Изменения образа мира и образа жизни при переживании экстремальной ситуации

В последнее время появилось много литературы по психологии катастроф и экстремальной психологии, в которой достаточно полно освещаются проблемы переживаний потерпевших и специалистов и, соответственно, проблемы и методы оказания экстренной и длительной психологической помощи. В качестве психологических механизмов, объясняющих различные изменения личности и поведения потерпевших, чаще всего описываются стресс, напряженность и посттравматический синдром (ПТСР), реже – механизмы невротизации, психогений, психологических защит и копинг-стратегий. Однако указанные психологические механизмы в силу специфики построения их понятийной структуры далеко не всегда могут быть использованы как операциональные конструкты для конкретного описания состояния пострадавшего и их изменений: уровень обобщения ("у него стресс", "у нее ПТСР", "невротические проявления"), с одной стороны, слишком велик для описания индивидуальных изменений, с другой – не позволяет описывать индивидуальные изменения мотивации, отношений, значимости и деятельности.

В дополнение к существующим методам описания состояний и изменений потерпевшего нами предлагается достаточно новая, пока не имеющая аналогов в зарубежной психологии методологическая понятийная схема описания и поиска путей психологической помощи: образ мира и образ жизни. Именно такая схема позволяет дополнить и объяснить многие психологические механизмы стрессогенных переживаний, посттравматического синдрома и психологической помощи.

Поляризуя параметр времени, можно разделить экстремальные ситуации на длительные (например, переезд в другой город, хроническая болезнь, плохие экологические условия, моббинг, нахождение в зоне боевых действий и т.п.) и кратковременные (например, полет на самолете, землетрясение, ДТП, ограбление, пожар в квартире и т.п.).

При переезде в другой город с возможностью продолжать работать по профессии параметрами изменения образа жизни могут являться другие временны́е циклы профессиональной деятельности (например, житель маленького городка приходит на работу и возвращается с работы пешком, тратя на это 10 мин. В мегаполисе на это уходят часы передвижения на личном или общественном транспорте). Выделение каждый рабочий день 2–4 ч на дорогу из 16 ч бодрствования не может не быть теперь значительным параметром образа жизни. То же касается и новых профессиональных и корпоративных требований, стиля одежды и гардероба (при смене климатической полосы), форм проведения досуга, круга общения и референтной группы. Период такой адаптации, хотя и представляет для человека некоторые трудности, но не является экстремальной ситуацией.

Изменения образа мира здесь затрагивают, прежде всего, внешний (перцептивный) мир человека (изменяется повседневное восприятие) и семантический (срединный) слой образа мира. Изменения семантического слоя более глубоки, они затрагивают изменившееся значение прежнего и нового мест жительства, большинства знакомых людей и социальных отношений. Общая, часто неосознанная, тенденция таких изменений, заключается в том, что прежде значимые предметы (в широком смысле слова) и отношения объективируются (теперь есть с чем сравнить), постепенно становятся менее значимыми, а новые – преувеличенно более значимыми. Впрочем, именно по отношению к социальным отношениям в первое время возможен обратный процесс: новые отношения, предметы, действия оцениваются прежде всего с точки зрения прежних отношений и значимых фигур. И чем старше человек, тем дольше это длится. Но со временем все равно начинает доминировать общая тенденция – большая ориентация на новые актуальные оценки и отношения. При этом изменения ядерного слоя образа мира взрослого человека (мотивация, ценности, смыслы, локус-контроля и др.) могут быть незначительными. Они нс наблюдаемы и нс фиксируются обычным набором личностных опросников. Наши многочисленные исследования (Серкин, 2005 и др.) показывают, что даже при очень значительных изменениях перцептивного (обычно используется анкетный опрос) и семантического слоев образа мира (используются методы ассоциаций, семантического дифференциала и обратной семантической реконструкции) значимых изменений параметров ядерного слоя образа мира не происходит.

Совершенно другая картина наблюдается при изменении образа жизни, связанном с профессиональной деятельностью специалистов, работающих в вахтовом, сезонном и полевом графике. Такая ситуация обуславливает довольно быстрые (один-два дня) изменения не только бытовых условий, но и профессиональной деятельности. Например, в работах Η. Н. Бахтиной (Бахтина, 2004), Н. В. Бондарчук (Бондарчук, 2007), Η. Н. Симоновой (Симонова, 2011), С. В. Шуньковой описаны, соответственно, экстремальные составляющие профессиональной деятельности инспекторов рыбоохраны, старателей, вахтовиков и геологов, работающих сезонным и вахтовым методами. У старателей и вахтовиков период отдыха и случайных заработков сменяется сезоном добычи с очень интенсивным графиком труда (у старателей – весь световой день без выходных), у геологов камеральный (сидячий) период сменяется полевым с ненормированным рабочим днем и трудоемкими полевыми маршрутами и съемочными работами.

