Галло-римский фактор в развитии государства франков

Галлией древние римляне называли обширнейшую область по обе стороны Альп, идущую к северу от р. Рубикон. Ближняя к Риму, Цизальпийская ("перед Альпами"), делилась по руслу р. По на Цизпаданскую и Транспаданскую. За Альпами же, от Пиренеев (слева) до Рейна (справа), и вдаль до Ла-Манша простиралась Трансальпийская Галлия (Аквитания, Лугдунская Галлия и Белгика). Лежащая к югу Нарбонская Галлия стала римской провинцией еще в 121 г. до н.э.

Ниже под Галлией мы будем полагать Трансальпийскую, в сторону которой и смещался из Белгики, по мере роста королевства Меровингов, его географический центр.

Прежде чем Нарбонская Галлия получила свое имя по новой столице (Нарбо-Марциус), неофициально ее называли Gallia bracata (от braca – штаны) – в противопоставление Gallia togata, соседней Цизальпийской Галлии, где все ходили в тогах. Но чаще говорили "наша провинция", и даже просто "провинция". Неоднозначности не возникало, поскольку Gallia bracata была вообще первой крупной провинцией Рима за пределами Апеннин. Последнее имя впоследствии и трансформировалось в название французской провинции Прованс.

Трансальпийскую Галлию Юлий Цезарь и его легаты покорили в ходе Галльской войны (58–52 гг. до н.э.). С этого времени живущие там племена аквитанов, кельтов, белгов и др. подвергаются романизации – цивилизационному воздействию Древнего Рима.

Здесь развивается земледелие, виноградарство и садоводство, животноводство и маслоделие. Со временем в Галлии образуются латифундии и виллы. Опорные пункты римских легионов превращаются в города, к которым прокладывают дороги и строят акведуки. Города (к V в. их было более ста) становятся центрами ремесла и торговли.

В ходе ассимиляции кельтов и других племен римлянами (на юге к этому добавляется греческий и мавританский элементы) в Галлии формируется новая этническая общность – галло-римляне. После распада империи они выступают как этногенетическая основа будущих французов, валлонов, франко-швейцарцев и пр.

До начала романизации Галлии цивилизационный разрыв между ее племенами и германцами (франки, алеманны и вестготы), видимо, не так велик.

Спустя 400–500 лет, с началом натиска германских племен им, уже в лице галло-римлян, противостоит более высокая цивилизация, причем обладающая не менее чем 10-кратным численным перевесом (5–8 млн галло-римлян против 0,5 млн германцев).

После этого на протяжении всего раннего Средневековья в Галлии развиваются два встречных процесса. У галло-римлян продолжается начавшийся еще до распада Рима застой с тенденцией к деградации. Теоретически, вторгающиеся в Галлию германцы (франки, вестготы, бургунды) должны, наоборот, выйти на более высокий уровень.

Фактически же сближающиеся уровни довольно быстро выравниваются на промежуточной отметке. Наибольшую для себя выгоду германцы извлекают из того, что в новых государствах в Галлии их знать приходит в роли победителей и на этом основании составляет основу правящих классов и институтов. При этом франки оттесняют вестготов из Аквитании в Испанию, а Бургундию присоединяют к своему королевству.

Процесс феодализации у франков в VI–X вв

Как и в других регионах бывшей Западной Римской империи, класс крепостных крестьян в государстве франков сформировался, с одной стороны, из бывших рабов, а с другой – в результате закрепощения свободных замлепашцев. Разоряясь либо под угрозой силового изъятия, они уступали свои участки (кроме приусадебных) крупным землевладельцам на условиях прекария, после чего продолжали их обрабатывать уже за феодальную ренту в виде оброка и различных повинностей (например, барщина).

Облегчение социально-правового статуса бывших рабов нашло отражение в изменении смыслового наполнения термина "сере" (лат. servus), изначально обозначавшего раба-прислугу. У франков оно приблизилось к понятию "крепостной"; сервы владели теперь жилищем, а сеньор имел лишь ограниченное право собственности на них.

Став королем Галлии, Хлодвиг сохранил статус высшего военачальника и принял на себя функции верховного судьи. Класс феодалов, получающих доход от труда крестьян, закрепленных за их землевладениями, составили: сам король, крупные военачальники (графы, поставленные во главе округов), другие знатные и заслуженные франки, которых за службу король также награждал землей, а также церковь в лице епископов соответствующих епархий.

