Этический смысл сознания
Проблематика сознания шире проблем, связанных с условиями возможности познания и знания. Сознание имеет дело с проблемами смысла жизни, оно есть там, где человек задает себе вопросы: зачем я живу, зачем существуют мир, страдания, смерть и т.д.
Акт сознания, считают многие философы, возникает там, где появляется нужда в свободном выборе, например между долгом и совестью, добром и злом, где человек берет на себя бремя свободы решать, как поступать: смириться или бунтовать, жить или умереть, отдать приоритет своему телу или своей душе и уму и т.д.
Приведем пример. В. С. Соловьев, характеризуя человека, писал, что ему присущи такие качества, как стыд, жалость и благоговение, которые составляют духовное, идеальное начала в человеке, постоянно напоминающие ему, что он не только физиологическое, природное существо. Но человек волен сам решать, воспользоваться или нет этим напоминанием.
Поэтому сознание, по определению, есть моральное явление. Моральные феномены означают способность человека руководствоваться в своем поведении мотивацией, которая причинно ничем не вызвана. Морально то, что бескорыстно, беспричинно. Когда человек совершает моральный поступок, мы говорим не "почему" он так поступил, а "но совести". Не случайно слова "сознание" и "совесть" происходят от одного корня. Во всех европейских языках (греч. συνείδησις, лат. conscientia, фр. conscience, итал. coscienza, англ. conscience, нем. Gewissen) это слово образовано из корня, обозначающего "знание" и приставки "с"; это образование указывает на близкую связь, в которую народная мудрость ставит понятия "совесть" и "сознание"[1].
Совесть является как бы концентрированным сознанием, но и самому сознанию присущи некоторые функции совести.
К выводу о том, что сознание – явление морального порядка, пришел к концу своей жизни один из талантливейших философов советского периода Э. В. Ильенков[2]. В письме своему ученику, рассуждая о том, что такое сознание, он определил его как "величайшее из чудес мироздания". Но при этом подчеркнул, что "сознание – не только чудо из чудес, – это и крест". В сознании содержится "вся боль мира", а не все знание о мире. Знание о мире постигается в теоретико-познавательной, рационально-логической деятельности, а боль мира переживается. Логика не болит, болят эмоции. Сердце, душа человека воспринимают эту боль.
Язык и сознание
Важнейшим условием формирования сознания и формой существования и проявления мышления является язык. Как образно выразились К. Маркс и Ф. Энгельс, на "духе", т.е. сознании, с самого начала лежит проклятие – быть "отягощенным" материей, которая выступает в виде движущихся слоев воздуха, звуков – словом, в виде языка: "Язык также древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее также и для меня самого действительное сознание..."[3]
Язык – это орудие мышления, средство выражения и оформления мыслей. Язык можно рассматривать как объективированное мышление, он представляет собой систему знаков, имеющих смысл и соотнесенных с системой значений, которые выражаются в понятиях.
В его мыслеобразах, в его понятиях сосредоточен огромный умственный, чувственный, духовно-нравственный и практический опыт народа. Вся сознательная жизнь человека осуществляется посредством языка. А потому он, в сущности, основной способ духовного бытия, главный инструмент освоения окружающего мира, школа мысли и единственное средство получения знаний. В высших своих проявлениях язык – памятник культуры, духовное достояние и святыня парода. Вместе с тем язык – среда обитания человека и народа и форма духовной энергии, проявляющейся зачастую непредвиденно и неожиданно.
Материальной, чувственной оболочкой мысли выступает слово как единство знака, звучания и значения. Без слов мы не можем понять ни одной вещи: для понимания вещь должна стать словом. Только владея словом, можно познавать и творить.
Слово представляет собой невидимый корень жизнеспособности нации. Как пишет известный филолог В. Ю. Троицкий, состояние речи – это состояние мысли; состояние мысли – это состояние сознания; состояние сознания – это предпосылка поступков; поступки – это сущность поведения людей; сущность поведения людей – это судьба народа[4].
