Интерпретация как условие восприятия искусства

Существуют виды искусств, заранее предполагающие наличие промежуточного интерпретатора, например музыка. В этих случаях между автором и реципиентом встает исполнитель. Конечно, возможно чтение нотной записи непосредственно с листа про себя, но это относительно редкий случай. Понятно, какая ответственность лежит на интерпретаторах-исполнителях: музыкантах, дирижерах, актерах, режиссерах. Интерпретаторами выступают также переводчики. Качество и особенности перевода не только влияют на понимание текста, но и в какой-то степени создают новый текст, так что правомерна постановка вопроса: в случае перевода перед нами переводная версия или именно новый, самостоятельный текст?

Трудности интерпретации можно показать на примере музыкального искусства. Здесь сложно опереться на опыт предшествующих интерпретаций, так как до изобретения техники звукозаписи (первым был фонограф) невозможно было представить, как она звучала раньше, если только ее не удалось услышать. Есть основания считать, что манера исполнения музыкальных произведений, например, в XVIII в. совершенно и разительно отличалась от современной. Большую роль здесь играет инструмент. Очень часто произведения, изначально предназначенные для определенного инструмента, исполняются на другом (на фортепиано вместо клавесина), что существенно меняет характер музыки. Кроме того, меняются типы инструментов, технологии их изготовления (так, органы барочного и романтического типа звучат различно, хотя принцип функционирования инструмента один и тот же). Популярные когда-то инструменты перестают использоваться, считаются примитивными и площадными или же становятся общепринятыми и академическими (так произошло со скрипкой). Наконец, на результаты интерпретации оказывает влияние даже качество изготовления инструмента.

Эстетика и аксиология. Эстетические категории

Аксиологическая проблематика в эстетике

Аксиология - "учение о ценностях" - философская дисциплина, изучающая ценности как основания человеческой деятельности, которые мотивируют поступки человека и предают осмысленность человеческой жизни.

В качестве самостоятельной философской дисциплины аксиология существует относительно недолго. Ее институционализация связана с развитием кантианских идей о природе ценностей (кстати, считается, что именно Иммануил Кант начал рассматривать ценности как философскую категорию). И. Кант утверждал, что предметы, существование которых обеспечивается действием природных сил, а не человеческой воли, обладают относительной ценностью, но не обладают разумом, потому и называются "вещами". Они существуют не ради самих себя, являются "средствами", которыми пользуются не "вещи", а "лица". Существа разумные, "лица", отличаются от них тем, что не являются "средствами", их присутствие обладает объективной ценностью, т.е. свободный человек не может рассматриваться как средство достижения целей других людей. Существование каждого отдельного человека есть цель сама по себе, т.е. человек обладает самоценностным бытием. Абсолютные ценности, располагающие собственным достоинством (объективной значимостью), не могут быть заменены ничем иным. Разумное бытие следует нравственному закону и, согласно Канту, имеет высшее аксиологическое значение. Для Канта и неокантианства свойственно соотнесение аксиологии с этикой и онтологией. Соотнесение аксиологии и эстетики произойдет позже, когда будет преодолен своеобразный гносеологический крен в понимании основных эстетических категорий как своеобразного знания, что восходит еще к античным представлениям о каноне красоты. Преодоление вульгарного формализма в искусстве сделало неизбежным обращение к ценностному принципу. Стало очевидно, что прекрасное не может быть сведено ни к форме (поиск идеальной формы зачастую приводил к профанации содержания), ни к обладанию "эзотерическим знанием", на которое часто претендуют деятели искусства, почитающие себя за "посвященных" или даже небожителей.

Перенесение проблемы ценности на субъект-объектные отношения человеческой жизни порождает целый ряд неоднозначных вопросов: "все ли, необходимое для жизни, является ценностным?", "что является критерием ценности?", "какова иерархия ценностей?" и т.д. Ответы на эти вопросы носят мировоззренческий характер.

