Этические проблемы в художественной литературе и искусстве

Роль искусства в развитии нравственности огромна. В произведениях писателей, художников, скульпторов выражено ценнейшее этическое ОГЛАВЛЕНИЕ. Жизнь каждого человека, безусловно, суверенна и уникальна. Осознание ее конечности и в самом деле придает человеческому бытию особый трагизм и в то же время ценность. А. Шопенгауэр считал, что если бы не было смерти, то не было бы и философии. Люди по-разному относятся к жизни и к самой ее ценности, к преобразованию бытия как смыслу человеческого существования, к радостям "случайного дара", к нравственным нормам. Каждая культура не только вырабатывает определенную систему ценностей, в которой осмысляются вопросы жизни и смерти. Она творит также определенный комплекс образов и символов, с помощью которых обеспечивается психологическое равновесие человека.

Гениальность и величие Л. Н. Толстого нужно, прежде всего, видеть в его могучем чувстве, в способности непостижимым образом проникнуть в природу человеческой жизни, смерти. Писатель считал, что драматизм человеческого бытия заключен в противоречии между неотвратимостью смерти и присущей человеку жаждой жизни. Выражением такой философской рефлексии оказывается вопрос: "Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей смертью?"

Религиозная философия Толстого, его размышления о сути человеческой жизни и смерти – это попытка привести к общему знаменателю основные духовные доктрины и моральные взгляды человечества. Такая попытка основана на глубоко продуманных оригинальных формулировках и глубине личного восприятия. Л. Н. Толстой был единственным религиозным мыслителем, который действительно и властно вторгся в религиозную жизнь, пытаясь охватить восприятие человеком жизни и смерти с такой силой, что его идеи и личное восприятие этой проблемы до сих пор захватывают и тревожат сознание людей. Писатель опирался на все главные религиозно-философские системы и во многом раздвинул границы рассмотрения человеческой духовности.

Огромную этическую ценность имеют романы Ф. М. Достоевского, который подчеркивал, что человек, прежде чем выбирать, должен знать, ради чего он может, должен или хочет принять решение. Он должен знать, существует ли нравственный закон, чем отличается добро от зла, и, если все это имеет место, откуда они берутся и как обосновываются. То, что мы, сталкиваясь с этим законом в жизни, принимаем за ожидаемое и рассматриваем как частный случай всеобщего, конечно же, не является познанием прекрасного ни в природе, ни в искусстве. Закат солнца, производящий на нас неизгладимое впечатление, не просто один из закатов: это тот неповторимый закат, который является для нас "трагедией неба". Именно в области искусства впервые выяснилось, что произведение нельзя понять как таковое, если оно рассматривается лишь со стороны его встроенности в другие взаимосвязи. Его истина, обращенная к нам, – это не проявление заключенной в нем всеобщей закономерности.

Можно исследовать дефиницию красоты в том варианте, в каком она толкуется английским философом, представителем неореализма Джорджем Муром. Он рассматривает прекрасное через призму "добра", которое мыслится как основополагающая этическая категория. В этом случае эстетическая ценность сводится к функции ценности этической. Попробуем извлечь зерно истины, анализируя взаимоотношение этики и эстетики. Не будет откровением утверждение с позиции интуитивизма о том, что взаимоотношения эстетической ценности произведения и этических ценностей переживания, возникающих у различных людей, сложны и с трудом поддаются формулировке.

Здесь мы сталкиваемся с трудностями трактовки прекрасного. Если картины Боттичелли, стихи Вордсворта или концерты Вивальди были и остаются прекрасными, этого нс скажешь о музыке Стравинского, картинах Пикассо, пьесах Женэ и Бекетта. Как бы мы ни хвалили произведения этих мастеров, в основе нашей оценки всегда будет лежать убеждение в том, что их искусство имеет своей целью добро и поэтому обладает этической ценностью.

Если нечто мы называем с эстетической точки зрения добрым (т.е. восхищенное созерцание творит добро), то здесь нас поджидает ряд трудностей. Например, эстетическая ценность не всегда может быть выражена в терминах восхищенного созерцания, ибо следует учитывать способность к эстетической оценке воспринимающего субъекта. Если школьник ничего не понимает в картинах Пикассо, разумеется нельзя считать, что это говорит не в пользу Пикассо. Стало быть, можно модифицировать определение Мура следующим образом: сказать, что произведение обладает большой эстетическом ценностью, означает, что соответствующее переживание имеет высокую ценность.