"Французские отклонения" от эталона
Естественно-историческое движение к капиталистической индустриальной системе происходило и во Франции – главной сопернице Англии па континенте. Только здесь все происходило медленнее и с большими издержками для населения.
Бунтарские порывы городской буржуазии во Франции еще в XV в. сменились консерватизмом и поиском союза с королевским абсолютизмом против феодальной аристократии. Положение крестьян оставалось тягостным, хотя товарно-денежные отношения здесь развились значительно хотя бы потому, что в XV в. основные рентные платежи крестьян становились денежными.
В это время обнаружилось "внезапное" вымирание французского населения в результате бесконечных войн, эпидемий и голода. За неполные 100 лет, с 1348 по 1430 г., население уменьшилось с 17 до 10 млн человек[1]. Тем не менее интенсивный процесс освобождения крестьян от личной зависимости[2] способствовал развитию предпринимательства и – в гораздо более слабой степени, чем в Нидерландах и Англии – мануфактурной промышленности. С самого начала промышленность была рассчитана на рынок престижных товаров для аристократии, что крайне ограничивало возможности расширенного воспроизводства.
Единственное, чем могли похвастаться французы в XV в., это своей банковской системой: французские банкиры Жак Кёр, Пелльтье, Анго сумели победить на европейских рынках традиционно сильных итальянцев.
Лишь в XVI в. во Франции обнаруживаются элементы первоначального накопления капитала. Правда, здесь не было массового сгона крестьян с земли, да и дворяне неохотно занимались предпринимательством хотя бы потому, что, получая доходы вне государственной и военной службы, они тут же лишались привилегии не платить налоги. Благосостояние дворян резко ухудшилось в результате "революции цен" XVI в.
Во второй половине XVI в. во Франции ощущается общенациональный кризис, связанный, прежде всего, с гугенотскими войнами[3] и сужением рынков сбыта для французских товаров из-за роста цен. Государственный долг к началу XVII в. составил не менее 300 млн ливров. Волна преступности и разбоев прокатилась по всей стране. Генрих IV, первый король из рода Бурбонов (1593–1610), решительно взялся за исправление экономических дел. Он назначил выдающегося государственного деятеля герцога Максимильена Сюлли руководителем финансового ведомства, который много успел сделать: ввел режим строгой экономии, уменьшил налоги с крестьян, вызвав их экономическую активность, покровительствовал земледелию. Правда, он не видел перспектив развития французской промышленности, и сам король был вынужден взяться за мануфактуры, но рано погиб от рук убийцы, так и не реализовав свою скромную мечту, выраженную словами: "Я желал бы, чтобы каждый французский крестьянин мог по праздникам иметь у себя на столе курицу"[4].
Лишь в XVII в. во Франции развивается рассеянная мануфактура при поддержке государства. При знаменитом герцоге Ришелье (1624–1642) в стране устанавливается режим жесткого меркантилизма и протекционизма. Но и кардинал мало что смог сделать для расцвета французской промышленности. Ришелье считал, что тот, кто вложил свои денежные средства в существующий политический режим, не станет содействовать его ниспровержению, поэтому необходимо предоставлять буржуазии возможность выгодно вкладывать капиталы в должности и откупа, а не в промышленность и капитальное строительство. На его совести лежит смерть одного миллиона французов, погибших от того, что крошечная армия Ришелье (8000 человек) во время рейда против протестантов в 1627– 1628 гг. распространила чуму по всей стране[5]. А изгнание гугенотов в 1630-с гг. привело к тому, что Франция лишилась экономического цвета нации и стала отставать от Голландии и Англии. Зато бурно развилось ростовщичество. Торгово-финансовая буржуазия борьбе с абсолютизмом предпочитала приобретение за деньги дворянских титулов, что давало им освобождение от налогов (на доходы, полученные от земли).
Вторая попытка развить французскую промышленность была предпринята при Людовике XIV[6] (1643–1715), когда экономикой и финансами страны руководили кардинал Мазарини и сменивший его Жан Батист Кольбер. Кольбер при всех огромных усилиях смог развить только собственно королевские мануфактуры. Другая его заслуга – профицит государственного бюджета.
