Формы правового нигилизма

В отечественной литературе правовой нигилизм классифицируют по различным основаниям. Так, профессор Николай Игнатьевич Матузов выделяет следующие формы правового нигилизма:

• умышленное, преднамеренное нарушение законов и иных нормативных правовых актов;

• массовое несоблюдение и неисполнение юридических предписаний;

• издание противоречивых правовых актов;

• подмену законности политической, идеологической или прагматической целесообразностью;

• конфронтацию представительных и исполнительных государственных органов;

• нарушения прав человека, особенно таких, как право на жизнь, честь, достоинство, жилище, имущество, безопасность;

• теоретическую форму (в научной сфере, в работах юристов, философов и др.) ^[1].

В. А. Туманов говорит о пассивной и активной формах правового нигилизма. Для пассивной формы характерны безразличное отношение к праву, явная недооценка его роли и значения. Активному юридическому нигилизму свойственно осознанно враждебное отношение к праву. Представители этого направления видят, какую важную роль играет или может играть право в жизни общества, и именно поэтому выступают против него. Кроме того, автор разделяет правовой нигилизм:

• на высшей ступени общественного сознания (в виде идеологических течений и теоретических доктрин);

• уровне обыденного, массового сознания (в форме отрицательных установок, стойких предубеждений и стереотипов);

• ведомственном уровне. Он проявляется в том, что нередко подзаконные акты становятся "надзаконными", в них искажаются, игнорируются требования закона ^[2].

Таким образом, правовой нигилизм многолик. Злободневной реалией правового нигилизма в современном мире стали так называемые "двойные стандарты". В этом варианте необходимость права и законности не отрицается: напротив – они декларативно и демонстративно приветствуются. При этом даже искренне предполагается необходимость права и закона в обществе, но с одной оговоркой – они существуют для "других": "стран-изгоев", "пипла", "быдла" и т.п. Правовыми нигилистами этого рода выступают, как правило, "сильные мира сего": как в международно-правовом аспекте (США), так и внутригосударственном (Россия).

Во внутригосударственном разрезе эта проблема весьма актуальна для современной России, что обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых, массовостью разрешения юридических дел по двойным стандартам, во-вторых, интенсивным и масштабным внедрением в обыденное и профессиональное правосознание представления о нормальности этого явления. С использованием всех СМИ (в первую очередь телевидения) представители российских "силовых структур" "ничтоже сумняшеся" (нисколько не сомневаясь, в полной уверенности в своей правоте) вещают об успешном расследовании "резонансных" юридических дел. Эта подленькая по сути формула, в какой-то мере простительная для журналистов, категорически не приемлема для юристов: она свидетельствует о полном непонимании природы права как социального регулятора, основанного на принципе формального равенства (см. гл. 11). Деление юридических дел на "резонансные" и все остальные на практике означает, что к раскрытию преступления, совершенного в отношении "публичного" субъекта, надо прикладывать максимум усилий (во избежание для себя негативных последствий), а от остальных потерпевших можно отмахнуться или начать "расследование" с энергичной попытки внушить потерпевшим, что они сами виноваты в собственном незавидном положении. Двойная стандартизация производится юрисдикционными органами в отношении субъектов права и но признаку их финансово-экономической состоятельности.

О низком уровне профессионального правосознании представителей российских юрисдикционных органов говорит и замена в их официально-публичном лексиконе юридических терминов на слова и выражения, порожденные преступной средой. В выступлениях по телевидению пресс-секретарей различных российских систем охраны правопорядка процессуальный термин "соучастник" уже давно и повсеместно заменен на воровское словечко "подельник". Не говоря уже о слове "беспредел" (тоже рожденном в местах не столь отдаленных), которое стало незаменимым в официальном языке российских государственных служащих и политических деятелей.

К формированию этой патологической с точки зрения права тенденции основательно прикладывают руку и российские СМИ. Чего только стоят постоянно звучащие из уст героев низкопробных телевизионных сериалов гордые заявления о том, что они – работники "убойных" отделов. Можно тут же с полным основанием предположить, что речь идет не о борцах с преступностью, а о "сотрудниках" мясокомбинатов.

Пути преодоления правового нигилизма

Правовой нигилизм – это патология правового сознания, обусловленная определенным состоянием общества. Поэтому пути борьбы с ним разнообразны. Они включают:

• реформы социально-экономического характера;

• изменение содержания правового регулирования, максимальное приближение юридических норм к интересам различных слоев населения;

• подъем авторитета правосудия как за счет изменения характера самой судебной деятельности, гак и путем воспитания уважения к суду;

• улучшение правоприменительной практики;

• теоретическую работу в этом направлении и др.

Все это в принципе представляет собой не что иное, как процесс улучшения состояния правовой культуры общества, ее обогащения.

Правовой идеализм

От правового нигилизма надо отличать конструктивную критику права, с одной стороны, а с другой – стремиться избегать юридического фетишизма, т.е. возведения в абсолют роли права и других правовых средств – своего рода процесса идеализации права.

Если правовой нигилизм означает недооценку права, то правовой идеализм – его переоценку. Оба эти явления питаются одними корнями – юридическим невежеством, неразвитым и деформированным правосознанием, дефицитом политико-правовой культуры.

Хотя внешне правовой идеализм менее заметен, не так бросается в глаза, он причиняет обществу и государству вред не меньший, чем правовой нигилизм. Правовой идеализм крайне деструктивен по своим социальным последствиям. Борясь с правовым нигилизмом, не следует впадать в другую крайность – правовой фетишизм, волюнтаризм, идеализм.

Не следует требовать от права большего, чем оно может дать: ему необходимо отводить то место и ту роль, которые вытекают из объективных возможностей данного института. Непосильные задачи могут только скомпрометировать право. Поэтому нельзя возводить его в абсолют. Юридические законы сами по себе не могут улучшить благосостояние людей. Они могут закреплять, регулировать, охранять, распределять, но не производить. Нужны прежде всего социальные, экономические, политические, организационные меры плюс законы. Лишь совокупное действие всех этих факторов может дать желаемый эффект.

Бессилие законов порождает все тот же нигилизм, неверие в реальную значимость принимаемых актов, в их способность изменить ситуацию. Когда законы не работают, их престиж падает вместе с престижем власти. Самый прекрасный закон ничего не стоит, если он практически не исполняется.

Таким образом, обществу следует преодолевать как правовой нигилизм, так и правовой идеализм, которые питают друг друга ^[3].