Исламская политическая культура

Бурный рост исламского мира от Магриба до Пакистана в XXI в. вызывает тревогу и озабоченность на Западе. С большой долей иронии восточные политики говорят о том, что в Европе и Америке развивается паранойя по поводу ислама – "силы зла и страха, угрозы христианской цивилизации". Известный французский политолог Доминик Муази полагает, что сегодня мир столкнулся с феноменом "конфликта эмоций": западный мир погружен в атмосферу страха, мусульмане превратились в заложников культуры унижения, в то время как Азия по большей части культивирует надежду. По его мнению, культура унижения сплотила мусульманский мир вокруг его наиболее радикальных элементов и породила культуру ненависти. От смертоносного столкновения страха и ненависти выигрывают в первую очередь оставшиеся в стороне представители "культуры надежды" – страны АТР. Д. Муази полагает, что необходимо переломить ситуацию: вселить в мусульманские общества такое чувство надежды и веру в прогресс, чтобы гнев и отчаяние не бросали людей в объятия радикалов^[1].

Однако эти разумные советы остаются на бумаге, а в реальном политическом мире бушуют страсти и льется кровь. Уже несколько лет продолжается военное противостояние

между Западом и исламским миром, особенно острое в Афганистане, Ираке, Ливии. Усиливается напряжение вокруг иранской ядерной программы. Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад, популист исламисткого толка, своими зажигательными антиамериканскими выступлениями сумел консолидировать мусульманское общество в борьбе против Запада. Скандал с карикатурами на пророка Мухаммеда в западных газетах он также сумел использовать для укрепления своей позиции по дальнейшему развитию ядерной программы. Его главный аргумент перед соотечественниками таков: будь у мусульман ядерное оружие, американцы не стали бы вести себя так агрессивно по отношению к исламскому миру. И хотя открыто на стороне Ахмадинеджада выступают лишь немногие мусульманские правительства, неофициально его поддерживают правящие элиты многих арабских стран. Сам Ахмадинеджад откровенно апеллирует к исламу, старясь представить противостояние Ирана и США как столкновение западной и мусульманской цивилизаций. Ахмадинежад и его сторонники видят в Америке "большого Сатану", источник культурного разложения, хищную капиталистическую державу, эксплуатирующую ресурсы более бедных стран^[2].

В свое время религиозный лидер Ирана аятолла Хомейни сформулировал лозунг мусульман в священной войне против Запада, который сегодня использует Ахмадинежад: "Борьба против американской агрессии, алчности, планов и политики будет считаться джихадом, и каждый, кто погибнет на этой войне, будет причислен к мученикам". В свою очередь, С. Хантингтон сформулировал вывод о том, что "синдром братских стран" в исламском мире сделает эту цивилизацию опасным противником Запада в грядущем тысячелетии^[3]. Но можно ли вслед за западными политологами утверждать, что ненависть и агрессивность являются характерными чертами мусульманской политической культуры? Или правы те мусульманские политики, которые с высоких международных трибун утверждают прямо противоположное, когда говорят, что экстремизм не имеет ничего общего с ценностями ислама, духовные основы которого заключаются в высоких нравственных устоях?

Чтобы понять это, обратимся к Корану – священной книге мусульман.

Буквальный перевод самого понятия "ислам" означает "предание себя Богу", "покорность". Догматика ислама проста: она включает в себя веру в единого Бога – Аллаха, его ангелов, священные книги, пророков, Судный день, предопределение. Вера в Аллаха – основа мусульманского учения. Идея монотеизма – единственности Аллаха – проходит через все 114 сур (глав) Корана. Это отражено в начале краткой формулы Символа Веры (шахада) ислама: "Нет никакого божества, кроме Аллаха..."

Итак, последовательный монотеизм – абсолютный и благодатный принцип ислама. Аллах – всесильный владыка мира: "Он – первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ" (53:3). Все зависит от Аллаха, но сам Аллах не зависит ни от чего. Будучи абсолютным, он является богом истины, справедливости и милосердия, поэтому только он может быть покровителем человека, его опорой и надеждой. Правоверный мусульманин начинает всякое дело с изъявления полнейшей покорности Аллаху: "Во имя Аллаха милостивого, милосердного!"

