Элементы Древнерусского государства

Объединившиеся в VIII–IX вв. восточнославянские племена создали союз, обладавший существенными признаками архаического государства в форме так называемого вождества. Признаки этой формы организации публичной власти в целом характеризуют и форму Древнерусского государства. Так, форма правления в нем традиционно определяется в историко-правовой науке как раннефеодальная монархия. Исследователи, отрицающие российский феодализм, пользуются для ее обозначения термином "раннесредневековая". К основным признакам, характеризующим раннефеодальную монархию, принято относить прежде всего слабость власти князя и слабую связь между отдельными частями территории. Действительно, в Древней Руси удельные князья мало зависели от центральной власти. В основном они только платили дань великому князю, сохраняя свою независимость в делах "внутреннего наряда", т.е. суда и управления. С другой стороны, иностранные послы, как правило, посылаются уже от Руси в целом, а не от каждого отдельного князя. Власть князя ограничивалась советом.

Активное использование институтов догосударственного самоуправления составляло еще одну важную характеристику государственного механизма Древней Руси. Система государственного управления находилась в начальной стадии становления и может быть названа дворцово-вотчинной. Это означает, что структура управления еще не сложилась. Служилой и земской аристократии публично-властные полномочия делегировались нередко постольку, поскольку они владели вотчинами. При этом судебная власть не была отделена от административной. На местах, заселенных княжескими смердами, немногочисленные назначаемые от князя служащие (нередко это были княжеские холопы), кормление которых составляло одну из обязанностей населения, сосуществовали с органами традиционного общинного самоуправления. К дополнительным особенностям Древнерусского государства обычно относят: 1) обширность территории, которая увеличивала роль общин в управлении; 2) православие, принятие которого привело к отсутствию соперничества между светской и церковной властью, объективно способствовало сохранению единства государства.

Термин "государство" появляется в русском языке позднее, а в рассматриваемый период чаще всего используются такие слова, как "земля" (территория, занимаемая союзом волостей и пригородов под властью старшего города), "княжение", "волость", "удел", "уезд". Причем "волость" обозначает в это время всякую территорию, состоящую под одной властью, а потому одинаково употребляется как для обозначения целого государства, так и его административных делений. После X в. постепенно выходят из обращения такие определения, как "земля вятичей" и пр. То есть племенная принадлежность территории утрачивает значение. Указанное обстоятельство можно рассматривать в качестве косвенного признака того, что к этому времени племенной строй вытесняется государственностью. Публичная власть нередко вырастает из частной власти лица (князя), распространяющейся на прямо принадлежащую ему землю (территорию). Однако при Рюриках права на территорию, в отношении которой такое лицо осуществляет публично-властные функции, часто не имели отношения к частному праву на землю и вытекали из факта избрания или назначения князя.

Территория

Каждая земля состояла из старшего города, пригородов и волостей. Под городом первоначально понималось всякое укрепленное поселение, а в узком смысле – центральная община, владеющая землей. Города, как правило, возникали с развитием торгового движения по рекам. Древнейшие Киев, Чернигов, Любеч, Полоцк, Смоленск, Новгород играли организующую роль на всей территории и представляли собой еще и сборные пункты для купцов со складами товаров. Им, как и населению пригородов и волостей, требовалась охрана. Для этого нанимались военные дружины, нередко варяжские. Право старшинства терялось, если старший город отказывался защищать пригороды. Впоследствии города стали резиденцией князя или кого- либо из его доверенных представителей, вследствие чего отношения между городом и подвластными территориями приобретали публично-правовой оттенок. К XI в. центром каждой земли, входящей в Древнерусское государство, становится непременно город. К нему тянут пригороды и волости, с обывателей которых собирается дань. Но отношение города к пригородам и волостям не было основано на простом частноправовом захвате, который порождал бы простую обязанность населения присягнуть феодалу и в дальнейшем выплачивать ему частную ренту. Часть дани шла на местную, часть – на киевскую дружину. На жителях земли лежали и всевозможные натуральные повинности, прежде всего мостовое и городовое дело.