Фонд раздаваемых земель составили владения, изъятые франками по праву захвата при оккупации. Феодализация, основанная на этой политической предпосылке, не имела позитивных долгосрочных перспектив.

Земли, доставшиеся "бесплатно", король раздавал в аллод – форму полной частной собственности (al – полный и od – владение), упоминаемую в Салической правде. Аллоды дали феодалам такую экономическую независимость, которая вскоре вылилась и в их политическое обособление.

Сам принцип раздачи в полное владение был тем же, что и при дележе трофеев грабительских походов, которые франки практиковали издревле. Но теперь же на покоренных территориях им предстояло жить, самим поддерживая организационные условия воспроизводства.

Осуществлять это на огромной территории франки в VI–VII вв. еще не были готовы. Поэтому Хлодвиг был первым и не последним из Меровингов, кто перед смертью разделил свои владения между сыновьями. Впоследствии эти королевства на время объединялись, затем вновь дробились и вели междоусобицы. Так, война между двумя франкскими королевами, Фредегондой (жена короля Нейстрии) и Брунгильдой (жена короля Австразии), растянулась почти на сорок лет (575–613 гг.).

Важным специфическим моментом в период становления феодального строя в начале эпохи Меровингов был цивилизационный барьер. На стороне франков, численность которых была вдесятеро меньше, чем у галло-римлян, была лишь военно-полицейская сила. На стороне покоренного населения были знания и опыт, унаследованные от Древнего Рима. Этот барьер был преодолен в результате естественной диффузии обоих этносов. В итоге галло-романский в своей основе народ принял имя своих завоевателей, франков.

Замкнутые и этническом кругу "чистокровных" франков, высшие по положению потомки Меровингов уже к 5–6 поколениям выродились как властители.

В последний век династии Меровингов фактическая власть переходит от "ленивых королей" к майордомам – управляющим делами короля, его финансами и хозяйством.

В октябре 732 г. майордом Карл Мартелл одержал историческую победу, остановившую продвижение мавров в Европу и закрепившую гегемонию франков в Западной Европе. "Когорта шахидов", как называлось по-арабски это войско Омейядского халифата, вторглась из Испании. Мартелл окружил их при Пуатье (бассейн р. Луары) и разгромил силами тяжелой рыцарской конницы – нового рода войск, впервые введенного им в бой.

Выступив в роли нового объединителя франков, Карл Мартелл имел полное моральное право претендовать на трон. Однако майордом довольствовался лишь своим статусом де-факто (в одном письме к Карлу римский папа использовал обращение "вице- король" или "почти король"), позволившим ему сменить правящую элиту. Принятие титула могло грозить Карлу Мартеллу участью майордома Австразии Гримоальда Старшего, которого в 665 г. казнили за попытку отстранить своего короля от власти.

Привлечь на свою сторону и вознаградить новую знать Карл Мартелл мог лишь одним способом – пожаловать земли. Для этого он провел секуляризацию церковных владений и конфисковал феоды своих противников. Однако, чтобы избежать последующего экономического и политического обособления новых феодалов, Карл Мартелл придал своим пожалованиям статус бенефициев – условного пожизненного владения. Доход получателя (бенефициария) складывался из повинностей, которые несли в пользу своего господина люди, проживавшие на предоставленной ему земле. Одной из важнейших обязанностей бенефициария перед королем было формирование конницы.

Как и в Греции (гиппеи), и в Риме (эквиты), всадники вооружались полностью за свой счет. В отличие от античных всадников, как одного из высших сословий нобилитета, средневековые рыцари (во Франции шевалье) соответствовали низшему рангу дворянства.

Воспользовавшись известной трехзвенной схемой (условное держание земли, вассалитет и сословность общественного устройства), составленной на материалах раннесредневековой истории франков, можно выделить следующие моменты.

Прекарий – форма условного держания земли, обеспечившая феодализацию еще в римскую эпоху, – не был вытеснен бенефициями. Этот инструмент стала использовать церковь, чтобы обойти ограничения и запреты на отчуждение земель. Раздавая их в прекарное держание, церковь получала оброк или единовременную плату (фактически покупную цену), формально сохраняя свои права на источник дохода. Поскольку собственник имел право отозвать свою уступку в любое время, прекарий рассматривался как "владение из милости".

