Гендерное неравенство
Когда мы говорим о самых бедных среди бедных, мы почти всегда имеем в виду женщин и детей. Это касается отдельной страны и мирового сообщества в целом.
Гендерное неравенство – это степень, в которой женщины и мужчины обладают различными правами, ресурсами и властью.
Практически во всех обществах женщины обладают меньшим объемом власти, чем мужчины, получают меньшую оплату за свой труд, а также имеют меньший контроль над ресурсами, а во многих странах даже получают более низкое образование. Женщины имеют меньший доступ к более высокооплачиваемым работам в государственном и коммерческом секторах экономики. Когда женщинам предоставляется возможность попасть на тот же рынок труда, что и мужчинам, они нередко сталкиваются с проявлениями дискриминации.
Хотя женщины в среднем работают меньшее количество часов, чем мужчины, это различие возмещается их участием в ведении домашнего хозяйства. В Бангладеш женщины и мужчины работают в неделю приблизительно одинаковое количество часов. Но в то время когда мужчины 90% своего времени посвящают деятельности, приносящей доход, женщины 80% своего рабочего времени отдают домашнему хозяйству. Женщины Аргентины работают в среднем по 73 часа в неделю дома, в том случае, если они не трудоустроены, и 56 часов, если имеют работу. Это во много раз превышает среднюю продолжительность рабочей недели мужчин. Экономические различия сказываются на распределении власти в семье. Поскольку женщины приносят меньший заработок, у них меньше участия в решении важных семейных вопросов – во всяком случае в традиционном обществе, в частности в исламских странах. Неравное распределение власти оказывает негативное влияние на детей, особенно дочерей. Большая власть мужчин в большинстве обществ определяет степень участия женщин в трудовом процессе. Иногда мужчины предпочитают, например, чтобы их жены не работали вне дома. Не получив квалификации и профессии, они оказываются в невыгодном положении после развода и пополняют ряды безработных.
Женщины составляют 50% взрослого населения мира и одну треть зарегистрированной рабочей силы, отрабатывают около двух третей всех рабочих часов, за что получают только одну треть мирового дохода и имеют в своем распоряжении менее 1% мировой собственности. Мужчины сохраняют относительное преимущество в структуре занятости, учитывая их непропорционально высокую долю среди квалифицированных рабочих. Кроме того, у них более высокая региональная мобильность, позволяющая отказываться от принятия первой же попавшейся работы по месту проживания. В принятии решений относительно трудовой миграции мужчины в отличие от женщин не связаны соображениями возможной потери пособия по уходу за ребенком.
Россия и раньше лидировала по количеству женщин трудоспособного возраста в составе рабочей силы. К моменту развала в СССР почти все женское население трудилось на производстве или в сфере обслуживания. Когда страна перешла от социализма к капитализму, больше всех в рядах рабочих оказалось именно женщин, причем хорошо образованных. Из числа безработных россиян, имеющих высшее образование, женщины составляют 70,1%, среднее образование – 69,5, начальное образование – 62,8%. Самая незащищенная часть населения приняла на себя удар рыночной экономики и пострадала в ходе реформ больше других. Среди безработных женщины составляют 65-70%, в то время как вакансий для них всего 25–30%.
Э. Хит, сравнивая карьерные возможности мужчин и женщин, пришел к выводу, что шансы покинуть низшие должности, связанные с физическим или рутинным умственным трудом, используя чисто рыночные возможности, у женщин скромнее. Зато шансы на вертикальную мобильность посредством вступления в брак у них оказываются более благоприятными по сравнению с мужчинами. Что же касается мужских групп, то среди них выше и внутренняя дифференциация, и конкуренция за лучшие места[1]. Г. Маршалл со своими коллегами пришел к выводу, что в социально-профессиональном отношении позиции женщин менее предпочтительны. Многие из них заняты полуквалифицированной, конторской и обслуживающей работой[2].
Немало женщин трудится на монотонных конвейерных линиях. Женщины составляют большинство специалистов в образовании, здравоохранении, социальном обеспечении. Они преобладают в "армии" офисных клерков, торговых служащих, работников общественного питания и бытового обслуживания. В целом интенсификация женского труда включает:
1) большую продолжительность рабочего дня;
2) высокие нагрузки;
3) напряженный ритм работы в ночные смены или в ранние утренние часы;
4) растущие запросы к квалификации и уровню образования;
5) больший контроль над рабочим процессом;
6) совмещение нескольких видов работ одним человеком;
7) создание рабочих мест с четко не прописанными обязанностями.