При Рюрике три восточнославянские земли еще продолжали существовать отдельно. Только Олег осуществляет их объединение около 881 г. (согласно Устюжской и Никоновской летописям). По летописной хронологии Олег правил в словенской, кривичской, чудской, мерянской землях с 879 по 912 г. С 882 г. ои стал княжить в Киеве, а вскоре подчинил древлян, радимичей и северян. В договоре 911 г. с Византией он именуется великим князем. Для арабских источников конца IX в. Русь уже представляет единый политический организм. Единство объединенного государства во многом держалось на личном авторитете Олега и последующих киевских князей. В X в. при Святославе Русь снова фактически распалась на три отдельных княжества, однако в 977 г. при Ярополке единство было восстановлено. Древнюю Русь иногда представляют как федерацию княжеств, почти не связанных друг с другом^[1]. Однако уместность применения здесь термина "федерация" вызывает сомнения, поскольку федеративные отношения подразумевают четко определенную юридическую связь между субъектами и федеральным центром, чего в данном случае мы не наблюдаем.

Князь

Государственность Древней Руси была воплощена, прежде всего, в фигуре князя. Слово это общеславянское. Восприятие князя как родовладыки отложилось в свадебных обрядах русского народа. Исследователи славянофильского направления указывали на это обстоятельство как на подтверждение исконности и повсеместности княжеской власти, имеющей корни в патриархальном быту.

Точки зрения на начало истории князей расходятся. Норманнская теория исходит из того, что князь стал воплощать государственное начало лишь с приходом династии Рюрика. В дореволюционной историографии действительную историю князей как раз и начинали с призвания варягов. Смысл призвания состоял в том, что князь должен был заменить общину как политический организм и вытеснить ее из политической сферы. Однако значение события призвания не следует преувеличивать, поскольку оно не привело к быстрой эволюции древнеславянского общинного быта в государственный. История гибели князя Игоря говорит о том, что он сохранил повадки патриархального вождя. Нормирование дани, равно как и создание погостов, происходит лишь в середине X в., и только с этого времени можно серьезно говорить о государстве. Главным положительным результатом призвания стало появление особой породы людей, "которые в силу своего происхождения от призванного князя считались способными к отправлению высшей судебной и правительственной деятельности". Князья из чужаков, не принадлежащих славянской общине, изначально были дистанцированы от подвластного населения^[2].

Княжеская власть на Руси до и после призвания Рюрика происходила из родовой и принадлежала не конкретному лицу, а целому роду. Иногда имело место соправительство членов рода. Позднее члены рода стали делить власть территориально. В результате создавалась удельная система, которая с X в. уже преобладает. Власть рода принадлежала и лицам женского пола. Согласно легенде принадлежность к другому варяжскому роду могла служить основанием для устранения князей от власти. "Вы не князья и не рода княжеского, а со мной Игорь Рюрикович", – говорит Олег Аскольду и Диру, низвергая их. Принадлежность власти роду, а не лицу была очевидной для политического сознания древнерусского населения, особенно аристократии, еще на протяжении длительного времени.

Княжеская власть приобреталась как по наследованию, так и по избранию. Причем считалось, что право замещать престол по наследованию возникало с момента рождения, а не смерти предшественника. Вначале равноправными порядками оставались наследование по закону и по завещанию. Позднее отдавалось предпочтение наследованию по закону (обычаю). Родовая теория исходит из предположения, что обычный порядок наследования столов следовал порядку старшинства членов рода. Иногда такой порядок объясняли тем, что "воинственность того времени требовала, чтобы на престоле был взрослый человек"^[3]. Другие исследователи скептически относились к теории родового наследования, считая, что в ту эпоху порядок наследования вообще не мог еще быть устоявшимся и "люди действовали не столько по правилам, сколько в меру своей силы"^[4]. Старшинство наследника княжеского престола, о котором говорят летописи, не следует всегда непременно трактовать как старшинство родовое.

Избрание могло представлять собой самостоятельный или добавочный способ передачи власти. Чаще всего он использовался при прекращении данной ветви княжеского рода или изгнании представителей этой ветви. Предварительно вече выбирало другого князя. Избрание в поздний период Древней Руси предполагалось всегда пожизненное и с детьми, т.е. избиралась династия. Утверждение этого принципа объективно способствовало постепенному закреплению престолов отдельных земель за определенными ветвями рода Рюриковичей. Обычай требовал, чтобы вече могло действовать относительно свободно, отдавая предпочтение той или иной ветви рода. Выбор мог делаться даже в нарушение принятого в династии Рюрика порядка наследования, например в пользу младшего брата вместо старшего. Встречались также случаи захвата (добывания) престола и договоры между князьями, которые, впрочем, утверждали один из двух вышеназванных способов преемства. Таким образом, достаточно долго своеобразный "общественный договор", сторонами которого выступали князь и народ в лице веча, оставался реальностью Древней Руси. Однако с усилением позиций княжеской власти избрание стало приобретать ритуальный характер. На первое место выходит именно наследование престола. По мере того как родовой порядок наследования меняется на семейный, уходит и важный фактор, удерживающий государственную целостность Древней Руси.