Феод – название, которое стало прилагаться к IX в. к бенефициям, выдаваемым на условии несения военной службы (Je – "за верность", верность и od – владение). Как и известная с римских времен цензива, или чинш, феод был формой наследственной аренды. Но если при цензиве действовало ограничение "нет чинша на чииш" (фр. сет sur сет п'а lieu), то правовой статус феода субаренду допускал. "Ленное обладание было обладанием землевладельцев, а цснзуальное – земледельцев"^[1].

В 751 г. сын Карла Мартелла, Пипин Короткий, был помазан римским папой на царство и избран королем Франкского королевства. По имени его отца новая династия, правившая в VIII–X вв., получила название Каролинги. К началу IX в. сын Нинина, Карл Великий (742–814 гг.), овладел наибольшей территорией за всю историю франков. От Пиренеев на юго-западе (северная Испания, Испанская марка) земли империи франков (более 1,1 млн км2) вобрали в себя почти всю нынешнюю Францию (кроме Бретани), на востоке – бо́льшую часть Германии, а на юго- востоке – Австрию и север Италии. В 800 г. Карл был коронован как первый император. Число жителей его империи оценивается в 10–20 млн человек.

"Феодальная лестница" – система иерархических отношений между феодалами, основанная на личной зависимости нижестоящих (вассал, от лат. vassus – слуга) от их сеньоров (фр. seigneur, англ, lordship), возникавшей при последовательной передаче прав обладания землей.

Выступая в роли сеньора, феодал мог передать, также за службу, лично зависимым от него вассалам или министериалам часть своей земли и тем самым – источник дохода от сидящих на ней крестьян. В наиболее развернутом виде эта иерархия впервые сложилась к началу IX в. в рамках империи Каролингов, когда Людовик Благочестивый повелел, чтобы каждый в королевстве был чьим-то "человеком".

На верхней ступени светской феодальной лестницы стоял король. Его вассалами были герцоги и графы, которые жаловали часть своей земли баронам, а те, в свою очередь, рыцарям. В духовном варианте лестница шла от римского папы к главам архиепархий и епархий, где духовная власть совмещалась со светской (Трир, Кёльн и др.).

Вассал был обязан являться по зову сеньора на собираемый им совет, на ежегодные сборы войска (обычно 40 дней). Сеньор и его вассалы взаимно обязывались защищать владения друг друга. Все связанные с этим свои расходы (включая выкуп сеньора из плена) вассал был обязан покрывать из получаемой им от крестьян феодальной ренты.

Принцип "вассал моего вассала – не мой вассал" проистекал из того, что любой феодал мог быть обязан военной службой только одному сеньору.

Утверждение, что на феодальной лестнице "крестьяне занимали последнюю ступень", не вполне корректно и относится только к "лестнице сословий", но не к военно-служебной зависимости. Как держатель земли крестьянин отвечал перед своим господином только экономически, как плательщик цензивы. При этом ни ее размер, ни правоспособность самого крестьянина обычно не зависели от ступеньки, занимаемой феодалом, и не менялись при переходе земельного участка другому феодалу.

Класс крестьян составлял экономический базис всей феодальной системы, в который упиралась "феодальная лестница", но его представители практически были лишены возможности взойти хотя бы на первую ее ступень. Социальной ячейкой этого класса продолжала оставаться община, находившаяся в резко различающихся между странами стадиях разложения, усиливавшегося по мере развития товарно-денежных отношений.

Социальной ячейкой нобилитета (лат. nobilitas – знать) был "двор" соответствующего феодала.

В правовом отношении "подлое" сословие (в современном английском первое значение villam (виллан) – "злодей" и "негодяй") было резко ущемлено в правах по сравнению с классом феодалов. Так, за одно и то же преступление простолюдин мог караться смертной казнью, а дворянин лишь штрафом.

Имущественное и правовое неравенство классов феодалов и крестьян усугублялось отсутствием социальной мобильности, возможности перехода из одного класса в другой. Как исключение, можно указать на узкую прослойку министериалов (лат. servi ministeriales – дворовые слуги). Эта социальная группа возникла в Германии в процессе освобождения нетитулованных служилых людей и расширения их привилегий.

Путь в министериалы из оброчного населения лежал через получение должности при дворе сеньора. По-немецки министериал – динстманн (Dienstmann), т.е. человек, несущий службу. Став легковооруженным всадником, динстманн теоретически мог заслужить бенефиций и стать рыцарем, перейдя в тяжелую конницу. В мирное время министериалы могли нести придворную, административную и хозяйственную службу.

