Художественная литература

В XIII в. главным ОГЛАВЛЕНИЕм художественных произведений становится повествование о монгольском нашествии. В литературе нашли отражение основные этапы борьбы с захватчиками. "Повесть о битве на Калке" рассказывает о первом столкновении с монголами в 1223 г., "Слово о погибели Русской земли" – о нашествии Батыя в 1237–1240 гг., "Повесть о разорении Рязани Батыем" – об обстоятельствах захвата Батыем Рязанского княжества и т.д.

"Слово о погибели Русской земли" (около 1238–1246)

"Слово" начинается с панегирика русской земле, равного которому не знает поВперед литература: "О, светло светлая и прекрасно украшенная земля русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверьми, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селеньями славными..." Дальше ведется рассказ о бедах, обрушившихся на русскую землю.

"Слово о погибели..." перекликается со "Словом о полку Игореве", что свидетельствует в пользу единой культурной традиции и подтверждает тот факт, что культуру Владимиро-Суздальской Руси развивали прежде всего выходцы из Киевской Руси. В описании событий обращает на себя внимание героизм русского народа – как князей, так и простых воинов.

"Повесть о разорении Рязани Батыем" (середина XIV в.)

В "Повести" приводится такой эпизод. Рязанский князь Юрий, чтобы умилостивить Батыя, посылает к нему своего сына Федора с дарами. Один из рязанских вельмож доносит Батыю, что у Федора жена "телом красна бо зело [всех прекрасней]". На требование Батыя "изведать красоту" княгини Федор засмеялся и ответил: "Аще нас приодолееши [как нас одолеешь], то и женами нашими владети начнеши". Разгневанный Батый приказывает убить князя и всех пришедших с ним послов. Жена Федора Евпраксия, узнав о гибели мужа, бросилась вместе с малолетним сыном Иваном "ис превысокого храма [дворца] своего" и разбилась насмерть (буквально заразилась от глагола разить, откуда и название города, в котором сие произошло, – Зарайск). В следующем за разорением Рязани эпизоде повествуется о Евпатии Коловрате, который словно былинный богатырь с дружиною всего в 1700 человек погнался за Батыем и дал бой, удивив мужеством батыевых воевод. Вся повесть пронизана единой мыслью: "Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть". Это гимн героизму и величию человеческого духа.

В XIV–XV вв. наиболее интересными среди художественных произведений продолжают оставаться те, что посвящены борьбе с монголами, особенно Куликовской битве. Здесь следует отмстить прежде всего "Задонщину", созданную непосредственно под влиянием Мамаева побоища.

"Задонщина" (1380-е – начало 1390-х)

Это эмоциональный отклик на события Куликовской битвы. Самый ранний из списков "Задонщины" составлен монахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином. Традиционно считается, что автором произведения является Софоний Рязанец (он назван автором в двух списках), брянский боярин по Тверской летописи. Но, возможно, Софоний – автор другого, не дошедшего до нас поэтического произведения о Куликовской битве.

Основная идея "Задонщины" – величие Куликовской битвы, слава о которой донеслась до разных концов земли. Сам автор характеризует свое произведение как "жалость" (плач по погибшим) и "похвалу" (прославление мужества и доблести русских воинов). По характеру произведения "Задонщина" тесно связана со "Словом о полку Игореве". В ней много оборотов, почерпнутых из "Слова": "вещий Боян", "живые струны", "храбрые полки", "острые мечи", "борзые кони", "кровавые зори". Но есть и оригинальные: "славный град Москва", "щиты московские" и т.д. В "Задонщине" встречаем выражения, ставшие хрестоматийными: "за землю за Русскую и за веру христианскую" и т.д. В победе над ордынцами автор "Задоищины" увидел воплощение призыва своего предшественника, автора "Слова о полку Игореве", к объединению всех сил русской земли, которое дало возможность победить доселе непобедимую Орду.

Более пространно те же события изложены в "Сказании о Мамаевом побоище". В нем есть подробности, отсутствующие в других текстах: о поединке инока Пересвета с ордынским богатырем, решающей роли засадного полка князя Владимира Серпуховского и т.п. В "Сказании" четко проводится мысль о необходимости единения князей в борьбе с монголами под руководством великого князя московского.

Не обойдено вниманием и последовавшее через два года после Куликовской битвы взятие Москвы Тохтамышем. О нем рассказывается в "Повести о нашествии Тохтамыша на Москву". В отсутствие Дмитрия Донского и сбежавших из города митрополита и бояр Москва была взята обманным путем после трехдневной осады. Тохтамыш пообещал, что только посмотрит город и не причинит ему вреда. Когда же ворота города были открыты, ордынцы учинили в нем резню, о которой автор повести пишет так: "Увы мне! Страшно се слышати, страшнее же тогда было видити..."

Еще об одном завоевателе, вторгшемся в пределы русских княжеств в 1395 г., рассказывает "Повесть о Темир-Аксаке" (Тимуре). В ней приведен эпизод об избавлении России от нашествия с помощью иконы Владимирской Божьей Матери, самой почитаемой на Руси. С этой византийской иконой Андрей Боголюбский бежал из Киева во Владимир, а после нападения Тимура она была торжественно перенесена из Владимира в Москву. В тот же день Тимур, подошедший к границам Рязанской земли, без всяких видимых причин повернул назад и покинул пределы Руси.

В XIV–XV вв. широкое распространение получили легендарно-исторические сказания, которые располагаются на границе жанров жития и повести. В частности, в "Сказании о путешествии Иоанна Новгородского на бесе в Иерусалим" рассказывается, как архиепископ новгородский крестным знамением "заклял" беса, залезшего в его рукомойник, и в награду за освобождение бес за одну ночь доставляет Иоанна в Иерусалим и возвращает в Новгород. Данный сюжет, восходящий к фольклору, использован затем в "Житии Авраамия Ростовского" (XV в.), повести "О Василии, епископе Муромском" (XVI в.) и в "Ночи перед рождеством" Н. В. Гоголя.

В дополнение к воинским повестям в XV в. появляется то, что можно назвать беллетристикой, хотя уже в легендарно-исторических сказаниях сделай шаг к этому. К числу таких произведений относится "Повесть о Дракуле", в основе которой лежат сказания о румынском князе середины XV в. Владе Цепеше, прославившемся своей жестокостью. Дракула вероломен, но по-своему справедлив и к тому же отличается мрачным остроумием; это веселящееся чудовище, испытующее свои жертвы. Данная повесть, как и многие подобные ей, сходна с произведениями литературы Западной Европы XIV–XVI вв. Объясняется это тем, что и в Западной, и в Восточной Европе устные рассказы стали записываться на вошедшую в обиход бумагу и перешли из фольклора в литературу, распространяясь в широких массах населения и приспосабливаясь к их запросам.

Жанр хождений в XV в. продолжило, пожалуй, самое знаменитое на Руси произведение данного типа – "Хождение за три моря" тверского купца Афанасия Никитина. Это путевой дневник, записки о разнообразных приключениях, перечисление географических пунктов с указанием расстояния между ними. Афанасий Никитин описывает быт народов Индии, ее природу и социальные отношения. Особняком стоит тема тоски по родине, с которой тверской купец был разлучен на шесть лет. Автобиографичность повествования стала новым моментом в русской литературе, который через два века еще сильнее проявится в "Житии" протопопа Аввакума.

К жанру бытовой повести, актуальной и в наши дни, относится "Повесть о Петре и Февронии".