Экзистенциальное априори

В этой работе известную помощь Л. Бинсвангеру оказали его ранние увлечения Кантом. Здесь он заимствует у Канта соображения об априорном познании, которое задается человеку до всякого опыта. Но Бинсвангер радикально переосмысливает само представление об априорных структурах. Они трактуются им как неизмеримо более базовые, нежели трансцендентальные категории Канта. У Канта априорное знание трактуется только в аспекте познания. Бинсвангер же пытается распознать такие априорные структуры, которые определяют человеческий опыт в целом. Итак, возникает представление о том, что психика имеет некоторые структуры, данные нам еще до опыта. Их Бинсвангер называет экзистенциальное априори.

З. Фрейд в свое время также, приступая к анализу сновидений, приходит к выводу, что психическая структура обладает несомненной стойкостью и постоянством. Он полемизирует с теми положениями психиатрии, которые господствовали в то время и сводились к тому, что психические процессы подвижны, текучи. Фрейду же казалось, что за этой переменчивостью можно обнаружить и несомненную стабильность. По сути дела, в этом и состояла несомненная заслуга австрийского исследователя, который поставил психологию на научную почву, выявив в психике конкретные и постоянные структуры. У Бинсвангера мысль выглядит гораздо более радикальной. Он говорит о структуре, которая находится в глубинах психики и отражает ее априорную иерархию и которая как раз и определяет психическую жизнь вообще.

При таком толковании болезненные психические феномены определяются как искажения (отступления) доопытной (априорной) экзистенциальной структуры. Мы, таким образом, согласно Бинсвангеру, прорывается к пониманию некоей смысловой матрицы пациента. Аналитики получают возможность увидеть, как общие априорные структуры обнаруживают себя в отдельном психическом мире, в конкретном человеке. Но опять-таки вопрос о том, что я познаю, оказывается при таком подходе не главным. Он дополняется феноменологией чувств и желаний. Неслучайно Э. Гуссерль подчеркивал, что безусловность морали подтверждают только чувства. Поэтому последователи даже введут понятие эмоционального априори.

В данном контексте речь не идет о том, что я познаю. Модус иной — "как я существую?". Чтобы ответить на этот вопрос, нужно осознать, как душевнобольной в качестве определенной целостности относится к тому содержанию, которое продуцируется его собственным рассудком. Чем же занят в данном случае аналитик. Он коллекционирует данные, но вовсе не для того, чтобы просто их описать. Ему важно прорваться к всеобщей априорной структуре, которая и обусловливает поведение человека и его самоощущение в разных аспектах получаемого опыта — временном, пространственном, личном, социальном. И здесь, само собой понятно, нельзя ограничиться каким-то одним аспектом, допустим социальным, который покажет асоциальность пациента, из которой будут неправомерно выводиться все другие феномены его психического мира.

Что же принципиально нового в этой процедуре? Ведь любой аналитик, даже не принадлежащий к экзистенциальной терапии, в процессе работы обобщает полученный материал. И затем, откуда возникает убежденность, что нам являются именно те априорные трансцендентальные категории, которые априори неизменны? Тем более что у некоторых исследователей возникает представление о том, что это экзистенциальное априори на самом деле вариативно и обусловлено языком. Однако в философии крепнет убеждение, что поведение отдельного человека постигается не как анализ прагматики выбора. В конечном счете все решает абсолютное априори. Такая точка зрения есть у немецкого философа В. Виндельбанда. И она подтверждает гипотезы Л. Бинсвангера.

Абсолютное априори не закрыто, не изолировано. Оно проникает в отдельно взятое сознание и в этом случае обретает несомненную ценность. Нередко оно оказывается нормой для человека, который обнаруживает стремление познать, совершить некий поступок. Эти различные спецификации не разрушают абсолютность экзистенциального априори. Л. Бинсвангер задумывается над тем, что же обусловливает абсолютно суверенный способ существования отдельного индивида во всех сферах его бытия. Поскольку Хайдеггер утверждал, что смысл и бытие отнюдь не разные вещи, Бинсвангер отдает приоритетность вопросу о том, что обнаруживает смысл.