Экономика в период Каролингского Возрождения (конец VIII – середина IX в.). Непродолжительный период единства империи франков в правление Карла Великого (768–814 гг.) и его сына Людовика Благочестивого (814–840 гг.) соответствует отрезку, на котором историки культуры отмечают так называемое Каролингское Возрождение. Как и европейский Ренессанс XIV– XVI вв., эта сознательная попытка общества осуществить прорыв в развитии опиралась на дополнительный приток благ в экономику извне. Его источником стали успешные завоевания Карла Великого.

"Дворцовая Академия" Карла Великого во главе с Алкуином (Флакк Альбин Алкуин (Flaccus Albinus Alcuin), 735–804 гг. – англосаксонский ученый, ближайший советник Карла Великого, аббат Турского монастыря) стала институциональным центром, обеспечившим расцвет философии, литературы, архитектуры, юриспруденции и других наук и искусств. Ближайшей целью реформ и новых установлений, исходивших из этого идейного центра, была подготовка административных кадров и образованного духовенства, необходимых для укрепления авторитета духовной и светской власти на всей территории империи.

Клерикальная составляющая этой двуединой задачи имела в конкретной политической предыстории империи особую специфику. Успешные завоевания, осуществленные за предшествующее 25-летнее правление Карла Мартелла, потребовали внушительных расходов. Чтобы покрыть их, пришлось пойти наперекор имущественным интересам церкви. После смерти майордома церковники даже придумали легенду, что якобы Карл Мартелл попал в ад, где теперь мучается в вечном пламени "за свое дурное отношение к духовенству".

Эта легенда содержала вполне прозрачный намек императорской власти со стороны церкви на то, что средства, полученные Мартеллом, были лишь заимствованием и теперь настала пора их возвращать. И Карл Великий, и Людовик не только приходили на защиту интересов пап, но и содействовали упрочению положения церкви в империи.

Упрочение отношений с церковью требовало от власти дипломатических усилий. С одной стороны, Карл потребовал от монахов расширения и поддержания системы монастырских школ. Но при этом синод 817 г. в Аахене постановил закрыть все мирские школы, оставив всю систему образования монополией церкви. Этот компромисс предопределил известную задержку в последующем развитии естественных наук в Европе.

"Закон о поместьях", или "Капитулярий о виллах" (лат. Capitulare de villis; капитулярии – правовые акты, регламентировавшие военно-административные и экономические вопросы управления в Священной Римской империи, в том числе монетное дело, взимание пошлин, феодальную зависимость. Разделялись на небольшие главы – капитулы (позднелат. capitula)) – изданный при Карле Великом (ок. 800 г.) регламент хозяйственной организации королевских поместий. Он, в частности, предписывал управляющим королевскими поместьями организацию ремесленных мастерских с использованием труда дворовых крестьян.

"Статуты Адальгарда" (хозяйственный устав монастыря Корби, 822 г.) также свидетельствуют о сохранении глубокой натурализации хозяйства. Как центр хозяйственной жизни, монастырь располагал широким набором ремесленных мастерских и развивал все доступные направления агрикультуры. Развитое ремесленное производство существовало и в других центрах монастырского крепостничества. Вместе с тем поместья каролингской эпохи могли получать, как свидетельствует полиптик Ирминона, ремесленные изделия и от крепостных крестьян в качестве оброка.

Коренное отличие Каролингского Возрождения от Ренессанса, начавшегося спустя 500 лет в Италии и охватившего затем Западную Европу, становится очевидным при сопоставлении внешних признаков (достижения культуры) с состоянием и последующим развитием экономического базиса. Если Возрождение XIV– XVI вв. стало прологом к Новому времени с его революционными изменениями в производительных силах, то его аналог эпохи Каролингов оказался лишь непродолжительным всплеском, за которым Европа продолжила прежние эволюционные стереотипы.

Наиболее рельефно эти различия проступают, если сопоставить обе эпохи и их последствия сквозь призму товарно-денежных отношений. Позднефеодальное возрождение искусств, наук и технологий опиралось на устойчивую материальную "подпитку" ресурсов, объем которых нарастал одновременно с развитием денежного хозяйства и товарообмена. Каролингское же возрождение сопровождалось обратным симптомом: золото, оседая на время в сокровищах, продолжало утекать за пределы Европы. Трсмисс короля лангобардов Лиутпрапда (ум. в 744 г.) из золота низкого качества был, видимо, последней золотой монетой, после которой их чеканка в Европе прекратилась на несколько веков.