Идея единого Бога и принцип полной покорности указывают человеку на его достаточно скромное место в мире. Мусульманская религия не содержит идеи подобия человека Богу, она с самого начала отсекает претензии человека на абсолютность. Одновременно исламская культура учит с доверием относиться к судьбе, тем самым предостерегая человека от психологии господина и победителя. Она учит политиков ограничивать властные устремления пределами возможного: для мусульманина эти пределы, с одной стороны, заключены в природе вещей, как они созданы Аллахом, с другой – указаны ему Аллахом непосредственно через обязанности и ограничения, которые налагаются Кораном.

Политическая сила ислама заключена в его близости к сознанию рядового обывателя. Этика ислама проста, от рядового гражданина она прежде всего требует повиновения политическим лидерам: "Слушать и исполнять повеление властей – долг мусульманина, независимо от того, нравится это ему или не нравится". Здесь нет мотива политического переустройства общественной жизни. Когда Мухаммед говорит: "Худшие из ваших правителей тс, которых вы ненавидите, а они ненавидят вас, и которых вы проклинаете, а они проклинают вас" – он тут же добавляет,

что и таких плохих правителей не следует свергать, ибо их власть от Аллаха^[4]. Государственная власть священна – этот мотив последовательно утверждает сакральность исламской политический культуры.

Универсальный горизонт религиозного мышления мусульман предопределил универсальность их политического мышления. В Коране единство Бога – гарантия гармонии мира, и наоборот, гармония мира – свидетельство единства Бога. И поскольку Аллах един, то из этого с непреложностью следует, что единым должно быть и человеческое сообщество, поскольку оно связано с Аллахом. Другими словами, истинная религия – это религия всех пародов.

Пророк Мухаммед так интерпретировал известную религиозную историю и место Корана в ней: Аллах создал всех из одного человека, и у людей первоначально была одна вера. Однако в последующем с умножением человеческого рода и его разделением на различные народы начались религиозные споры, вследствие чего первоначальная вера замутнилась, возникли многообразные заблуждения. Тогда Бог, чтобы вернуть людей к первоначальной истинной вере, стал прибегать к помощи посланников: "Мы отправили к каждому народу посланника: “Поклоняйтесь Аллаху и сторонитесь язычества”. Были среди них те, кого Аллах повел прямым путем, а были те, кому оказалось суждено заблуждение. Идите же по земле и посмотрите, каков был конец считающих ложью!" (16:38). Таким образом, Мухаммед не рассматривает Коран в качестве единственного откровения: священные книги других народов – тоже от Бога, но только они со временем были искажены: "Ниспослал Он тебе писание в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей..." (3:3–2). Преимущество Корана – в его первозданной чистоте, он получен Мухаммедом непосредственно от Аллаха, свободен от человеческих интерпретаций.

В. С. Соловьев в работе "Магомет: его жизнь и религиозное учение" подчеркивал, что миссия ислама не ограничивается национальными целями. Она мыслится гораздо шире, связана с высшей всемирной истиной, поэтому мусульманская политическая культура обладает мощным по

тенциалом надэтнического мышления. Это универсальная, имперская культура, а сами мусульмане понимают свою цивилизационную миссию как всемирную. В соответствии с Кораном они убеждены в том, что духовно-нравственные постулаты Ислама приемлемы для всего человечества. Вот почему в мусульманской политической культуре отсутствует национализм в современном понимании этого слова. Несомненно, это интересное явление в истории мировой цивилизации, которое свидетельствует о высоком гуманистическом потенциале мусульманской традиции, который еще предстоит в полной мере раскрыть ее народам. Политическая культура ислама содержит идею единства человеческой истории, планетарного бытия и мышления через единение религий и культур.

Однако, отстаивая гуманистическую направленность мусульманской политической культуры, нельзя обойти вниманием одно весьма важное противоречие, касающееся понимания тех путей, которые ведут к универсальному единству в мусульманском мире. Пророк Мухаммед был убежден в том, что решающее значение принадлежит здесь проповеди ислама, распространению веры через духовное воздействие на человеческие сердца. Но как воздействовать на тех, для кого очевидная истинность божественного откровения нс обладает достаточной убедительностью? В Коране обосновывается возможность священной войны как войны за веру, если она навязывается обстоятельствами жизни во враждебном окружении: "И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте – поистине, Аллах не любит преступающих! И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а (вся) религия будет принадлежать Аллаху" (2:186, 189). Война ставит целью не обратить в веру, а привести к покорности, ведь принятие веры – дело добровольное. Мухаммед находит два основных аргумента в пользу священной войны:

1) добродетель веры выше порока убийства ("ведь соблазн хуже, чем убиение!", 2:187);

2) смерть за веру прекрасна не тем, что она прерывает земную жизнь, которая и без того является бренной, а тем, что она открывает ворота вечности ("И сказали они: “Господи наш! Почему предписал Ты нам сражение? Если бы Ты отложил нам до близкого срока?” Скажи: “Пользование здешней жизнью – недолго, а последняя жизнь – лучше

для того, кто не боялся, и не будете вы обижены ни на финиковую плеву”", 4:77).