В Европе 79% занятых женщин работают в сфере обслуживания, которая становится все более и более "женским" сегментом. Молодое поколение немцев может выбирать профессиональную подготовку по 376 занятиям. Вместе с тем 80% молодых немецких женщин фокусируются только на 25 занятиях из этого большого числа, и почти все эти занятия относятся к сфере обслуживания. Хотя приобретаемая ими сегодня квалификация выше, чем когда бы то ни было, более половины женщин сконцентрированы в сфере торговли, на секретарской работе, уходе за детьми, больными и престарелыми и в системе образования.
"Женские" профессии рассматриваются общественным мнением как что-то непривлекательное, малоквалифицированное и хуже вознаграждаемое. Женщины проигрывают мужчинам в зарплате и материальном доходе. Женщинами чаще комплектуются группы вторичного рынка труда: временно занятых, работающих неполное рабочее время. Женщин реже встретишь на высших и средних менеджерских постах. Им намного сложнее сделать деловую карьеру. По ним больнее бьет безработица. До сих пор распространено мнение, что у российской безработицы "женское лицо". Уровень женской безработицы в России по итогам 2011 г. составил 22%, уровень мужской безработицы – 19%.
Женская рабочая сила менее мобильна. Практически по всем секторам экономики и категориям занятости вероятность сохранения прежнего статуса у женщин выше, чем у мужчин. Последние в случае потери работы не прекращают ее поиска, они более активны на рынке труда; женщины в аналогичной ситуации часто прекращают поиск нового рабочего места, переходя в состав экономически неактивного населения[3]. К тому же женская безработица нередко принимает затяжной характер, что выражается в более продолжительных периодах поиска работы и трудоустройства. В этом отношении российский рынок труда изменяется сообразно общемировым тенденциям, которые позволяют приверженцам гендерных исследований заключать, что "половое разделение труда... настолько же важно, как и классовое разделение"[4].
В современном обществе принадлежность к полу часто оказывает большее влияние на продвижение по социальной лестнице, чем принадлежность к классу. Так, женщины за аналогичную работу получают меньше, чем мужчины; они могут подвергаться дискриминации, когда заходит речь о служебном продвижении или приеме на работу. В то же время женщины выполняют большую, чем мужчины, часть домашней работы и занимаются воспитанием детей. Среди наиболее вопиющих форм дискриминации на рынке труда неравноправные стандарты найма и продвижения по службе; неравный доступ к подготовке и переподготовке, к кредитам и другим производственным ресурсам; неравная оплата за равный труд; профессиональная сегрегация и неравноправное участие в принятии экономических решений.
Гендерная дифференциация оплаты труда возникла очень давно, но сохраняется до сих пор. Женщины получают лишь 10% доходов в мире и владеют 10% собственности. Хотя в большинстве стран мира, особенно в промышленно развитых государствах, за равный труд по закону положено одинаковое вознаграждение, на практике зарплата женщин как категории трудящихся почти везде отстает от заработков мужчин. В результате наблюдается тенденция снижения средней зарплаты женщин: в Австралии – 91% от заработка мужчин, в Швеции – 90, во Франции – 81, в Японии – 54%. В США работница-негритянка получает 62% от заработка белого мужчины. В странах "третьего мира" положение еще хуже. Даже в "среднеразвитых" Бразилии и Южной Корее женщина получает в среднем половину заработка трудящегося мужчины. В Германии женщина зарабатывает в среднем 70% от заработков мужчины. В Индии заработная плата женщин составляет 51% от зарплаты мужчин, в Кении они зарабатывают на 18% меньше мужчин одинаковой квалификации. В Латинской Америке средняя зарплата женщин составляет 71% от заработка мужчин. В странах СНГ женщины получают в среднем на 30% меньше, чем мужчины. В Эквадоре, на Ямайке и Филиппинах женщины в среднем более образованы и опытны, чем мужчины, но получают на 20–30% меньше них.
Неудивительно, что доход женщины не превышает две трети дохода мужчины. Средняя зарплата работниц в "женских" отраслях производства (легкая, текстильная промышленность) составляет в последние годы около 40% от средней зарплаты по стране. В то же время средняя зарплата в "мужских" отраслях производства (нефтедобывающая) составляет 360%[5]. В 1980-х гг. работающие наравне с мужьями женщины тратили на домашние дела в два-три раза больше времени, чем их супруга. Отношение мужчин к этому, их готовность принять такое положение вещей так же характерно: только 66% мужчин против 80% среди женщин считают, что оба супруга должны заниматься хозяйством. Тем временем 75% всей домашней работы по-прежнему лежит на плечах женщины[6].
