В. Л. Боровиковский – портретист и иконописец

О третьем выдающемся художнике второй половины столетия – Владимире Лукиче Боровиковском (1757–1825) современники не оставили упоминаний. Уже в XIX в. Павел Свиньин в своих "Достопамятностях Петербурга..." назвал Рокотова, Левицкого и Боровиковского представителями старой школы в противовес новой школе Кипренского. Если и говорили о Боровиковском, то как о мастере образов Казанского собора и портрета императора Павла. Изучение его биографии началось с В. И. Григоровича, его статьи "О состоянии художеств в России" в "Северных цветах" за 1826 г. Но первые серьезные работы, как и в отношении Левицкого, связаны с именами П. Н. Петрова (см.: Петров П. Н. Русские портретисты В. Л. Боровиковский и Д. Г. Левицкий // Художественный сборник. СПб, 1866), В. П. Горленко (см.: Горленко В. П. Живописец В. Л. Боровиковский // РА. СПб., 1891. Здесь были помещены первая полная биография художника, первый список его работ, первая публикация писем) и, конечно, с "мирискусниками". А. Н. Бенуа даже считал, что Боровиковский по технике превосходит более нервного и менее ровного Левицкого, что ему под силу разрешить любые колористические задачи, что этот "самобытный, оригинальный, чисто русский талант" оставляет позади себя и Давида, и Виже-Лебрен и может соперничать лишь с англичанами (см.: Бенуа А. Н. История живописи в XIX веке. СПб., 1901; Его же. Выставка русской портретной живописи за 150 лет (1700–1850) // Худож. сокровища России. 1902. № 4). По сути, этой же точки зрения придерживались С. К. Маковский и И. Э. Грабарь.

Послереволюционную историографию Боровиковского, разделяя общие взгляды и оценки искусства XVIII в. в целом, завершает своим капитальным трудом "Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII–XIX веков" (М., 1975) Т. В. Алексеева. В ее монографии на огромном фактическом и архивном материале проводится анализ творчества мастера, его образного строя, художественного мышления; дается характеристика эпохи, культуры, быта, окружения художника; рассматриваются вопросы атрибуции портретов, история их создания, биографии моделей; освещается проблема "Боровиковский и масонство" и др., содержится список произведений мастера.

Боровиковский родился на Украине, в Миргороде, в казачьей среде потомственных военных, которым было даровано дворянство; в семье искусных иконописцев. Вместе с братьями он учился иконописи у отца, рано начал писать образа и портреты. Перелом в судьбе художника наступил с момента, когда он был замечен И. А. Львовым, в свите императрицы проезжавшим через Украину в Тавриду (Боровиковский исполнил два панно в комнатах путевого дворца, предназначенного для Екатерины). С 1788 г. Боровиковский поселяется в Петербурге, где восемь лет проживает в семье Львовых (в построенном Львовым же Почтовом стане), навсегда распростившись, как и Левицкий, с родным югом ради столицы. В Академии художеств он не служил, получая от нее лишь заказы и звания; на государственной службе никогда не состоял. "Академией" для него явился кружок Державина – Львова, где он сблизился с Левицким (у которого и получил уроки мастерства), с композитором Е. И. Фоминым, поэтами Д. И. Хвостовым, М . Н. Муравьевым и В. В. Капнистом, архитектором М. Ф. Филипповым. Идеи Руссо, пропагандируемые в кружке, способствовали развитию сентименталистских настроений в творчестве художника.

Как и Левицкий, Боровиковский был близок с Н. И. Новиковым и статс-секретарем Академии художеств А. Ф. Лабзиным, через которых вошел в масонскую ложу. Жил он замкнуто, без семьи. Современники свидетельствовали, что в одиночестве он любил играть на гуслях и тосковал по Украине (тем не менее никогда пе покидал Петербурга). Он много и плодотворно работал, ценя каждую минуту: "...потерять час превеликую в моих обязанностях производит расстройку", – писал Боровиковский в письме к родным. В последние годы жизни, ища братства и духовного содружества, он вошел в "Духовный союз" Е. Ф. Татариновой (аристократическую мистическую секту, бдения которой происходили в Михайловском замке), но, не найдя там ни того, ни другого, был очень разочарован. "Все мне кажутся чужды... Одно высокомерие, гордость и презрение", – писал он в своем дневнике. Последние работы мастера – иконы для одной из церквей в Черниговской губернии – обличают путь его как иконописца к живописи мистического толка.

Как портретист Боровиковский получил свои первые уроки в столице у Левицкого и Лампи Старшего. "Подружился с Левицким, воспользовался у сего последнего тем, что было согласно с его собственным вкусом", – писал Григорович. Свидетельство душевной близости с Левицким – портрет, исполненный Боровиковским в 1797 г., с которым он никогда не расставался до конца жизни. Львову Боровиковский обязан не только своим появлением в Петербурге, но и первыми заказами на иконы для церквей, которые по преимуществу были построены самим архитектором. Так, в 1790–1792 гг. Боровиковский делает 37 образов для Борисоглебского собора в Торжке. Единственная сохранившаяся икона "Притча о мудрых и неразумных девах" (масло на картоне, Тверской музей) явно свидетельствует о влиянии на него Левицкого. В 1793–1794 гг. художник исполняет образа для собора Св. Иосифа в Могилеве. Эта живопись, совершенно отличная от древнерусских канонов, полная красоты земной жизни, поражающая блеском, сверканием, богатством предметного мира, по сути, уже была чужда искусству иконы, но, видимо, вполне отвечала требованиям времени (из восьми икон известно четыре). Участвовал Боровиковский и в росписи церковного свода.