Лекция 5. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

Определить область гуманитарного знания чрезвычайно трудно. Трудно прежде всего потому, что надо провести как минимум две границы. Первая - граница, отделяющая гуманитаристику от естествознания, вторая - отделяет гуманитаристику от творчества, прежде всего, словесного. Однако, с другой стороны, поиск этих границ есть составляющая часть процесса формирования гуманитарного знания как отдельной отрасли научного знания, имеющего свою собственную предметную область.

В гл. 5 читателю предлагается ознакомиться с особенностями объекта гуманитарного исследования, с методами, применяемыми при изучении человека, общества, культуры, со способами отбора, интерпретации и классификации фактов в гуманитарных науках.

Специфика социально-гуманитарного познания

Познание представляет собой один из видов деятельности человека как разумного существа. Как и всякая деятельность, познание предполагает возможность определения субъекта и объекта. Если понять разум как способность ставить цели, направляющие волю, и выбирать средства их достижения, то познание должно пониматься как стремление к определенной цели - знанию, которое должно соответствовать объекту. При этом очевидно, что необходимо предположить различные типы познания, поскольку могут различаться: 1) объекты познавательной деятельности, которым должно соответствовать искомое знание (определенность предмета); 2) пути достижения субъектом этого знания (определенность метода). Указанные взаимосвязанные пункты всякий раз необходимо определять для того, чтобы иметь возможность осмысленно говорить о том или ином реально существующем виде познания, в том числе о той или иной реально существующей науке.

В самом общем виде социально-гуманитарное познание предполагает достижение знания о законах действия людей как разумных существ, о тех законах, которые они устанавливают себе сами как разумные существа, т.е. о законах свободы.

Когда ставится вопрос о специфике социально-гуманитарного типа познания, то имеется в виду возможность выделить черты, отличающие его от другого или других типов познания (по преимуществу, от естествознания). Возможность такого определения типических черт не исключает того, что в реальной научной практике наблюдается их совмещение, взаимное дополнение, что позволяет говорить о единстве научного знания. В разные исторические периоды существования наук возможны следующие ситуации:

1) черты одного типа признаются более значительными, чем черты другого для достижения общих целей познания (например, в Новое время образцом научности вообще считается естественнонаучное и математическое познание);

2) происходит подчеркнутое выделение (до противопоставления иному) специфических черт какого-либо вида познания, что связано с формированием соответствующих наук (например, становление социогуманитарного знания в качестве отдельной области исследований в XIX в.);

3) совмещаются принципы и методы различных видов познания; это совмещение не только оказывается предметом специального интереса методологии научного познания, но и наблюдается в реальной исследовательской деятельности.

Можно сказать, что современный тип научной рациональности в его неклассической и постнеклассической формах (см. определения в гл. 2, параграф 2.3) связан с признанием характеристик социально-гуманитарного познания в качестве не только самостоятельных, но и определяющих более или менее полно отдельные виды социальных и гуманитарных наук. Эти характеристики начинают выступать в качестве образцов научной рациональности в целом. Такое возрастание значения этого вида познания связано, во-первых, с развитием социальных и гуманитарных наук и, соответственно, с разработкой и обоснованием собственных принципов и методов; во-вторых, с признанием значения этих принципов и универсальности методов в различных областях наук, традиционно противопоставляющих себя корпусу социально-гуманитарного знания; и, в-третьих, с острым осознанием необходимой ответственности ученого за результаты непосредственно научной деятельности. Эта ответственность возможна при условии осмысления собственной социальной и исторической укорененности, т.е. при осмыслении необходимости дополнения своей позитивной научной деятельности (направленности на собственный предмет) критическим взглядом на самого себя как на объект социально-гуманитарного познания.

Теперь необходимо подробнее рассмотреть типические черты социально-гуманитарного познания. В данном разделе будет рассмотрена первая характеристика социально-гуманитарного познания, а именно определение его объекта. Этот объект - человеческая деятельность, ее формы и результаты.