Конечно, можно согласиться с теми исследователями, которые подчеркивают, что идея священной войны уязвима как с теоретической, так и с практической точки зрения, и разумеется, отнюдь не гуманна: войну невозможно удержать на высоте служения вере, полностью очистив от других мотивов. Даже в войнах, которые вел Мухаммед, немаловажную роль играла добыча, а сам он по крайней мере в одном случае был инициатором убийства из чувства личной мести (после битвы при Бадре)^[5].

Итак, мотив завоевания присутствует в политической культуре ислама, но является не определяющим, а скорее, подчиненным. Наличие такого мотива не может служить основанием для характеристики всей культурной традиции как завоевательной, негуманистической, ведь мы не лишаем гуманистического статуса западную цивилизацию, которая вела крестовые походы за веру. Современные исламские философы и политологи пытаются модернизировать исламскую культуру в духе усиления ее гуманистического потенциала, справедливо полагая, что это способно активизировать творческие силы исламского народа. Чтобы увидеть, как стремительно меняется мусульманское сознание, буквально на наших глазах разрушая привычные стереотипы о политической сфере этой цивилизации, достаточно внимательно всмотреться в жизнь современного исламского мира.

Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) – самое молодое исламское государство, созданное около 40 лет назад. Здесь ислам как религия и шариат как закон слиты воедино, тем не менее перед нами динамично развивающееся современное общество, которое шаг за шагом накапливает демократический потенциал. Коренной житель Эмиратов рождается защищенным целым рядом законов. Например, собственниками земли, так же как и собственниками недвижимости, здесь могут быть только арабы: сколь бы богатыми или могущественными ни были иностранцы, они вправе лишь арендовать, снимать, пользоваться временно, но хозяевами не станут никогда. Аналогичная картина в сфере бизнеса, где на предприятиях, в компаниях, фирмах неизменно 51% акций остается за местными жителями. Еще один яркий пример – созданная в 1996 г. Дубайская Инвестиционная Компания: 25% акций

здесь принадлежит правительству, 25% – шейхам, 50% – народу. Таков закон, который нельзя не назвать демократическим.

В ОАЭ участвовать в акционировании предприятий могут только местные жители. Были случаи, когда иностранцы пытались скупать акции через подставных лиц. Но как только властям становилось об этом известно, с коренным жителем весьма сурово расправлялись: он бесследно исчезал. Так современные демократические законы сочетаются здесь с весьма суровыми древними традициями шариата. Возможно, подобная суровость к нарушителям закона способна шокировать европейцев, ведь нарушаются права человека. Но где в Европе мы можем оставить открытым автомобиль с вещами, не запереть двери дома и спокойно уйти на весь день? Здесь, в Эмиратах, это обычная практика. Преступление – исключительное событие, и совершается оно, как правило, приезжими.

Заслуживает внимания законотворческая практика Эмиратов. К адвокату здесь обращаются не тогда, когда случилось непоправимое, а во всех обычных деловых предприятиях, ибо закон и право в представлении современного мусульманина приоритетны. Другими словами, на наших глазах в мусульманском мире формируется высокая современная правовая культура. Мусульманское государство охраняет граждан не только от ненасытных представителей внешнего мира, но и от алчных сограждан. Например, собственник не вправе сдать принадлежащую ему недвижимость на срок более чем 25 лет. Можно сколько угодно говорить о силе денег, полученных от продажи нефти,– не это главное! Сколько примеров знает история, когда гораздо меньшие объемы денег приносили не благополучие, а разрушение. Так богатый, процветающий Рим пал когда-то под натиском нищих варваров. Благополучие в Эмиратах построено не на силе денег, а на силе исламских традиций, органично развивающихся под влиянием современности.

Весьма интересно обстоит дело и с сословными перегородками. Шейхи, обладатели огромных и демонстрируемых состояний, на личные средства строят дороги, больницы, создают систему озеленения и даже устраивают своеобразные состязания, где пытаются превзойти друг друга, делая дорогие подарки собственному народу: один построил госпиталь, другой создал аквапарк, третий открыл бассейн. Небоскребы, парки, современные автострады, торговые центры – все это утопает в зелени, в цветении садов, все открыто каждому, кто живет в Эмиратах. Дубай, Шарджа – города, выросшие на песке, превращенные в цветущие оазисы руками человека.

