Изображение князей

Большое место в "Слове" отводится изображению поступков Игоря и Всеволода – основных участников похода (о Владимире Игоревиче упоминается лишь в конце, в здравице, а имя Олега Святославича опущено). Автор симпатизирует своим героям и видит в них лучших представителей современного ему поколения князей.

Игоря отличает необычайное мужество и храбрость. Он доблестный воин, который решил постоять за Русскую землю, "истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством, наплънився ратного духа". Ради блага своей земли он готов на любые жертвы и испытания. С мужественной и благородной речью обращается Игорь к своей дружине: "Братие и дружино! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на своим бръзыя комони, да позрим синего Дону... Хощу бо,– рече, – копие приломити конець поля Половецкаго; с вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону".

Свою вдохновенную речь Игорь произносит в момент солнечного затмения, когда видит "тьмою вся своя воя прикрыты". Грозное предзнаменование природы не в силах поколебать страстного желания и решимости князя "искусити Дону великого", постоять за землю Русскую.

"Слово" не показывает Игоря в битве на Калле, но говорит о его мужестве и благородстве, когда он заворачивает полки, жалея брата Всеволода.

Доблестным воином является и Всеволод. Он неотделим от своих верных опытных "кметей" (воинов), которые "под трубами повиты, под шеломы възлелеяни, конець копия вьскръмлени, пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изъострени; сами скачють, акы серый влъци в поле, ищучи себе чти, а князю ошве".

Доблесть и мужество Всеволода, проявленные им в бою на Каяле, беспримерны. Подробно русским былинным богатырям, буй-тур Всеволод "прыщет" на врага своими стрелами, гремит "о шеломы мечи харалужными". Своим златым шеломом посвечивая, скачет он по полю брани, поражая врагов. Он весь поглощен и увлечен боем, в пылу сражения забывает и о своих ранах, и об отцовском золотом столе, и о ласках милой красавицы – жены Глебовны. Изображая гиперболи чески поведение Всеволода в бою, перенося на него подвиг дружины, автор "Слова" следует художественным принципам фольклора.

Автор "Слова" прославляет воинскую доблесть князей "Ольгова хороброго гнезда", тесно связанных со своими "храбрый плъкы", храбрыми русичами. Эту доблесть высоко ценит великий киевский князь Святослав. "Ваю храбрая сердца в жестоцем харалузе скована, а в буести закалена", – говорит он, мысленно обращаясь к потерпевшим поражение на Каяле князьям.

Прославлению князей служат и образы-символы "солнца", "света", "соколов", которые даны в резком контрасте с "тьмой", "тучами", "галками", "черным вороном" – символами врагов-половцев.

"Чръныя тучя с моря идут, хотят прикрыты 4 солнца". "Темно бо бе в 3-й день: два солнца померкоста; оба багряная стлъпа погососта и с нима молодая месяца, Олег и Святъслав, тьмою ся поволокоста",– к этой символической картине поражения северских князей обращаются бояре, разъясняющие Святославу значение его "мутного сна". "На реце на Каяле тьма свет покрыла". Но это торжество "тьмы", "великого буйства" врагов временно. И как только Игорь возвращается в Киев, "солнце светится на небесе, Игорь князь в Руской земли". Ведь как, говорит автор, тяжело телу без головы, так Русской земле без Игоря.

Деятельность князей в "Слове" оценивается с народных позиций. Игорь и Всеволод осуждаются за жажду личной славы. Решив "поискати града Тьмутороканя" – старой черниговской вотчины, захваченной половцами, эти "соколы" самовольно слетели "с отня стола злата" и "нечестно одолели, нечестно кровь поганых пролили". И "соколома крыльца припешали поганых саблями, а самою опуташа в путины железны". Они рано "начали Половецкую землю мечи цвелити" (терзать), т. е. не дождавшись коалиционного похода, который организовывал Святослав киевский. Они свели на нет результаты предыдущего успешного похода князей. Своим поражением "тии бо два храбрая Святъславлича... уже лжу (раздоры) убудиста, которою ту бяше успил" великий киевский князь Святослав.

Автор "Слова" подчеркивает, что поражение русских войск на Каяле принесло огромный ущерб не только северским князьям, но и всей Русской земле, обратив "на ниче ся годины". Поэтому Игоря, пересевшего из золотого седла в седло раба, и проклинают немцы и веницианцы, греки и моравы.

За стремление к личной славе автор "Слова" осуждает Игоря и Всеволода. Обуреваемые жаждой личной славы, они сказали: "Мужаиме ся сами: переднюю славу сами похитим, а заднюю си сами поделим!" Нельзя ставить личную княжескую честь и славу выше чести и славы Русской земли, говорит поэт-гражданин. Поэтому он и заставляет бежавшего из плена Игоря идти сразу в Киев, т. е. признать свою вину перед Русской землей. Всем ходом изложения событий, их оценкой автор призывает князей к неукоснительному исполнению своих вассальных обязательств перед великим киевским князем, в котором воплощается честь и слава всей Русской земли.

В то же время автор глубоко сочувствует северским князьям. Вместе с русской природой, русскими женами, Ярославной поэт выражает свои чувства жалости и скорби по поводу поражения Игоря, Всеволода и их храбрых полков. Вместе с киевским князем Святославом автор не может допустить, чтобы находящийся "в мытех" сокол дал свое гнездо в обиду, и для поэта-гражданина "раны Игоревы" становятся символом сплочения всех сил Русской земли для борьбы с внешними врагами.