Настроения, чувства и состояния профессионалов, межличностные отношения в старательской артели в период рабочего сезона характеризуются напряженностью, конфликтностью, недоверием, подозрительностью, зависимостью друг от друга (в труде, быту), деловитостью в ущерб межличностным отношениям. Для работников характерны негативное отношение к старательскому труду, к своему образу жизни, к старателю; неудовлетворенность своей жизнью; низкий уровень интернальности; направленность на дело и на себя (ядерный слой образа мира). Психическое состояние работников старательской артели в период рабочего сезона характеризуется как: эмоционально напряженное (тревога), утомленное (чувство усталости), эмоционально возбужденное (агрессивность, раздражение), а также нарастанием чувств усталости, напряженности, безнадежности и апатии. В свою очередь, эти состояния и динамика отношений ведут к нарастанию агрессивности, количества конфликтов, "беспричинных" уходов с работы и отъездов, травматизма, аварий, поломок техники и инструмента.

Образ мира и образ жизни геологов характеризуется такими параметрами, как: 1) высокая напряженность деятельности в период полевого сезона, связанная с ограниченностью сроков, зависимостью от погоды, техники, совместных действий, повышенной опасностью; 2) высокий ранг ценностей, связанных с профессиональной деятельностью и общением; 3) особые временные циклы профессиональной деятельности, общения, всех семейных отношений, адаптации к "полю" и реадаптации; 4) большой разрыв в системах ценностных ориентаций геологов и рабочих партии, геологов и студентов-геологов, обуславливающий текучесть кадров рабочих и нежелание выпускников работать по специальности; 5) депривация или недостаточное удовлетворение в полевой период многих привычных мотиваций – в общении, в новых впечатлениях, сексуально-эротической, гигиенической, в уровне комфортности и др.; 6) социальный десинхроноз (несовпадение времени (графика, ритма) жизни специалиста с временем жизни значимых близких).

Специалисты, проработавшие "в поле" много лет, считают свой профессиональный образ жизни особой ценностью, во многом обуславливающей привлекательность профессии. В то же время для многих находящихся на практике студентов-геологов полевой образ жизни является скорее отталкивающим, чем привлекательным. Нарастание состояний психической напряженности и количества конфликтных ситуаций в течение сезона является для студентов еще одним негативным фактором формирования их мнения о профессии и профессиональной деятельности. Специалисты- геологи стремятся выполнить профессиональные задачи, а рабочие по указанию специалиста просто пробивают шурфы, роют траншеи, отбирают и носят пробы и аппаратуру. Таким образом, указания специалистов часто воспринимаются рабочими как бессмысленные, затрудняющие их жизнь при той же оплате труда. Это ведет к недобросовестному выполнению работ и напряженности в отношениях. С нарастанием усталости и накоплением эффектов групповой изоляции такая профессиональная стратификация может приводить к прямому отказу от выполнения работ, уходам из геологической партии, конфликтам и даже прямым столкновениям с использованием инструментов и оружия.

Многие характеристики образа мира и образа жизни старателей и геологов присущи и специалистам, работающим вахтовым методом на предприятиях нефтедобывающей и алмазодобывающей промышленности. Здесь успешность адаптации (не только к условиям труда, но и к специфике социальных взаимодействий в замкнутой группе) во многом зависит от сформированной специалистом субъективной позиции по отношению к цели своего пребывания на "вахте", которая включает в себя изменение мотивации, уровня субъективного контроля и других личностных характеристик (ядерный слой образа мира).

Обобщая результаты вышеописанных и других исследований, мы можем утверждать, что большие изменения образа жизни ведут и к большим изменениям образа мира человека. На основании вышеизложенного сформулируем важный для дальнейших рассуждений и организации исследований тезис: уровень психологической экстремальности ситуации для субъекта определяется уровнем изменений ядерного слоя образа мира. Другими словами: даже при измеримо бо́льших изменениях параметров перцептивного и семантического слоев образа мира ситуация, не затрагивающая мотивацию, систему ценностей и смыслов субъекта, является для него слабо экстремальной или даже вовсе не экстремальной.

В ряде работ, описывающих специфику адаптации военнослужащих к экстремальным условиям боевых действий, показаны с измерением параметров смысловой сферы личности и личностных характеристик еще более очевидные изменения ядерного слоя образа мира. В работе Р. В. Кадырова (Кадыров, 2005), показано, что участие в боевых действиях влияет на структуру смысложизненных ориентаций и характеристики личности. Более того, психологическая структура отношений, сложившихся в экстремальных условиях, очень долго (много лет) сохраняется и в условиях службы в менее экстремальных условиях, и после демобилизации в условиях гражданской жизни. Возможно, что очевидные изменения ядерного слоя образа мира происходят именно в процессе деятельности в экстремальных ситуациях, в которых опыт деятельности наиболее тесно интегрирован с эмоциональными переживаниями. А далее, ядерные структуры образа мира, как наиболее консервативные, могут очень долго сохраняться в менее экстремальных условиях, изменяясь лишь незначительно.