Однако предпринимательские силы были придавлены абсолютной монархией, которая видела в них лишь источник налоговых поступлений. Французские предприниматели предпочитали эмигрировать в Голландию или Северную Америку, они все чаще требовали свобод и сокращения налогов. Известен случай, возможно легендарный, что один из представителей купечества Франсуа Лежандр произнес знаменитую фразу в разговоре с Ж. Б. Кольбером: "Laisser nous faire"[7] – "Дайте нам заниматься делом". С тех пор словосочетание Laisser faire стало лозунгом буржуазного либерализма.
Начало XVIII в. – это период экономического и политического упадка Франции. Потеря Канады и других американских колоний резко ударила по процессу первоначального накопления капитала. Около 2 млрд квалифицированных ремесленников и торговцев эмигрировало. К началу правления малолетнего Людовика XV и его регента герцога Филиппа Орлеанского (1715) государственный долг составил 2 млрд ливров. Тогда регент решился на отчаянный шаг: он пригласил руководить французскими финансами шотландца Джона Ло, создателя смелой, но авантюрной системы, в основе которой лежала эмиссия бумажных денег – ассигнаций, не обеспеченных золотом и серебром. Успех Ло был ошеломляющим, но краткосрочным. В 1720 г. созданный им банк лопнул, тысячи держателей бумажных денег и акций банка разорились в одночасье. Теперь всем стало ясно: финансовыми манипуляциями, не основанными на развитии реального сектора экономики, страна не будет процветать и обогащаться.
В стране назревала реальная революционная ситуация. Крестьянские волнения не прекращались и приобретали особую остроту. При личной свободе крестьяне были вынуждены нести непосильные повинности за право трудиться па дворянской и королевской земле. Барщина составляла 7–15 дней в году; натуральный оброк (шампар) достигал 20–25% урожая. Помимо этого существовали: цензива (фиксированная денежная рента); талья (особый королевский налог); подушный налог; десятина в пользу церкви (с дохода); двадцатина (с прибыли); табель (налог на соль). В военное время устанавливались чрезвычайные налоги. И при этом государственный бюджет оставался традиционно дефицитным.
Последний предреволюционный король Людовик XVI (1774–1793) получил плохое наследство и ни с одной социально-экономической задачей не смог справиться. Генеральный контролер (министр) финансов Анн Робер Жак Тюрго (1727–1781) сделал героическую попытку исправить положение. Он ослабил налоговое бремя крестьян, ввел налогообложение привилегированных сословий, пытался уничтожить барщину, закрыть в городах цехи, уменьшить количество монастырей, восстановить права гугенотов, ввести строгую финансовую отчетность. Но, во-первых, все завершилось отставкой в 1776 г. и дворянской реакцией, а во-вторых, было уже поздно что-либо сделать при сохранении абсолютной монархии. Страна стояла накануне буржуазной революции.
Великая Французская революция 1789–1794 гг. оказалась гораздо более радикальной, чем революция в Англии.
Был полностью уничтожен феодальный строй, отменено крепостное право. Так реализовался лозунг "свобода".
Конфискованные у королевского дома и земельной аристократии земли были бесплатно розданы крестьянам мелкими уравнительными парцеллами на основе частной собственности. Одновременно ликвидировались цехи и монопольные купеческие гильдии. В стране была установлена единая налоговая система, в основе которой лежал подоходный налог. Так реализовался лозунг "равенство".
Административная и судебная реформа и знаменитый "Кодекс Наполеона" (1804) установили единые права всех граждан Франции независимо от вероисповедания и социального происхождения. Так реализовался лозунг "братство".
Традиционный для Европы того времени протекционизм привел к росту французской промышленности. После "реставрации" Бурбонов, в условиях режима конституционной монархии, во Франции с большим запозданием (относительно Англии) начался промышленный переворот. Этот процесс начался в 1830-е гг., а уже в 1831 г. произошло первое в истории чисто пролетарское восстание лионских ткачей.
Все атрибуты капиталистического строя были налицо. Франция двинулась к индустриальной цивилизации.