позволяют представить систему росписи средневекового храма, дошедшую до нас хотя и не целиком, но и в настоящем виде поражающую своей грандиозностью. Росписи служат не только украшением сводов и стен собора, но и воплощают идеи, заложенные в архитектурном замысле в целом. Метафизические идеи христианской религии живописцы облекали в человеческие образы, создавая впечатление, что "Бог с людьми пребывает", как некогда писали побывавшие в константинопольской Софии послы князя Владимира. Живопись должна была, как и во всех средневековых храмах, выражать связь небесного, горнего с земным.

Мозаикой, исполненной греческими мастерами и их русскими учениками, были украшены главные части интерьера: подкупольное и алтарное пространство. В куполе в окружении четырех архангелов – хранителей трона Всевышнего – изображен Христос Вседержитель (по-гречески Пантократор). В простенках между двенадцатью окнами барабана помещены фигуры двенадцати апостолов; в парусах, поддерживающих купол, – евангелисты; на подпружных арках в медальонах – "40 мучеников севастийских". На столбах триумфальной арки перед центральной апсидой изображается сцена Благовещения: две фигуры – архангела Гавриила и Богоматери – умещаются на столбах. В центральной апсиде на ее верхней вогнутой поверхности – в коихе – предстает Богоматерь Оранта в молитвенной позе, с воздетыми вверх руками, один из древнейших христианских образов, – заступница, позднее в народе получившая имя "Нерушимая стена", – образ, восходящий к языческому образу праматери. Ее фигура достигает почти 5 м. Ниже Оранты представлена сцена Евхаристии – Причащения, обряда превращения хлеба и вина в тело и кровь Христа, одного из главных таинств в христианском богослужении. Еще ниже, в простенках между окнами, над сидалищами, где находилось во время службы духовенство, изображаются фигуры святителей, отцов церкви. Мозаики русской и византийской церкви были для православных верующих книгой, по которой они читали основные положения христианского вероучения. Как и все росписи средневековых храмов, они были "Евангелием для неграмотных". Но столь же понятны они были, естественно, и умеющим читать богослужебные книги, а таких в домонгольской Руси было немало.

Христос Вседержитель. Мозаика в главном куполе Софийского собора в Киеве

Язык мозаик прост и лаконичен. Изображения плоскостям, что характерно для средневекового искусства. Фигуры как бы распластаны на золотом фоне, еще более подчеркивающем их плоскостность; формы архаичны, грузны, жесты условны, складки одежд образуют орнаментальный рисунок. Яркие цветовые пятна – синяя одежда Богоматери, ее пурпурное с золотой каймой покрывало, красного цвета обувь – создают единое гармоническое звучание, свидетельствуют о богатстве палитры в мозаичном наборе. Набранная прямо на стене, как бы "прощупанной" руками мастера, с учетом всех неровностей этой стены, мозаика кажется органично слитой с архитектурой: фигуры будто выступают из фона, отражая падающий свет; смальта то слабо мерцает, то вспыхивает ярким цветом. Строгий ритм, торжественная каноническая неподвижность фигур святителей (они представлены в фас, между ними определенное пространство: фигура – цезура, фигура – цезура) не лишает их одухотворенные лица индивидуальности. По канону, заимствованному из Византии, у всех удлиненный овал лица, широко открытые глаза, тем не менее Иоанна Златоуста не спутаешь с Василием Великим или Григорием Нисским.

Живопись подкупольного пространства и апсид Софии Киевской была исполнена в технике мозаики. Вся остальная часть украшена фреской – более дешевой и доступной формой монументальной живописи; на Руси именно эту технику ждало большое будущее. Во фресковой технике в Киевской Софии были выполнены многие сцены из жизни Христа, Марии и архангела Михаила ("Встреча у Золотых ворот", "Обручение", "Благовещение", "Встреча Марии и Елизаветы", "Сошествие во ад"), изображения праведников и мучеников и пр. Во многих фресковых циклах сказался, видимо, вкус заказчика: в них виден иной, чем у византийцев, лишенный аскетичности идеал, иные, русские типы лиц (например, сохранившаяся из немногих фреска, изображающая Святого Пантелеймона).