В более кратковременных и менее экстремальных ситуациях происходят менее стойкие и, соответственно, компенсируемые изменения (скорее – временные деформации) ядерного слоя образа мира. Так, в наших исследованиях (Серкин, 2005) с помощью беседы, анкеты и личностного семантического дифференциала описано изменение состояния обычных авиапассажиров (115 человек) после восьмичасового перелета по маршруту "Москва – Магадан". К экстремальным факторам относятся беспокойство (тревога), длительность ожидания, физический дискомфорт, физиологический десинхроноз (восемь часовых поясов). При оценке своих личностных качеств положительные дескрипторы (обаятельный, честный, добрый, отзывчивый и др.), входящие в групповую универсалию до перелета, сохранились, но вес всех (!) дескрипторов (положительных качеств) при сравнении дескрипторов до и после перелета значимо снизился. При беседах и анкетировании испытуемые отмечают после перелета усталость, вялость, низкую работоспособность, сонливость днем, бессонницу ночью; указывают на то, что с каждым годом (с возрастом) возрастают трудности в перестройке на новое время. Испытуемые отмечают, что на эффективность выполнения трудовой деятельности оказывают влияние такие симптомы десинхроноза как, например, сонливость днем, трудности в сосредоточении внимания, вялость, нежелание сразу выходить на работу. Неблагоприятные переживания длятся в среднем от суток (молодежная подгруппа) до двух недель (старшая возрастная подгруппа), потом, по мнению испытуемых, их состояние нормализуется.

Гораздо более серьезными являются изменения образа мира и образа жизни при переживании кратковременных и острых (с угрозой для жизни и здоровья, другого значительного ущерба для потерпевшего и его близких) экстремальных ситуаций. Такие ситуации характеризуются внезапностью, резким изменением условий (третий уровень образа жизни – практические взаимодействия) и коммуникации (второй уровень образа жизни). Резкое изменение образа жизни ведет к кратковременному и сильному изменению образа мира. В образе мира в период такого изменения не могут быть реализованы его обычные функции (перечень функций см. в параграфе 3.4), главными из которых являются индивидуальный детальный прогноз ближайшего будущего и целостный недифференцированный прогноз отдаленного будущего. Более того, разрушается даже индивидуальная культурно-историческая основа восприятия. В таких условиях пострадавший не может ни адекватно воспринимать реальность, ни, тем более, адекватно действовать. Именно такое, быстрое изменение-разрушение образа мира (интегральной системы значений) является психологическим механизмом состояния шока (первая фаза переживания) и часто встречающегося у пострадавших длительного ощущения беспомощности.

Фаза страдания, которая может длиться до года и более, характеризуется на уровне переживаний невозможностью быстрого изменения мотивации (ядерного слоя образа мира), на когнитивном уровне – необходимостью изменения интегральной системы значений человека, на уровне действий – невозможностью адекватно ставить цели в связи с временным разрушением прогностических функций образа мира.

Па фазе принятия можно говорить об устоявшихся изменениях на всех уровнях образа мира и постепенной перестройке (подстройке) на этой основе образа жизни.

С точки зрения анализа изменений образа мира и образа жизни термин (понятие) "фаза восстановления" неправилен. Если образ мира изменился уже на ядерном уровне, то при организации длительной психологической помощи правильнее говорить не о восстановлении (возврату к прошлому), а о построении нового образа жизни, соответствующего новому образу мира.

Психологические затруднения и кризисы характеризуются некомпле- ментарностью слоев образа мира и уровней образа жизни. С этой точки зрения ПТСР описывается как трудности (или невозможность) привести в соответствие целеполагание и уровень коммуникации и практических действий (например, неэффективные копинг-стратегии), что, в свою очередь, ведет к частичной неадекватности и невозможности избавиться от переживаний по этому поводу. Попытки построить другие действия (или, тем более, деятельность) неизбежно актуализируют уровень целеполагания и мотивации, что ведет к периодическому возвращению травмирующих переживаний, их фрагментов или симптомов.

Очевидные, но далеко не исчерпывающие, рекомендации по организации длительной психологической помощи на основе знания методологической схемы описания изменений (образа мира и образа жизни) включают в себя следующее.

1. На этапе выяснения и описания проблемы включать в беседу не только вопросы традиционной консультативной триады (что чувствовал? что думал? что делал?), но и вопросы об изменениях этой триады (что изменилось в переживаниях? в размышлениях? в действиях? в отношениях? и т.п.). Ответы на такие вопросы помогут консультанту понять изменения на всех уровнях образа мира и образа жизни пострадавшего.

2. Для преодоления состояния шока и ощущения беспомощности помогать пострадавшему ставить цели пусть простых, но конкретных и нужных действий, контролировать получение результата.

3. На этапе построения конструктивной программы стремиться вместе с пострадавшим нс столько к восстановлению прежнего (до травмирующего события) состояния, сколько к конструированию новых позитивно оцениваемых бывшим уже пострадавшим образа мира и образа жизни.

4. Для разработки детализированной, индивидуализированной программы консультативной, тренинговой или иных видов психологической помощи необходимо изучение специфики образа мира и образа жизни клиента и, по возможности (ретроспективно, опрос близких, анализ документов, дневников, фото- и видеопродукции и др.), специфики изменений образа мира и образа жизни, связанных с переживанием экстремальной ситуации.