Лекция 2. ИСТОРИЯ КРИМИНОЛОГИИ, ОСНОВНЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• историю возникновения науки криминологии;

• основные криминологические теории;

уметь

• анализировать и оценивать исторические события и социально значимые проблемы и процессы, прогнозировать возможное их развитие в будущем;

• применять понятийно-категориальный аппарат;

владеть

• навыками целостного подхода к анализу проблем истории криминологии;

• способностью занимать активную гражданскую позицию;

• навыками работы с правовыми актами.

История развития криминологических идей

Первые попытки действительно научного осмысления проблем преступности как некоего социального феномена, а также проблем воздействия на нее средствами, отличными от традиционного уголовного наказания, относятся к XVIII столетию^[1]. Именно тогда итальянский мыслитель, публицист, правовед и общественный деятель Ч. Беккариа и французский писатель, правовед и философ Ш. Монтескье сформулировали важнейшие гуманистические принципы, которые до сего дня во многом определяют политику государства в области противодействия преступности, провозгласив, что преступник такой же человек, как и не преступник, что на состояние преступности оказывают существенное влияние экономический строй общества и механизмы государственности, что лучше предупредить преступление, чем наказывать за него и др.

В России эти принципы были восприняты прежде всего на высоком политическом уровне (вспомним знаменитый "Наказ" Екатерины II), а также передовыми представителями науки и интеллигенции. Именно они стали идейной и методологической основой первых российских полноценных учебников по уголовному праву, формируя мировоззрение и правосознание профессиональных юристов, и тем самым исподволь способствуя осознанному пониманию того, что только уголовно-правовыми средствами полноценно противодействовать преступности объективно невозможно, что широкое предупреждение преступности должно основываться на достоверном знании социальных и иных факторов, ее продуцирующих.

Не исключено, что и по этой причине в отечественной науке (относительно поздно вышедшей на авансцену истории) никогда не было заблуждений относительно того, что уголовное законодательство способно преодолеть (минимизировать, побороть и т.д.) преступность, равно как не было предубеждений относительно необходимости широкого исследования преступности как специфического социального феномена. Все представители юридической науки были едины во мнении о целесообразности и необходимости догматического, социологического, статического, психологического и иного анализа преступлений. Существенные различия в научных позициях состояли по большей части лишь в том, должна ли всем этим заниматься наука уголовного права.

Решение этого вопроса вызвало в 70–90-е гг. XIX столетия широкую дискуссию относительно предмета уголовно-правовой науки. Она разделила юристов на два лагеря. Некоторые специалисты (М. В. Духовской, И. Я. Фойницкий и др.), отталкиваясь от того, что источник преступности кроется в социальных условиях жизнедеятельности человека, что наказание в силу этого не может быть единственным средством противодействия преступности, что требуется изучение, разработка и реализация комплекса иных профилактических мероприятий, предлагали расширить предмет науки уголовного права за счет этих новых проблем. Другие авторы (Н. С. Таганцев, Н. Д. Сергеевский и др.), не отрицая значимости социологического анализа преступлений и социальной профилактики, отмечали, что социологическое и юридическое исследование несовместимы в рамках одной науки, предлагали сохранить за уголовным правом статус догматической дисциплины с одновременным развитием нового научного направления.

Этот спор вошел в историю как источник оформления социологической и классической школ в отечественном уголовном праве. При этом подчеркнем, что никто из специалистов не отрицал необходимости комплексного анализа преступлений, просто основатели социологической школы считали уголовную статистику, уголовную догматику и уголовную политику составными частями науки уголовного права, а последователи классической школы видели в них три самостоятельные научные дисциплины, различающиеся как предметом, так и методом познания. В любом случае именно необходимость совершенствования средств противодействия преступности (в том числе уголовно-правовых средств) на основе широкого, всестороннего анализа преступности и ее причин послужила стимулом к зарождению в России криминологической науки.