Компетенция князя основывалась на обычае или, как это было в Новгороде, на договоре. Княжеская власть считалась необходимой для внутреннего управления и суда, рассматривалась как сила, уравновешивающая взаимное соперничество составных элементов государства, кровных и территориальных. Эти функции князя, придающие ему значение своеобразного арбитра, позволяют лишь весьма условно расценивать характер княжеской власти как монархический. Общественные отношения того времени не благоприятствовали образованию единоличной власти. Весь народ был вооружен и при необходимости составлял народное ополчение, войско прямо не зависело от князя, не финансировалось им.

Среди функций князя одной из основных считалась внешняя защита государства, в рамках которой сочетались власть военная и власть дипломатическая. Однако вопросы войны и мира, союзные договоры хотя бы формально должны были одобряться на вече. Так, договор с Византией 945 г. содержит формулу: "Этот договор заключен великим князем русским, всеми другими князьями и всем народом земли русской". Вместе с тем персональная роль князя, его ответственность за организацию военных походов была весьма велика, хотя и носила патриархальный характер. Не случайно Владимир Мономах советовал: "На войну отправясь, нс ленитесь, но за всем смотрите, нс полагайтесь во всем на воеводу, не предавайтесь ни питью, ни еде, ни спанью, сторожу сами наряжайте, и ночью ее проверяйте, и вставайте рано, и оружия с себя не снимайте"^[5].

В эпоху язычества за князем оставалась и власть религиозная. После крещения удержание идеи единства государства, сохранение относительно крупных удельных княжеств, без сомнения, было в определенной мере заслугой православной церкви, которая проводила идею более зрелой государственности, принесенную из Византии. Именно церковь утверждала образ великого князя как Богом поставленного православного владыки. "Похвалим же и мы по силе нашей малыми похвалами великое и дивное сотворившего нашего учителя и наставника великого государя нашей земли Владимира", – говорит в "Слове о законе и благодати" митрополит Иларион (XI в.). Имея в виду, по всей вероятности, византийскую традицию и поэтому, переоценивая древнерусские реалии, он называет князя "единодержцем земли своей"^[6]. Владимир Мономах советовал князьям в своем поучении епископов, попов и игуменов любить и принимать от них благословение, но в то же время надзирать "за церковным порядком и службой".

Власть управления и суда, равно как и власть законодательную, князь делил со своим советом и вечем. Князь был не только первым судьей, но и высшим источником правды. Христианская традиция диктовала для этой сферы определенные нравственные нормы. Владимир Мономах пишет в своем "Поучении": "Паче же всего убогих не забывайте, но как можете по силе своей, кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами и не давайте сильным погубить человека. Ни правого, ни виноватого не убивайте и не повелевайте убить того, кто будет достоин смерти, ведь душу христианскую нельзя губить"^[7]. Таким образом, князь постепенно втягивался и в отправление социальной функции. Эта последняя, конечно, долгое время оставалась делом совести князей и не могла считаться ничем иным, кроме нравственной обязанности. Первоначально отсутствует сколько-нибудь заметное дистанцирование правителя от управляемых. Относительно организации управления Мономах советует: "Когда ходите по своим землям, не давайте воинам ни своим, ни чужим вред причинять селам и их посевам – да не проклянут они вас... Бедного смерда и убогую вдовицу не давайте обижать сильным". Споры, возникавшие внутри рода или общины, оставлялись, за исключением некоторых категорий, на решение старейшин, общинных властей. Однако конфликты, выходящие за пределы одной общины, равно как и особо важные дела, Русская Правда относит к подлежащим суду князя. Это, прежде всего, случаи поимки вора с поличным, споры о наследстве, поиск беглых холопов и пр. Отправляя правосудие, князь не только судил, но и устанавливал формы суда, размеры продаж и вир. Несомненно, их чрезмерное повышение могло возбудить протесты веча или даже спровоцировать изгнание князя. Тем не менее, если буквально следовать положениям Русской Правды, можно сделать вывод, что законодательная деятельность князя могла осуществляться и без участия совета и веча (так, Ярослав сам установил размер вознаграждения вирника, согласно ст. 42 Академического списка Краткой редакции).

