Лекция I. ИСТОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ В РОССИИ
Одной из серьезных методологических проблем является тот факт, что в большинстве современных учебных пособий по истории социальной работы преобладает советский формат воспроизведения российского как русского в концепте "единая общность – советский народ", без учета ментальности и роста национального самосознания у многочисленных народов России. Сегодня, на наш взгляд, повествуя о древнейших формах помощи у славянских народов, необходимо проводить аналогии в традициях других представителей многонациональной России. При этом акцент следует делать на общих традициях и тенденциях, формируя представление о "равенстве разных" как залоге успеха современного российского государства. В постсоветском пространстве появились такие исторические исследования, где отражается специфика национальной системы помощи как исторически обусловленной культурной традиции. Это обстоятельство вызвало потребность в новых подходах к историческому исследованию и к выбору научных методов исследования.
В советский период преобладал формационный подход к изучению истории. Безусловно, он остается актуальным и в современной исторической науке, однако не может быть единственным. Сегодня изучение истории невозможно без использования цивилизационного, системного, структурно-функционального, институционального, герменевтического, гендерного, синергетического и других современных научных подходов. Именно использование такого широкого спектра научных подходов к исследованию становления социальной помощи в России и за рубежом позволяет прийти к пониманию значимости социальной работы в решении социальных проблем нуждающегося и ее роли общественного амортизатора, который необходим для поддержания равновесия и стабильности в государстве.
Актуальным представляется использование феноменологического подхода в исследовании в контексте культуры, перспективе изучения повседневности. В данном случае в фокус анализа попадают локальные микроистории социальной помощи у различных народов, идеологии социальной политики, жизненный опыт людей[1], поскольку, как справедливо утверждал английский исследователь П. Томпсон, "история приобретает новое измерение, как только в качестве “сырья” начинает использоваться жизненный опыт самых разных людей"[2].
Отметим, что интерес к микроуровню анализа, к единичному случаю как объекту исследования в социальной науке возник первоначально в Англии, Франции, Италии, США, чуть позже – в Германии и России. В России он связан с такими именами, как Ю. Бессмертный, Н. Козлова[3]. Данный подход позволяет акцентировать внимание на межличностных отношениях, где более важным предметом является социальный контекст, а не структура. Поскольку социальные отношения не могут быть объяснены с помощью универсальных категорий, в фокус исследования попадают проблемы молодежи, детей, семьи, быта, народной культуры и т.д. Прорыв в таких исследованиях в России обусловлен стремлением преодолеть ограниченность методов исторической науки. Междисциплинарные проекты, интерес к микроистории[4] дают современным исследователям социальной истории возможность различных исследовательских предпочтений по выбору проблемы и методов. Это особенно актуально для периода конца XX в., когда стала активно приветствоваться плюрализация социальных практик, жизненных стилей и культур. В изучении проблем становления социальной помощи в "инородческих" окраинах (так называли в Российской империи национальные области) и в центральной России характерны синхронические и диахронические подходы.