В определенной мере предвосхитило рассмотренную дискуссию оформление на рубеже XVIII–XIX столетий принципов позитивистской методологии, предполагавшей применение методов естественных паук к познанию социальных процессов и явлений, а также достигнутые к тому времени успехи позитивизма в познании общества. Позитивизм предоставил исследователям возможность изучения преступления не как юридической абстракции, а как жизненного факта, причем множественного, поддающегося статистической интерпретации, находящегося в сложной системе детерминант с фактами прошлого, настоящего и будущего.

В ряду отечественных ученых, впервые создавших позитивистскую программу статистического и социологического анализа преступности, по праву называют А. Н. Радищева (1749–1802). В своей работе "О законоположении" (1801) он предложил конструктивную методику изучения преступности, разработав систему статистических таблиц ("ведомостей"), высказал интересные суждения о социальных корнях преступности в России, положил начало исследованию фоновых явлений преступности. Выполнить намеченную программу полностью автору, к сожалению, не довелось: преждевременная смерть прервала его деятельность.

Дело продолжил К. Ф. Герман (1767–1838), в 1823 г. представивший научной общественности результаты первого законченного статистико-криминологического исследования "Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1819 и 1820 годы". При анализе статистических материалов он применяет актуальные и сегодня методы (группировки, обобщающие показатели, коэффициенты преступности), пропагандирует важность официальной статистики для государственного управления, настаивает на широкой публикации данных, характеризующих самые различные стороны экономики, культуры, политики, права. К сожалению, исследования Германа оказались невостребованными представителями власти; не были они востребованы на тот момент и уголовно-правовой наукой по причине того, что сама эта наука находилась еще в зачаточном состоянии^[2].

На рубеже XIX–XX вв. в связи с изменившейся науковедческой ситуацией позитивистские исследования преступности получают новый мощный импульс к развитию. Появляются работы таких известных специалистов и новаторов, как E. Н. Анучин, П. И. Ткачев, П. Н . Тарновская, М. Н. Гер- нет, С. К. Гогель, Д. А. Дриль, М. М. Исаев, П. И. Люблинский, В. Д. Набоков, Н. А. Неклюдов, А. А. Пионтковский, С. В. Познышев, Н. Н. Полянский, X. М. Чарыхов, М. П. Чубинский и др. Именно в работах этих авторов впервые в пашей науке исследуются вопросы, связанные с определением истинного состояния преступности и ее тенденций, разрабатывается ряд значимых положений относительно системы детерминационных связей преступности с социальными, физическими, космическими и иными факторами, ставится вопрос о социальных и психологических особенностях личности преступников и их типологизации, обсуждаются проблемы эффективности существующих мер воздействия на преступность и разрабатываются новые (условное осуждение, постпенитенциарный надзор, особые меры в отношении рецидивистов, сексуальных преступников и др.).

Как представляется, важной особенностью первых шагов становления криминологии в России стало одновременное развитие исследований в самых разных направлениях и областях с преимущественной опорой на самые разные методологические принципы и методики. С известной долей условности это позволяет выделить в отечественной криминологии рубежа веков несколько направлений, в том числе социологическое (М. Н. Гернет, X. М. Чарыхов, М. М. Исаев, Н. Н. Полянский и др.), антропологическое (Н. А. Неклюдов, Д. А. Дриль, П. Н. Тарновская, Д. А. Чиж, А. П. Штесс и др.) и психологическое (С. В. Познышев).

Такой всплеск исследовательского интереса к преступности сохранялся на всем протяжении первой трети XX столетия. В известной мере он стимулировался объективным ростом преступности в период революции, Первой мировой и Гражданской войн.

Криминологические исследования в 1920-е гг. развернулись прежде всего на базе криминологических кабинетов и клиник, созданных в Петрограде, Саратове, Москве, Киеве, Одессе, Ростове и ряде других городов. Они учреждались при различных государственных органах и учреждениях (управление местами заключения, отделы здравоохранения, суды), что во многом определяло специфику проводимых исследований и их направленность: обследовались рецидивисты, малолетние преступники, лица с сексуальными отклонениями и т.д. К криминологическим исследованиям подключились также учебные и научные учреждения – Институт советского права при МГУ, Московский психоневрологический институт, Киевский институт народного хозяйства и др. Важно подчеркнуть, что на первых порах после революционных событий 1917 г. смена политической власти и режима не сопровождалась жестким методологическим диктатом, в связи с чем криминологические работы 1920-х гг. представляют собой в известной мере развитие тех направлений, которые стали складываться еще до революции.