Конструктивные функции языка достаточно хорошо изучены, в том числе и в формировании сознания. Но, как отмечает В. П. Зинченко, сейчас не менее важно понять и осознать его деструктивные возможности и функции[5].
Разрушить сознание – это прежде всего уничтожить историческую память народа, аккумулированную в языке, в слове. Язык может выполнять и деструктивную функцию в отношении сознания, о чем писал также и М. К. Мамардашвили: "У нас разрушен язык. То есть формально, например, русский или грузинский язык – есть. Но он весь... в раковых опухолях, которые не поддаются развитию... Существующий язык, состоящий из десятков слов, из неподвижных блоков, подобно бичу божьему, останавливает любое движение мысли"[6]. Дегенеративная речь может сформировать только дегенеративное сознание. Без специальной работы нормальная человеческая речь сама не формируется, а тем самым и не формируется нормальное человеческое сознание.
Один из самых ярких мыслителей XX в., представитель аналитической философии Л. Витгенштейн, решая основные философские проблемы через призму отношения языка и мира, сформулировал афоризм: "Границы моего сознания очерчены моим языком".
Язык является не только средством, при помощи которого мы получаем большую часть сведений о культуре и познавательных процессах, но, согласно ряду теорий, также и основным фактором, определяющим наши мыслительные процессы: мышление человека обусловлено его языком.
Проблема влияния структуры языка на структуру мышления рассматривалась еще в начале XIX в. выдающимся немецким философом и филологом В. фон Гумбольдтом, однако не была востребована в то время лингвистической теорией[7].
Интенсивные исследования в этой области начались в 30-х гг. XX в., когда американскими лингвистом Э. Сепиром (1884–1939) и его последователем Б. Л. Уорфом (1897–1941) была разработана концепция лингвистической (от лат. lingua – язык), или языковой, относительности, согласно которой структура языка определяет мышление и способ познания реальности. Мы не можем осознать действительность, не прибегая к помощи языка, причем наш "мир" строится нами бессознательно на основе языковых норм. Мы видим, слышим и воспринимаем те или другие явления в зависимости от языковых навыков и норм своего общества.
В соответствии с представлениями ученых язык – это система взаимосвязанных категорий, которая, с одной стороны, отражает, с другой – фиксирует определенный взгляд на мир. Существует взаимосвязь между языком и образом мышления народа. Овладевая языком, его носитель и усваивает определенное отношение к миру, и видит его под углом зрения, "навязанным" структурами языка, принимает картину мира, отраженную в родном языке.
Лингвистическая относительность означает, что мировосприятие человека обусловлено языковыми структурами[8]:
• язык определяет человеческое мышление и процесс познания в целом, а через него – культуру и общественное поведение людей, мировоззрение и целостную картину мира, возникающую в сознании;
• люди, говорящие на разных языках, создают различные картины мира;
• язык не только обусловливает, но и ограничивает познавательные возможности человека;
• от различия языков зависит не только разница в содержании мышления, но и различие в логике мышления;
• лингвистическая система в известной мере определяет связанную с пей понятийную систему;
• основа лингвистической системы в значительной степени предопределяет связанное с ней мировоззрение;
• кроме проблемы языкового представления достигнутого знания, есть проблема понимания этого знания адресатом.
Гипотеза Сепира – Уорфа показывает, что материальный мир в различных языках представлен по-разному. Так как истина – это соответствие знания действительности, а любое теоретическое построение – текст, то (с учетом гипотезы лингвистической относительности) очевидно, что адекватного отражения реальности быть не может. Используемый язык ограничивает исследователя, ставит его в определенные рамки. Иными словами, реальность преломляется через призму языка, и для разных языков (народов) угол этого преломления различен. Знание поэтому не столько идеальный образ действительности, сколько некое приближение к этому идеальному образу.
Следовательно, язык не просто средство отображения мысли, но и средство формирования ее.