В Святославе "великом, грозном киевском" автор "Слова" не отражает черты реальной исторической личности, а воплощает свой идеал мудрого, могущественного правителя Русской земли, хранителя ее чести и славы. Образ Святослава в "Слове" идеализирован. Согласно историческим данным, Святослав Всеволодович не играл существенной роли в политической жизни Руси того времени. Являясь ставленником более могущественного и деятельного князя Рюрика Ростиславича, он владел только Киевом, и власть его подчас носила чисто номинальный характер.

"Слово" прославляет победу, одержанную Святославом над половцами в 1184 г., когда он своими храбрыми полками "наступи на землю Половецкую, притопта хлъми и яруги, взмути рекы и озеры, иссуши потокы и болота. А поганаго Кобяка из луку моря, от железных великих плъков половецкых, яко вихр, выторже: и падеся Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святъславли".

Победу Святослава прославляют и воспевают немцы, венецианцы, греки и моравы, так как эта победа обеспечила безопасность торговых путей Руси с юго-западной Европой.

Образ Святослава раскрывается в "Слове" в его "мутном" сне и "золотом слове". Здесь перед нами мудрый правитель, скорбящий о своих безрассудных вассалах-"сыновцах", горько сокрушающийся по поводу того, что князья-вассалы не помогают ему, своему сюзерену. "Се ли створисте моей сребреней седине!" –горестно восклицает он. "Золотое слово" Святослава наполнено гражданской скорбью по поводу розни между князьями, отсутствия между ними единства, а главное, по поводу забвения ими своих обязанностей по отношению к "отню злату столу", Русской земле. Это и дает возможность автору "Слова" легко переключить "золотое слово" в публицистически страстный призыв, обращенный к наиболее могущественным князьям Руси выступить "за землю Ру скую, за раны Игоревы, буего Святъславлича!"

Трезво оценивая политическую обстановку своего времени, автор "Слова" обращается к тем князьям, от которых зависит судьба родины. Это прежде всего князь владимиро-суздальский Всеволод Большое Гнездо. Могущественный князь, он только что совершил удачный поход против камских булгар, дружина его может Волгу "веслы раскропиши, а Дон шеломы вылъяти!". Называя его великим князем, автор как бы напоминает Всеволоду о его обязанности по отношению к Киеву, ко всей Русской земле "отня злата стола поблюсти". Слова эти, возможно, содержали в себе и тонкий политический намек. В памяти современников живы были события 1169 г., когда брат Всеволода III Андрей Боголюбской подверг Киев жестокому разграблению (так берегли суздальские князья золотой стол!). "Аже бы ты был, то была бы нага по ногате, а кощей по резане",– говорит в своем обращении к Всеволоду автор "Слова", гиперболически подчеркивая, что если бы Всеволод был в Киеве, то рабыня бы стоила одну ногату, т. с. 50 коп. (гривна – 10 руб., содержала 20 ногат, или 50 резан), а раб – 20 коп. (согласно "Русской Правде", стоимость раба равнялась 35 руб.).

Если же Всеволод и "не мыслит" "прилететь" в Киев, то у него, подчеркивает автор, есть возможность "посуху живыми шериширы стреляти, удалыми сыны Глебовы". Он может послать против половцев своих вассалов – "живые копья" – рязанских князей и выполнить свой долг перед "отним златым столом".

Учитывая заинтересованность в делах Киева и южной Руси князя Рюрика Ростиславича и его брата Давыда Смоленского, храбрость их воинов, которые "рыкают, аки тури, ранены саблями калеными на поле незнаеме", автор "Слова" к этим князьям обращается с прямым призывом выступить в поход – вступить "в злата стремена за обиду сего времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславлича!"

Трезво оценивается в "Слове" и могущество галицкого князя Ярослава Осмомысла. "Своими железными плъки" он закрывает путь на Русь венгерскому королю, его войска принимают участие в крестовых походах "стрелявши с отня злата стола салтани за землями". Могущество его простирается далеко на юго-запад вплоть до Дуная, даже Киев находится в зависимости от галицкого князя, и он открывает ему ворота. Автору "Слова" хорошо известно, что Ярослав всю свою жизнь пробыл в Галиче и не принимал непосредственного участия ни в одном военном походе, поэтому он и просит Ярослава послать свои войска против Кончака, а не самого выступить в поход.

Обращается автор и к князю Роману Мстиславичу Волынскому, прославившемуся своей храбростью и мужеством, с призывом прийти на помощь родине и вместе с князьями луцкими и пересопницкими Ингварем и Всеволодом загородить "полю ворота".

Так автор "Слова" в своем обращении к князьям оценивает возможности каждого княжества и, призывая князей сплотить свои силы вокруг Киева и Русской земли, вовсе не выдвигает задачи создания централизованного государства, а лишь стоит за строгое соблюдение уже утраченных норм феодальных отношений, верности вассалов своему сюзерену – великому князю киевскому. А к чему приводит нарушение этих обязанностей, автор показывает на исторических примерах Олега Гориславлича и Всеслава Полоцкого, на горестной судьбе "нынешняго Игоря".

Значительной художественной победой автора "Слова" является созданный им обаятельный образ русской женщины – верной подруги своего мужа, Ярославны. В ее образе обобщены лучшие черты характера древнерусской женщины. Автору чужд религиозно-аскетический взгляд на женщину. Нет, женщина не "сосуд дьявола", не источник всех бед и несчастий мужчины, как учила церковь, а верная и преданная помощница, горячо любящая своего "ладу" и силой своей любви помогающая ему вернуться из плена. В своем лирическом плаче-заклинании, своеобразном заговоре, языческой молитве, Ярославна обращает думы свои не только к мужу, но и к его воинам. Ее скорбь о поражении Игоря – это скорбь всех жен и матерей русских, обобщенных в едином образе, прекрасном и величественном!