Гендерный разрыв в оплате труда является наибольшим среди самых доходных и высокопрофессиональных групп. Женщины по-прежнему не могут пробиться к верхнему эшелону управления. И в США, и в Германии доля женщин, занимающих президентский пост в крупных компаниях, многие годы не превышает 3%. В пределах отдельных профессий (и в развитых западных, и в постсоциалистических странах) также наблюдается гендерное неравноправие.
Например, в Великобритании в середине 1970-х гг. женщины составляли 90% рядовых учителей, тогда как среди старших преподавателей их было 57%. Зарплата женщин в госсекторе составляла около 70% от среднего заработка мужчин, в частном секторе – 58%[7]. Профессиональная сегрегация по признаку пола остается значительной во всех регионах мира, независимо от уровня развития страны.
Во всех регионах мира женщины работают более продолжительное время за меньшую оплату по сравнению с коллегами-мужчинами. В развитых странах рабочая неделя женщин по меньшей мере на два часа длиннее, чем у мужчин; нередки случаи, когда продолжительность их рабочей недели больше на 5–10 часов.
Так, в Австралии, Канаде и Германии продолжительность рабочего времени мужчин и женщин примерно одинакова, но в Италии женщины работают на 28% больше, в Австрии – на 12, во Франции – на 11%[8]. В Японии неоплачиваемый труд женщин в девять раз превышает неоплачиваемое рабочее время мужчин.
Неравное разделение труда сохраняется даже тогда, когда мужчины работают только половину рабочего дня или вовсе остаются без работы. В Европе, как и в США, в семьях с двумя работающими женщины несут двойную нагрузку: трудятся на работе и дома. В Японии, где мужчины в среднем затрачивают на домашний труд 11 минут в день, женщины тратят три с половиной часа после полного рабочего дня вне дома.
Помимо того что женщин берут на работу в последнюю очередь, их первыми увольняют. Уровень безработицы среди женщин выше, чем среди мужчин. В развитых регионах мира официальный уровень безработицы среди женщин в последние годы на 50–100% выше, хотя в абсолютном выражении безработных мужчин зарегистрировано больше (так как их доля в рабочей силе значительнее). Дискриминация женщин имеет тенденцию к усилению по мере увеличения безработицы. В оправдание такой дискриминации обычно приводится довод о том, что мужчины нуждаются в работе больше, чем женщины. В результате женщины, особенно старшего возраста, преобладают среди тех, кто продолжительное время не имеет работы[9].
Женщины работают больше, но живут хуже или не лучше, чем раньше. Одной из главных причин бедности и неполной занятости женщин эксперты называют дискриминацию в образовании: на долю женщин приходится две трети от почти миллиарда неграмотных взрослых. В ряде развивающихся стран, например в Бенине, Буркина-Фасо, Гвинее-Бисау, Мали, Мозамбике, Нигере, Сенегале и Того в Африке, а также в Афганистане и Непале в Азии, более 90% женщин старше 25 лет никогда не посещали школу. Из примерно 100 млн детей в мире, лишенных возможности получить начальное образование, девочки составляют 60%[10].
Современные социологи предлагают объяснять стратификацию не только при помощи традиционных переменных – таких, как социальное происхождение, уровень квалификации, образования, место проживания (город/село), возможности на рынке труда. По мнению E. Р. Ярской- Смирновой, в контекст стратификационных теорий необходимо добавлять новые понятия, в частности социальную эксклюзию (исключение), которая объясняет механизмы закрепления привилегированных статусов и ролей за определенными группами людей.
Антропологи обнаружили усиление гендерного неравенства от охотнически-собирательских к аграрным культурам и существенное его снижение далее к индустриальной культуре, особенно к информационному обществу. Кривая, отвечающая этому движению, будет иметь вид перевернутой заглавной буквы U латинского алфавита. Увеличение и снижение уровня гендероцида в истории подчиняется той же закономерности. Представители исторической социологии считают, что равенство полов было наибольшим в эпоху собирательства. Неравенство выросло при охоте, достигло максимума при земледелии и стало снижаться в индустриальном и постиндустриальном обществах (рис. 8.3).
Возникновение общественного разделения труда означает, что мужчины и женщины проводят время по-разному, у них разные навыки и знания. Роль охотника, приносящего мясо и разделяющего его с группой, более престижна. Все охотники аккумулируют собственность и оружие. Это исток всех социальных стратификаций: неравное распределение власти, престижа, собственности. Некоторые мужчины становятся важнее других, но все мужчины – важнее женщин.
Доминирование мужчин растет с увеличением объема частной собственности в семье – будь это охотничьи права, скот, земля, оружие, жены или дети. Собственность наследуется от отца к сыну, патриархат и контроль над женщинами достигает высокой точки, особенно в огородничестве и земледелии.
Рис. 8.3. Гендерная стратификация в разные исторические эпохи[11]