"Философское пробуждение" XVIII века
Восемнадцатое столетие, с которого начался имперский период в истории России, стало крупной вехой в истории становления светской русской культуры в целом, и философии в частности. Оценка этого периода в историко-философской мысли, как и реформ Петра I, носит неоднозначный характер. Так, Н. А. Бердяев считал, что самостоятельная мысль еще не пробудилась, а "западную культуру русские бары XVIII в. усвоили себе в форме плохо переваренного вольтерианства"[1]. Другие авторы определяют XVIII в. как период становления профессиональной философской мысли. Очевидно, наиболее взвешенная оценка содержится в труде Г. Флоровского, который оценивал конец XVIII – начало XIX в. как "философское пробуждение".
Знакомство с идеями новоевропейской рационалистической философии, в первую очередь с идеями Просвещения, неизбежно вызывало заимствования и подражание, хотя эти идеи трансформировались применительно к русским условиям.
Выдающимися деятелями русского Просвещения были Н. И. Новиков, М. В. Ломоносов и А. Н. Радищев.
Русский просветитель, писатель, журналист, книгоиздатель Николай Иванович Новиков (1744–1818) сыграл большую роль в распространении идей Просвещения в России. В издаваемых им сатирических журналах в ряде статей звучали выступления против крепостного права, бичевались злоупотребления помещичьей властью, неправосудие и взяточничество. Одновременно с журналами он выпустил ряд исторических изданий, в которых защищались национальные основы русской культуры.
Философские идеи в творчестве великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) следует рассматривать в контексте его деятельности по организации науки и университетского образования в России. Его научному творчеству присущ универсализм: физическая химия, молекулярно-кинетическая теория тепла, астрономия, география и навигация, электричество и метеорология, риторика и грамматика, история – вот неполный перечень тех наук, в которые он внес существенный вклад. И хотя великий ученый не писал специальных трактатов по философии, философскими размышлениями насыщено все его творчество.
Будучи верующим человеком, Ломоносов, четко различал сферу науки и религии: "Не здрав химик, пытающийся изучать химию по Псалтири, так же не рассудителен математик, желающий измерить Волю Божию циркулем"[2]. Основываясь на естественно-научных знаниях своего времени, он заложил основы "корпускулярной философии", в основе которой лежала концепция атомизма. Ломоносов является одним из основоположников материалистической философии и опытной науки в России, отцом русской литературы и литературного языка.
Мировоззрение Александра Николаевича Радищева (1749–1802) формировалось под воздействием просветительской идеологии. Во время учебы в Лейпцигском университете юный Радищев окунулся в атмосферу европейской просветительской мысли, представленную в трудах Лейбница, И. Гердера, К. А. Гельвеция, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо и других просветителей XVIII в. Свое духовное состояние по возвращении на родину, он выразил в следующих словах: "Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала"[3]. "Путешествие из Петербурга в Москву" – это обвинительный акт самодержавию и крепостничеству в России, где повсеместно встречается алчность дворянства, грабеж, мучительство и нищета простого народа: "Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, – воздух. Да, один воздух"[4]. Но Радищев не остановился на критике крепостного права, а потребовал "совершенного уничтожения рабства". Прочитав книгу А. Н. Радищева, Екатерина II назвала Радищева бунтовщиком хуже Пугачева. Для многих поколений А. II. Радищев стал символом борьбы за равноправие, человеческое достоинство, духовную и социальную свободу. Его книгу известный филолог В. Ю. Троицкий назвал книгой человеческого достоинства.
В трактате "О человеке, о его смертности и бессмертии" Радищев обращается к важнейшей экзистенциальной проблеме бытия человека – проблеме бессмертия его личности. Для мыслителя характерен подход к человеку как части всего живого мира: "Совершеннейший из тварей, венец сложений вещественных, царь земли, но единоутробный сродственник, брат всему на земле живущему, не токмо зверю, птице, рыбе, насекомому, черепокожному, полипу, но растению, грибу"[5]. Признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души, он задается вопросом: "Но умрет ли и душа с телом, и есть ли на сие возможность?" Рассматривая аргументы как противников, так и сторонников бессмертия души, Радищев склоняется к мысли, что различие жизни и смерти не следует преувеличивать. Смерть как завершение земного пути трагична, но существует своего рода "закон сохранения духовной энергии", который дарит человеку надежду на бессмертие: "Человек по смерти своей пребудет жив; тело его разрушится, но душа разрушиться не может... цель его на земли есть совершенствование, та же пребудет целию и по смерти..."[6] Завершает свой трактат великий русский просветитель обращением к человеку, которое актуально и в наше время: "Ты будущее твое определяешь настоящим; и верь, скажу паки, верь, вечность не есть мечта"[4].