В Эмиратах особенно очевидно, что культ природы органично присущ исламской цивилизации: современная подвижническая деятельность по формированию здоровой городской экологии благотворным образом смыкается с нравственными принципами религии и становится императивом политической деятельности для правителей. В этом тоже можно увидеть современное прочтение демократической традиции.

Комфорт и покой, необыкновенная чистота на улицах и в общественных местах – все это поражает приезжих из разных стран. Но еще больше поражает то, что шейхи построили все это на личные средства. Современная политическая культура демократического управления смогла развиться здесь в рамках монархической системы правления благодаря традициям национальной исламской культуры. Шейхи – мусульмане, они воспитаны в традициях исламской этики, которая не знает высоких абстракций и отвлеченных рассуждений о высоком и низком. Этика ислама – это этика конкретных норм, она сугубо практична, интересуется не мотивами поведения людей, а их конкретными поступками. Ислам не отделяет религиозную жизнь от мирской. Добрый, справедливый поступок священен, как молитва.

Таким образом, современный опыт исламских государств свидетельствует о том, что мусульманская культура способна накапливать и развивать демократический потенции, формируя особый тип восточного демократического политического режима. Этому феномену трудно подобрать адекватное название из современного политического словаря – уж слишком необычны на Востоке политические формы и структуры. Пожалуй, можно вспомнить только одно классическое произведение, в котором речь идет о похожем политическом режиме: это книга И. Л. Солоневича "Народная монархия", в которой он обосновал возможную идеальную судьбу развития России. Исламская культура в арабском мире продемонстрировала творческую способность к развитию именно такого политического режима – народной монархии.

В мусульманском мире сегодня много говорят и пишут об исламском возрождении. Последователи ислама в разных странах уверены в том, что исламский путь развития – это путь справедливости и мира, доброты и терпимости, уважения и любви к ближнему. Особенно важно поддерживать миролюбивый диалог с исламским миром в тех странах, где мусульмане составляют значительную долю населения. К числу таких стран относится и Россия: исламский

фактор неизменно присутствует в российской внешней политике, а сегодня он становится особенно значимым.

Когда западные политики пугают мировое сообщество жупелом "исламского фундаментализма", отождествляя его с исламской культурой, за этим следует видеть откровенную идеологическую подоплеку: фундаментализм как концепция существует в каждой религии. Стоит напомнить, что этот термин возник в христианской среде и характеризовал учение, требовавшее от своих последователей укрепления веры в традиционные догматы христианства. Нельзя отождествлять фундаменталистские концепции с культурой цивилизации – это "новое варварство", которое неминуемо ведет к "столкновению цивилизаций" по С. Хантингтону. Когда в начале 2006 г. в европейской печати появились карикатуры на пророка Мохаммеда, генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацуура в своем заявлении назвал эти рисунки "заслуживающей всяческого осуждения провокацией против миролюбивой исламской культуры, внесшей неоценимый вклад в копилку общемировой цивилизации и ориентированной на взаимовыгодный диалог с другими религиями и культурами"^[6].

Сегодня мусульманские страны в рамках регионального проекта ЮНЕСКО "План Аравия" (2006) ведут большую работу, нацеленную на популяризацию в мире знаний об арабской культуре и развитие диалога между государствами Арабского Востока и другими политическими культурами. Разворачиваются интересные проекты по преподаванию исламской истории и культуры в школах и вузах немусульманских стран, в интернет-изданиях появились публикации на разных языках об истинной гуманистической миссии исламской цивилизации. Подобные шаги призваны улучшить имидж мусульманской культуры в глазах мирового сообщества и способствовать позитивному восприятию ислама в мире. В 2004 г. ЮНЕСКО провела международный симпозиум "Опыт межконфессионального диалога в арабских странах", участники которого пришли к единому мнению, что "агрессивные взгляды исповедуются, как правило, радикальными религиозными течениями, к которым относятся не только некоторые мусульманские организации, но и радикальные представители других

конфессий"^[7]. С этим трудно не согласиться. Исламская культура никому не угрожает, также как и любая другая в современном мире. Язык каждой культуры – это язык мира и сотрудничества, потому его необходимо сохранять и беречь каждому народу.