Изменение политической ситуации в конце 1920-х гг., естественно, сказалось и на организации научных исследований. Происходившие трансформации можно было свести к двум ключевым тенденциям: а) началась централизация науки (на месте разрозненных криминологических кабинетов клиник при НКВД создается Государственный институт по изучению преступности с филиалами); б) четко обозначились приоритетные (а по сути, единственные из допускаемых новой властью) методологические принципы. Закономерным следствием этих начал можно считать как сокращение объема и интенсивности криминологических исследований, так и применение политических репрессий к некоторым "методологически неверным" криминологам. В итоге к 30-м гг. прошлого столетия исследования психологического и антропологического толка были свернуты, изучение преступности стало носить ведомственный характер, криминологическая проблематика изъята из программы юридических вузов. Такое положение имело отчетливый политический подтекст: если построение советского государства коренным образом меняет социальный, экономический и иной строй, то, очевидно, что этот строй не может содержать в себе социальных факторов преступности, а следовательно, базы для преступности при социализме нет и в перспективе она будет ликвидирована; а потому и в криминологии как науке о преступности нет особой необходимости; к тому же криминология в ее стремлении обосновать преступность, в том числе и социальными факторами, при социализме стала политически неудобной и даже опасной наукой, способной указывать на недостатки и просчеты власти, что не нравится ни одному режиму.

С конца 30-х до 50-х гг. XX в. лишь декларировалась важность изучения преступности, но, по существу, глубоких криминологических исследований не проводилось; продолжались лишь отдельные прикладные исследования полузакрытого и закрытого характера по отдельным проблемам борьбы с преступностью, организуемые правоохранительными органами и их научно-исследовательскими учреждениями.

Возрождение криминологии началось в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Тогда были опубликованы нс теряющие своего значения и сегодня криминологические труды таких ученых, как А. Б. Сахаров ("О личности преступника и причинах преступности в СССР", 1961), А. А. Герцензон ("Предмет и метод советской криминологии", 1962; "Введение в советскую криминологию", 1965), Г. М. Миньковский и В. К. Звирбуль ("Предупреждение преступлений", 1962), В. Н. Кудрявцев ("Причинность в криминологии", 1968), И. И. Карпец ("Проблема преступности", 1969), Н. Ф. Кузнецова ("Преступление и преступность", 1969) и др.

В 1963 г. создан Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности.

В 1964 г. на юридических факультетах Московского государственного университета и Свердловского юридического института впервые в России был прочитан курс криминологии. В 1966 г. выходит первый отечественный учебник по криминологии, подготовленный Всесоюзным институтом по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности.

Это был период по истине расцвета российской криминологии, когда был заложен ее прочный теоретический фундамент. С этого момента криминология утвердилась в статусе самостоятельной и значимой социально-правовой науки, начался период приращения научного знания. Оно происходило усилиями многих отечественных специалистов, оставивших заметное теоретическое наследие. Среди них нельзя не упомянуть Г. А. Аванесова, А. И. Алексеева, Ю. М. Антоняна, М. М. Бабаева, Ю. Д. Блувштейна, С. Е. Вицина, Я. И. Гилинского, А. И. Долгову, К. Е. Игошева, А. Э. Жалинского, Г. И. Забрянского, В. Е. Квашиса, М. И. Ковалева, В. В. Лунеева, Э. Ф. Побегайло, Г. Ф. Хохрякова, Д. А. Шестакова, А. С. Шляпочникова, В. Е. Эминова, А. М. Яковлева и еще многих и многих других, чье творческое наследие во многом определяет и состояние современной криминологической науки, и перспективы ее развития.