Одним из первых мыслителей, определивших человеческую деятельность в качестве предмета науки, т.е. поставивших задачу обнаружения законов человеческой деятельности, был итальянский мыслитель Джамбаттиста Вико (1668-1744), выдвинувший основания "новой науки" о мире, который был создан людьми: "В этой густой ночной тьме, покрывающей первую, наиболее удаленную от нас Древность, появляется вечный, незаходящий свет, свет той Истины, которую нельзя подвергнуть какому бы то ни было сомнению, а именно, что первый Мир Гражданственности был, несомненно, сделан людьми. Поэтому соответствующие основания могут быть найдены (так как они должны быть найдены) в модификациях нашего собственного человеческого ума. Всякого, кто об этом подумает, должно удивить, как все Философы совершенно серьезно пытались изучать Науку о Мире Природы, который был сделан Богом и который поэтому он один может познать, и пренебрегали размышлением о Мире Наций, т.е. о Мире Гражданственности, который был сделан людьми, и Наука о котором поэтому может быть доступна людям"1. Одну из наиболее отчетливых формулировок специфики объекта социально-гуманитарного познания (в форме противопоставления предмета "наук о природе" и "наук о культуре") можно найти в трудах представителя баденской школы неокантианства Г. Риккерта (1863-1936): "Природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природе в этом смысле является культура как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности"2. В связи с этим определением можно отметить, что естествознание, как и всякая наука вообще, относится она к объектам природы или к так называемым культурным феноменам, представляя собой деятельность сотрудничающих ученых, действующих сообразно поставленным ими целям, подлежит возможному прояснению в качестве предмета "наук о культуре". Необходимо подчеркнуть, что в определении человеческой деятельности в качестве предмета социально-гуманитарного познания существенны оба понятия. Во-первых, недопустимо абстрагироваться от того, что человек есть сознательное существо и, соответственно, не учитывать, что его деятельность является целесообразной и ориентированной на ценности. Если, например, конкретным объектом внимания ученого выступает общество, то оно, по словам немецкого философа и социолога Г. Зиммеля (1858-1918), рассматривается как "единство, которое реализуется только своими собственными элементами, ибо они сознательны". Соответственно, задача исследователя состоит в том, чтобы определить, "какие предпосылки должны действовать для того, чтобы отдельные конкретные процессы в индивидуальном сознании были реальными процессами социализации; какие из содержащихся в них элементов делают возможным в качестве результата, абстрактно выражаясь, производство из индивидов общественного сознания".

Во-вторых, что не менее существенно и, без сомнения, связано с первым элементом определения, недопустимо рассматривать формы и результаты человеческой деятельности в их самостоятельном существовании, в отрыве от самой этой деятельности, т.е. натуралистически, а не конкретно исторически. Пример такого искаженного понимания предмета исследования приводит современный философ М. К. Мамардашвили (1930-1990) в статье "Превращенные формы": "Такова, например, капитализированная стоимость в системе буржуазной экономики, обнаруживающая "способность" к самовозрастанию. Это - типичный случай иррациональной превращенной формы, когда вещь наделяется свойствами общественных отношений и эти свойства выступают вне связи с человеческой деятельностью, то есть вполне натуралистически".

Задача гуманитарных наук при этом как раз и может состоять в том, чтобы восстановить и проследить как действительность этих отношений, так и закономерность появления превращенных продуктов этих отношений.

Кроме того, специфика объекта социально-гуманитарного познания заключается в том, что он не может быть понят безотносительно к субъекту познания. Этой характеристике можно дать несколько пояснений. Во-первых, можно сказать, что и в качестве субъекта, и в качестве объекта выступает человеческая деятельность (только в разных смыслах); во-вторых, можно привести в пример невозможность "чистого" эксперимента и необходимость "включенного наблюдения" в социально-гуманитарных науках, подтверждая в первом случае зависимость объекта от средств и условий наблюдения, а во втором - необходимость преодоления различия дистанций для достижения знания об объекте. Можно, правда, отметить, что и современное естествознание допускает возможность подобного понимания объекта исследования, констатируя определенную зависимость эффектов наблюдения от его средств и возможностей. Для социально-гуманитарного знания нужно понять именно необходимость (а не только лишь допустимость) такого отношения к объекту, причем именно эта необходимость и должна обеспечить определенность этого вида познания. Вот что пишет об этом познавательном взаимодействии известный современный философ М. М. Бахтин (1895-1975): "Точные науки - это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласая вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласым, следовательно, познание его может быть только диалогическим".

Итак, недостаточно понимать эту "относительность" как зависимость объекта от субъекта (от его положения, средств и условий познания) или как некоторое "удвоение" субъекта (субъект познающий и субъект, действующий как часть объекта познания). Во-первых, эта зависимость должна быть понята как взаимная и необходимая.

Во-вторых, если нечто (человек действующий) противостоит как объект, то оно уже не есть субъект; в социально-гуманитарном познании ставится задача преодоления самой объективации (отстранения, противопоставления, потери). Почему это необходимо и как это возможно, будет рассмотрено в разделе о специфике субъектно-объектных отношений и особенностях методологии в социально-гуманитарном познании.