Характер отношений, который складывался между князем, вече, советом, аристократией, позволяет утверждать, что представление о князе как верховном собственнике земли в Древней Руси еще отсутствовало. Далеко не все землевладельцы того времени держали землю, полученную именно от князя, и фактов, подтверждающих, что князь претендовал на безусловное принесение ими присяги, мы не имеем. Никем не отрицаемое право отъезда бояр на службу к любому князю по собственному выбору сложилось именно в древности и прямо опровергает вышеупомянутую гипотезу. В действительности любой боярин, отъезжая на службу к другому князю, не сомневался в том, что его владения сохранятся за ним по праву. Более того, с отъездом боярина возникал вопрос, под чьей высшей юрисдикцией оказывается земля отъехавшего, коль скоро он на службе у другого князя.

В XI в. происходит более точное определение, или ограничение, как в Новгороде, княжеской власти. Средством юридического оформления условий княжения оставался ряд (договор) с новым князем. Но это было уже не устное соглашение, в основном определяющее моральные пределы княжеской власти, а документ, предусматривающий важные детали юридического характера, например о перемене слуг предшествующего князя, праве владеть землей, пределах судебной власти князя и пр. При посажении на стол издревле практиковалась взаимная присяга народа и князя не делать друг другу зла. Со второй половины XII в. такие договоры вошли в обычай в основном на северо-западе Руси.

Постоянно действующий при князе совет – второй важный элемент системы публичной власти в Древней Руси. Старшая дружина представляла собой основу этого совета, решая вместе с князем вопросы управления. Такой совет работал только в старшем городе каждой земли. Высшие служилые люди, которые имели право присутствовать в совете, постепенно стали именоваться боярами. Помимо членов старшей дружины в совет приглашались старцы, или старейшины (иногда их называют земскими боярами). Так, в 987 г. Владимир "созва боляры своя и старцы градьские" для обсуждения вопроса о вере. Персональный состав совета не был постоянным. Князь долго сохранял право пригласить для совещания любых лиц. Это право князя ограничивается гораздо позже. Народ призывал к власти именно князя, ему лично вручалась власть, и именно он нес ответственность за принятые решения. Предметы управления были немногочисленными, задачи – несложными, что делало излишним существование постоянно действующего и стабильного по составу органа с четко определенными предметами ведения и полномочиями. Совет просто помогал князю, не имея собственной компетенции. Заседания его происходили ежедневно, обычно во дворе князя. По некоторым вопросам князь был обязан совещаться с боярами. С усилением в думе земского элемента совет получил больше самостоятельности и иногда становился ближе к вечу, чем к князю. Советники участвовали в решении судебных, законодательных вопросов (при Владимире – о строе и уставе земельном, восстановление вир и отмена казни), в решении вопросов внутреннего государственного устройства (распределение столов). В некоторых землях аристократический совет делил с вечем право приглашать князя и рядиться с ним.

Вече

Предком веча было племенное собрание. В IX–X вв. "для решения дел" в старший город сходились "лучшие люди всей земли" и обсуждали земские вопросы в присутствии граждан этого города. Активная роль принадлежала старцам и старейшинам, тогда как простые граждане города и пригорода на вече просто присутствовали, одобряя его решения. Сохранившиеся документы свидетельствуют о существовании веча во всех древнерусских землях. Это было неизбежно в ситуации, когда только согласие всего народа могло обеспечить реализацию управленческих решений, поскольку постоянное войско и государственная полиция отсутствовали. С XI в. вече представляет собой собрание полноправных граждан главного города земли. В таком вече могли участвовать и жители пригорода. Практически всякий свободный человек, где бы он ни жил, имел право быть членом веча старшего города. Таким образом, сохранялась идея всенародного участия во власти. Князь, если вече собиралось не для его смещения, тоже присутствовал на вече. Обычно он и собирал его. При несогласии с князем вече могло созываться кем-либо из граждан или сходилось само собой. В вече участвовали также лица духовные, в частности митрополит. Способ созыва мог быть разным, но чаще всего пользовались глашатаями или колоколом. В принципе, при принятии решений требовалось единогласие: решение большинства при наличии сильного меньшинства невозможно было бы провести в жизнь. Достижение согласия при разделении мнений участников веча осуществлялось на основе взаимных уступок.

Компетенция веча, как и княжеская, включала высшее управление (призвание и изгнание князей, договоры с князьями), текущее управление (участие в назначении и смене чиновников), суд (суд политический и чрезвычайный производился князем и боярами в присутствии народа) и закрепление норм обычного права (применяемых местными и городскими общинами и княжеской администрацией), вопросы войны, созыв народного ополчения. Вообще предметом обсуждения на вече мог стать любой вопрос государственной жизни, если находилось достаточно желающих принять участие в совещании. Вопросы, требующие достижения согласия веча и князя, возникали достаточно часто, а для их разрешения стороны должны были учиться находить компромиссы.