Мозаичный и фресковый цикл росписей Софии Киевской – это строго продуманная и единая по замыслу система, дающая живописное представление о вероучении, система, в которой каждая фигура и каждая сцена помогают раскрыть смысл целого. "Небесная иерархия", начиная с Христа в куполе и заканчивая фигурами святителей в апсиде, представлялась как подобие земных связей, соподчинения. Среди многочисленных фресок в киевском храме имеются также и сугубо светские росписи: на южной стороне центрального нефа изображены фигуры дочерей князя Ярослава, на северной – его сыновей (сохранились фрагментарно). В западной части центрального нефа, примыкающего к подкупольному пространству, была представлена композиция: князь Ярослав с моделью храма в руках. Кроме того, на стенах лестничных башен показаны эпизоды придворной жизни: состязания на царьградском ипподроме, цирковые представления, фигуры скоморохов, музыкантов, охота на волка, медведя, барса. Причем в этих сценах есть черты чисто русские: в частности, изображены неизвестные в Византии животные, типично русские способы охоты. Языческое веселье в шумных пирах и разных развлечениях долго держалось в княжеском быту и нашло отражение даже в декоративном убранстве главного собора. Огромное место в декоре Софии Киевской занимает орнамент (от лат. ornamentum – украшение) – узор, состоящий из ритмически упорядоченных элементов.

Помимо мозаик Софии сохранились (разрозненные при уничтожении монастыря в 1930-е гг.) мозаики Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (основан в 1108), близкие по характеру киевским, но уже имеющие иные черты, свидетельствующие об изменении в художественных воззрениях, эстетических идеалах за прошедшие 60–70 лет. В сцене Евхаристии фигуры апостолов переданы в сложных ракурсах, движения свободнее и живее, лица не так экстатичны, как в киевской мозаике. Фигуры составляют естественные группы, каждый апостол держится по-своему – это уже не бесстрастные, ушедшие в себя проповедники с суровым взором, а живые люди, с высоким строем мысли и глубоким интеллектом. Соответственно и выразительный язык мозаики становится другим: меньшее значение придается теперь линии, контуру, иначе строится форма, хотя линейное начало все равно преобладает. В фигуре "Дмитрия Солунского" (мозаика собора Архангела Михаила Михайловского Златоверхого монастыря, 1108–1113; ГТГ), княжеского патрона, представленного в роскошных одеждах воина, некоторые исследователи видят портретное сходство с киевским князем Изяславом, в крещении Дмитрием. Справедливо предположить, что это идеальное представление о князе – владыке и воине. Постоянная угроза нашествия кочевников сделала ратное дело на Руси почетным. Воин-патриот, защитник отечества с мечом, щитом и копьем, готовый отстаивать свою землю и веру, становится близким и попятным образом, дает пример нравственного идеала эпохи ("От главы и до ног его не было в нем порока", – возвещал летописец)•

Фресковых росписей XI в. до нас дошло немного. В Новгородской Софии почти не сохранилось изначальной живописи. Фигуры пророков в куполе – торжественно-спокойные, с огромными печальными глазами – исполнены в лучших киевских традициях, но уже в начале XII в. на них роскошные одежды: пурпурные, золотые и желтые плащи, голубые и красные хитоны, головные уборы усеяны драгоценными камнями. Впрочем, от этого образы не теряют своей суровости.

В редкой технике "а секко" (от итал. al secco – по сухому, т.е. по сухой штукатурке, на тончайшей известковой подмазке), с графическим изяществом написаны фигуры императора Константина и его матери Елены в Мартирьевской паперти Новгородской Софии. Плоскостно-линейная трактовка формы отличает их от фигур пророков. Имя византийской императрицы написано в искаженной русифицированной транскрипции ("Олена" вместо "Елена"), что может свидетельствовать о происхождении автора фрески: он, вероятно, был местным, новгородским. В плохо сохранившейся росписи скорее угадывается, чем прочитывается, изысканная цветовая гамма светло-розовых, красных, голубых цветов.