Этика и право

Существует множество представлений о том, как соотносятся право и мораль. Сторонники теории естественного права настаивают на необходимости связи права и морали, ибо полагают, что закон перестает быть законом, если он нарушает естественное право. Точка зрения, разработанная Лоном Фуллером, также говорит о необходимости связи права и морали, хотя при этом отбрасывается необходимость морального содержания права и на первый план выдвигается идея, или концепция, права. Что касается

Г. Харта, представляющего третью точку зрения, то он фактически отрицает необходимость такой связи. Различные политические теории могут требовать разных вариантов соединения права и морали. Если же существуют разные концепции морали, то и взаимоотношения права и морали станут изменяться в зависимости от последних.

Этики ставят следующие вопросы: 1) имеет ли человек моральное обязательство подчиняться закону; 2) существуют ли условия, при которых человек имеет моральное право или моральное обязательство не подчиняться закону; 3) может ли нечто аморальное в определенных условиях стать и беззаконным; 4) должен ли использоваться закон для достижения моральных целей; 5) следует ли оценивать законы или законодательные системы с точки зрения морали?

Между этикой и правом немало общего. Они представляют собой ценностные формы сознания, имеют нормативное ОГЛАВЛЕНИЕ и служат регуляторами поведения людей. Этика и право обусловлены социальными, политическими и экономическими факторами жизни общества. У них общая цель – гармонизировать интересы личности и общества, укрепить свободу и достоинство человека, сохранить общественный порядок. Этика и право руководствуются идеалами свободы и справедливости.

В то же время этика и право имеют существенное различие. Мораль сложилась еще до разделения общества на классы и становления государства. Право же выражает волю государства, правосознание народа. Принципы и нормы морали коренятся в общественном сознании. Они поддерживаются жизненным укладом, искусством. Право выражает волю государства и народа и далеко не всегда предоставляет выбор поведения. Оно в основе своей директивно.

Сфера морали шире, чем сфера тех отношений, которые определяются правосознанием. Частная, семейная жизнь людей подлежит моральному суждению, а не правовому регулированию. Правовые нормы всегда предельно конкретны, протокольны и не оставляют пространства для свободного толкования. В них обозначен государственный подход к оценке конкретных общественных отношений. Моральные требования отличаются более широким смыслом и позволяют по-разному толковать и применять эти требования. Например, мораль отвергает все виды обмана и лжи, а право обращает внимание лишь на некоторые виды умышленного обмана.

Нормы морали исполняются в силу личной убежденности, привычек человека. Внутренним гарантом морали служит совесть, а внешним – общественное мнение. "Для меня моя совесть значит больше, чем речи всех", – утверждал Цицерон.

Государство вправе применять меры принуждения для исполнения закона.

Можно назвать три скрепы общественного сознания: интересы, права и ценности. Сторонники перестройки в нашей стране в свое время много говорили об интересах различных социальных групп. Они исходили именно из примата эгоистических интересов людей. О нравственных императивах говорилось меньше. Демократы были убеждены в том, что они владеют инструментами общественного преобразования. Главное – установить рыночные отношения, запустить механизмы демократии. О духовности, справедливости, сострадании говорилось мельком, по случаю. Однако именно ценности встают на пути интересов, когда последние утрачивают нравственное измерение. Реализуя свои цели, предприниматель, как и обычный гражданин, может сказать себе: "Нет, так я поступать не буду, это противоречит моим нравственным нормам". По что получится, если моральные абсолюты будут оттеснены на периферию общественной жизни? Финансист скажет: "Я могу обрушить национальную валюту, но зато получу хорошую прибыль для себя. Разве мне не дозволено?"

Бросается в глаза откровенный юридизм, который стал подменять социальную философию. То и дело рождаются законотворческие инициативы, призванные, например, обрушить коррупцию. Предполагается, что если в здании, где работают чиновники, убрать двери, то люди увидят, чем занимаются слуги народа на самом деле. Заодно и коррупция окажется под контролем. Но если чиновник внимательно смотрит на экран компьютера, изображая усиленную работу управленческой мысли, а на самом деле видит там карточный расклад, который позволяет ему скоротать рабочий день?

Многие философы говорят сегодня о непреложности правового общества. Именно в правосознании они усматривают огромную целительную мощь. При этом абсолютизируется британский опыт. Закон ставится выше морали. Между тем закон и право – не одно и то же. Законы могут быть неправовыми. Любое право, как бы его ни трактовали, не может противоречить закону справедливости. Разумеется, справедливость может трактоваться по-разному, но в любом случае в основе права лежит принцип формального равенства, и из этого вытекают некоторые важные следствия, связанные с пониманием человека и его ценностей. Степень свободы человека может меняться, потому что современная цивилизация настолько сложна и становится еще более сложной, что возникает необходимость еще большего контроля над тем, что делает человек. Граница между частной жизнью и жизнью публичной постепенно размывается.

Для изменения состояния правового сознания нужно, чтобы изменились базисные ценности культуры, чтобы они были приведены в соответствие с провозглашаемым общественным идеалом правового общества. Идеи всеобщего права стали проникать в Россию после того, как она стала осуществлять модернизационные реформы. В России справедливость всегда была выше права. Люди жили но обычаям, а не по нраву.