Христианская культура, постулировав превосходство духовного над материальным, создала аксиологический фундамент для действительного расцвета искусства. Именно христианская аксиология тормозила развитие вульгарных утилитарных мировоззрений. Не случайно печально знаменитая "писаревщина" (типичный лозунг которой - "сапоги выше Шекспира") станет деформировать русскую культуру только лишь в XIX в., когда мода на материализм приведет к существенной деформации мировоззрения русской интеллигенции. Аксиологический спор с вульгарными прагматиками был спором о разграничении полезного и ценного. Сапоги при известных обстоятельствах полезны, например, зимой где-нибудь в Архангельске, но совершенно бесполезны и даже вредны, положим, летом на пляже в Хургаде или Анталье. Поэтому в Африке вы сапог не купите. Произведения же Шекспира обладают ценностью, поэтому-то они переводятся на все языки: и северных, и южных народов. Ценностные отношения обычно мало соотносятся с прагматической пользой, а иногда и более того - полезное противостоит ценному. Отечественный философ А. В. Гулыга в книге "Эстетика в свете аксиологии" справедливо отмечает, что "специфически человеческое начало находит форму своего воплощения именно в идее ценности". Развитие типологии ценностей: выявление ценностей моральных, религиозных, материальных, эстетических, научных и других происходит параллельно развитию человеческой культуры. Естественным образом с этим связан вопрос о возможности единой иерархии ценностей, поскольку ее существование соответствует многим философско-мировоззренческим системам, но не является непосредственно-очевидным в практике.

Социальная стратификация позволяет предположить, что иерархия ценностей должна возглавляться тем, что принято считать общечеловеческими ценностями, далее идут ценности национальные, возрастные, групповые и т.д. Но и эта классификация не лишена противоречий. По крайней мере, она не позволяет явственно ответить на ряд вопросов. Например, является ли человеческая жизнь главной общечеловеческой ценностью и если да - то чья жизнь? моя или моего соседа? Даже если снять эту этическую проблему, остаются нерешенными многие сопряженные вопросы. Известны многочисленные случаи такого поведения, когда руководимый некоторыми побуждениями человек жертвует жизнью ради каких-то иных, иногда даже сугубо материальных ценностей. Известны и другие случаи, человек морит себя голодом, экономя на всем, создает для себя невыносимые условия, сокращая тем свою жизнь. Значит ли это, что в определенных случаях нарушается общепринятая иерархия ценностей?

Кроме того, наряду с общечеловеческими ценностями существуют ценности личностные, зачастую несоотносимые непосредственно с ценностями коллективными. Очень часто человек побуждается к протестному поведению в силу конфликта между этими типами ценностей, причем вовсе не обязательно это говорит об эгоизме.

Общеизвестно, что коллективные ценности не обязательно хороши. Так, религиозные сектанты-фанатики разрабатывают такие аксиологические парадигмы, реализация которых может привести и часто приводит к трагедиям.

Мы видим, что основной сложностью аксиологии является известный субъективизм оценок, преодолеть который не может ни одна религия или идеология (разве что - тоталитарные режимы и секты), этим, отчасти, объясняется неизбежный субъективизм искусствоведческих оценок. Но существующие разногласия не столь уж пагубны для человеческой культуры. В большинстве случаев они касаются явлений и произведений спорных, неоднозначных, которые зачастую создавались с эпатажными целями. Шедевры мировой духовной и художественной культуры, присутствуя как бы вне времени, самим фактом своего актуального существования утверждают собственное аксиологическое значение.

В философской аксиологии ценность часто понимается как нечто такое, к чему человек стремится ради него самого. В эстетической аксиологии неизбежно возникает вопрос о соотношении эстетического и полезного (утилитарного), наиболее остро этот вопрос ставится, когда речь идет об искусстве. Двумя крайностями являются теория чистого искусства, с одной стороны, и представление о том, что искусство в обязательном порядке должно выполнять некие утилитарно-прагматические задачи - с другой (эстетический утилитаризм). Чтобы показать, насколько неоднозначен на самом деле этот вопрос, напомним, что в античности прекрасное и полезное не разнились, да и в Средневековье это различие не всегда было четким. Высокотехничное ремесло оказывалось ничуть не хуже, чем создание уникального произведения художником (хотя в патристике, например, у св. Августина уже намечено разделение полезного и прекрасного, что и будет развиваться эстетической мыслью в дальнейшем). Осознание искусства и вообще эстетического в качестве ценности оформляется но мере развития мировоззренческой рефлексии и самой культуры в целом. Ценностное отношение к предмету искусства проявляется в его способности захватывать наше внимание. В религиозной эстетической парадигме любой объект мира обладает эстетической ценностью настолько, насколько он являет бытие совершенного Творца и его изначальный творческий замысел.

Аксиологическая проблематика ярко раскрывается в учении об эстетическом идеале и эстетических категориях.