Интегрированные бизнес-группы и финансовая олигархия
Многоэтапная (номенклатурная, ваучерная, аукционная) приватизация отслоила от российского предпринимательства интегрированные бизнес-группы (ИБГ), возглавляемые олигархами. Центральными структурообразующими элементами ИБГ стали в одних случаях – сырьевые концерны ("Газпром", "ЛУКойл") или специальные финансовые структуры (АФК (акционерная финансовая компания) "Система"), в других – крупнейшие московские банки, руководимые "новыми русскими" и привлекшие опытных управленцев и аналитиков из "реального сектора экономики"[1].
Московский экономист Я. Паппэ предложил (2000 г.) классификацию ИБГ как холдингов па классические – промышленно- финансовые – и распределенные (явное большинство), как правило, – финансово-промышленные или финансово -медийные. Классические холдинги были сформированы полинявшей советской хозяйственной номенклатурой, как крупнейшие ИБГ "Газпром" (Р. Вяхирев[2]) и "ЛУКойл" (В. Алекперов); примером номенклатурного по корням и промышленно-финансового, но распределенного холдинга стала ИБГ "АФК Система" (В. Евтушенков). В распределенных холдингах контрольные пакеты акций основных производственных структур были сконцентрированы у нескольких юридических лиц, имевших единого собственника или группу собственников (возможно, через цепочки фирм- посредников). Владельцы распределенных холдингов воспользовались залоговыми аукционами, сформировав ИБГ вокруг банков "Менатеп" (М. Ходорковский), ОНЭКСИМбанк (В. Потанин), "Инкомбанк" (В. Виноградов), "Российский кредит" (В. Малкин), "Альфа-банк" (М. Фридман), МОСТ-банк (В. Гусинский), "Столичный банк сбережений" – СБС (А. Смоленский, примкнувший к политизированному медиамагнату Б. Березовскому).
Кризис 1998 г., а затем приход к власти нового президента России В. Путина (2000 г.) внес коррективы в состав ИБГ и их структуры. Обанкротился банк "Инкомбанк" и развалилась его ИБГ (2000 г.); крупнейшие политизированные финансово-медийные холдинги (группа МОСТ и группа Березовского – Смоленского) были ликвидированы преследованиями со стороны государства. Прекратили существование банк "Менатеп" и ОНЭКСИМбанк, но образованные ими ИБГ сохранились, претерпев существенные изменения. В первом случае центральным элементом ИБГ стала вертикально интегрированная компания ЮКОС по добыче (Нефтеюганск) и переработке (заводы "КуйбышевнефтеОргСинтез" в Поволжье) западносибирской нефти. Во втором случае ИБГ "Интеррос" продала пакеты акций своих крупнейших промышленных составляющих – "Сибирско-Дальневосточной нефтяной компании" ("Сиданко") и Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК), оставив, однако, комбинат "Норильский никель".
Одновременно появились новые промышленно-финансовые ИБГ, возглавляемые как выходцами из советской хозяйственной номенклатуры – В. Богдановым ("Сургутнефтегаз"), В. Лисиным (НЛМК), так и молодыми олигархами: А. Мордашовым ("Северсталь", на основе Череповецкого металлургического комбината), О. Дерипаской ("Базовый элемент" на основе Саянского алюминиевого завода в Хакасии).
Двойственная динамика российского капитализма
Либерализация и приватизация сформировали модель российской экономики, аналогичную латиноамериканскому периферийному капитализму с двойственной динамикой национального рынка: прибыльные экспортно-сырьевые отрасли, обслуживающие воспроизводственный процесс в МСЦ, и застойные отрасли, обслуживающие внутренний рынок (и теснимые на нем импортной продукцией).
Экспорт минерального сырья обеспечил не только сверхдоходы олигархов, но и существенное повышение зарплаты занятых в ТЭК, в металлургии, на транспорте; напротив, в отраслях, ориентированных преимущественно на внутренний рынок, относительная зарплата снизилась. Увеличился и разрыв между регионами, среди которых среднедушевые доходы населения были намного выше остальных в Москве (1994 г. – в 3,3 раза; 2000 г. – в 4,2 раза) и нефтегазовой Западной Сибири (Тюменской обл.; 1994 г. – в 2 раза, 2000 г. – в 2,3 раза).
Промышленность в целом сократилась в 2 раза, машиностроительный комплекс – в 2,5 раза. В застойную зону угодил во время трансформационного спада и приоритетный для советской экономики ВПК. Государственный оборонзаказ сократился за 1992–1998 гг. в 13 раз, в том числе заказы на военные НИОКР – в 22 раза; объем товарной продукции ВПК – в 5,5 раза. Не получила поддержки идея поощрения государством более тесных банковско-промышленных альянсов, которую лоббировала Лига оборонных предприятий наряду с номенклатурным РСПП. Неудачей завершилась попытка конверсии оборонной промышленности (1993–1996 гг.). Лишь в 1998–1999 гг. начался восстановительный рост военной авиатехники и зенитно-ракетных комплексов, а затем и некоторых других производств, ориентированных на экспорт вооружений.
Таким образом, реформы усилили сегментацию российского хозяйства, которую гипертрофировали глобальные процессы, характеризуемые теоретиком сетевого общества М. Кастельсом как противоположность включения-исключения. С одной стороны, сегменты территорий и люди, имеющие высокую ценность, включены в глобальные сети накопления богатства. С другой стороны, все и всё, не имеющие ценности, согласно критериям этих сетей, исключаются из сети, причем благополучное положение в сетях может быстро улетучиться. Исключение того, что не "ценится глобально", является угрозой и реальностью для целых стран и регионов. Применительно к России М. Кастельс отметил, что впервые в ее истории громадное пространство перестало быть вызовом для элиты, поскольку установление связей с глобальной экономикой для извлечения доходов избавляет от необходимости контроля над всем пространством: достаточно немногих узлов, управляемых из нескольких городских центров. Из этих центров олигархия и обслуживающие профессиональные группы могут распоряжаться источникам ценной энергии и природными ресурсами, залегающими по всей территории. ИКТ и сетевая логика позволяют связать воедино все ценное в России (нефтяные и газовые месторождения, редкие металлы и леса, алмазные копи), исключая из этих связей все и всех, не обладающих ценностью ни как производитель, ни как потребитель.