Управление в Киевской Руси уже с X в. включает в себя две системы органов: собственно княжеская (дворцовая) и земская (десятичная). Уровни государственного управления как таковые в ту пору отсутствовали, что, в частности, не предполагало сколько-нибудь определенной системы контроля и надзора. К основным предметам управления относились охрана торговли, торговых путей, международные договоры на эту тему, забота о путях сообщения для торговых и военных целей. Как князь, церковь, так и общины но возможности предпринимали меры против голода и меры призрения. Управленческие функции осуществлялись параллельно с судебными, и осуществляли их те же органы.

Княжеская система управления была лишь прообразом будущего государственного управления. Она носила патриархальный характер и строилась, как уже было сказано, по дворцово-вотчинному принципу. Это означало, что управление осуществлялось в порядке индивидуальных поручений, даваемых княжеским слугам, причем обособленных предметов управления еще не выделялось. Слуги занимались обслуживанием княжеского дворца и управляли частями дворцового хозяйства, а одновременно – селами из княжеской вотчины, которые давались им с этой целью "в путь".

Каждое персональное поручение включало в определенном сочетании задачи судебные, административные, финансовые и пр. Тиуны различались по разрядам служебных поручений. Огнищный, или дворский (в будущем дворецкий), заведовал двором (отроками) и домашним хозяйством князя. С середины XII в. дворский назначается из бояр и причисляется к старшей дружине, ему подчиняются ключники и постоянно меняющийся штат тиунов, в частности конюший, спальник и др. Княжеские тиуны назначались из дворовых слуг князя, первоначально несвободных. По согласованию с вечем назначались только тиуны, облеченные судебной властью. Частнохозяйственные и государственные органы управления в этот период еще не различаются, и, по сути, управление княжеским хозяйством перетекает в управление землей, первоначально только той, которая принадлежала ему на частном праве. Боярские вотчины, как правило, управлялись владельцами, получавшими соответствующие поручения, или иммунитеты. По мере укрепления государства функции боярского управления переходили к назначаемым князем слугам.

Дворский ведал и финансовым управлением. Кроме него на местах данщики, вирники и мытники ведали разными сборами в казну. Управление казной государства в этот период сливалось с управлением частной княжеской казной, поскольку первоначально личный доход князя полностью сливался с финансовыми средствами государства. К основным источникам доходов относились дани, пошлины, повинности. Дань представляла собой прямой налог. Само название свидетельствует о том, как чаще всего увеличивалась территория княжества. То есть первоначально этот налог действительно представлял собой более или менее регулярную и не всегда четко определенную по размеру выплату, которой обременялось в пользу победителя-князя население присоединенных территорий. Затем это название получает внутренняя подать.

Способ взимания дани со временем менялся. Первоначально это – полюдье, то есть как бы военные походы, когда князь с дружиной отправляется в пригороды и волости. С XI в. для сбора дани направляются данщики. В XII– XIII вв. князь выезжал для производства суда и при этом получал подарки, превратившиеся в постоянный доход (полюдье, даровное и погородье). Дань доставлялась из пригородов посадниками, а туда – самим населением. Единицей обложения чаще всего были дым и рало (участок земли, обрабатываемый силами одного домохозяина). Распределение по дымам и сохам делало само население, государство исчисляло дань по погостам. Города от дани освобождались, платили только погородья. Во времена господства Золотой Орды была введена поголовная подать. Важную статью дохода составляли пошлины: вес и мера (для покрытия расходов при взвешивании и измерении), мыт и перевоз (за предоставление средств или помощи со стороны государства при перевозке товаров через реку и волоки), кор- чмита (с содержателей корчем). Существовала также гостиная дань и торговое, взимаемые с купцов и торговцев. Уголовные штрафы и судебные пошлины тоже пополняли казну, а частично шли на ОГЛАВЛЕНИЕ кормленщиков.

Система земского управления более древняя. В ее основе лежала сотенная, или численная, система, сохранившаяся со времен племенной демократии. Целая земля составляла тысячу, старшие города и провинции делились на сотни и десятки. Значит, центральным правителем был тысяцкий, а подчиненные ему – сотские и десятские. Прежде всего тысяцкий был предводителем народного ополчения. Первоначально тысяцкие и десяцкие народные противопоставлялись тысяцким и посадникам княжеским. В пригородах существовали советы старейшин, которые владели властью судебной и административной.