Экспансия, геостратегия и насилие как способы реализации национальной силы

Избыток национальной силы вызывает экспансию (от лат. expansio – расширение). Если в ней превалирует военная составляющая – силовую экспансию (Франция, Германия в XIX в.); экономическая – экономическую (США в середине XX в., Япония в последней четверти XX в.); культурная – культурную (Греция в Римской империи, Франция в XVIII в.); религиозная – религиозную (Иудея начала нашей эры).

Размышляем самостоятельно. Экспансия в геополитике связана в первую очередь с территориальным расширением с помощью военной силы. "Экспансия военная – захват вооруженным путем чужих территорий с целью экономического и политического закабаления других народов, укрепление своего военно-стратегического положения".

Существуют ли в геополитике территориальная экспансия без применения военной силы? Обоснуйте ответ.

Вместе с тем всегда существует иная точка зрения. В наше время политологи Д. Дендни и Дж. Айкенберри (соответственно Пенсильванский и Принстонский университеты) считают, что обязанности стран друг перед другом, их взаимозависимость, а не сдерживание являются основными направлениями в меняющемся мире. "Взаимная уязвимость, а не сила движет политикой будущего. Приспособленке друг к другу и интеграция, а не конфронтация – вот движущие силы этих перемен". С точки зрения геополитики это требует баланса не только национальных сил, но и их составляющих компонентов.

Экспансия может носить контролируемый или неконтролируемый характер и во внутренней, и во внешней политике. Внутренняя экспансия носит в основном духовный и культурный характер и направлена на увеличение единства нации, что, в свою очередь, предполагает увеличение организованности и легитимности политического режима.

После Второй мировой войны на мировой арене основной формой экспансии была экономическая, поскольку другие показатели были достаточно уравновешены или изолированы от взаимодействия. В наше время экспансия приобретает преимущественно демографический и культурный, а затем экономический и военный характер.

В государствах, обладающих избыточным населением, превалирует демографическая экспансия; в государствах с централизованной политической системой – территориальная экспансия. В социальной, духовной и культурной сферах экспансия определяется продвижением идей и стереотипов мышления.

Основной причиной экспансии является избыток одного из компонентов национальной силы: экономической, военной, демографической, идеологической, культурной. Для экспансии свойственны:

– закон асимметрии. Экспансии не возникает, если все составляющие национальной силы уравновешены внутри и вне государства, т.е. когда государство динамично развивается без насильственного притока ресурсов извне;

– закон слабого звена. Экспансия осуществляется в том направлении, где меньше препятствия для распространения власти и влияния, т.е. где существует "вакуум силы";

– закон недостаточной рефлексии. Экспансия возникает, если оценка национальной силы произведена, как правило, односторонне, на основе предвзятого отношения к тому или иному государству без учета его реального состояния. Классический пример недостаточной рефлексии – фашистская Германия, которая оценивала СССР, как колосс на глиняных ногах. Таким же образом поступило руководство СССР по отношению к Афганистану, США – по отношению к Вьетнаму.

Разумеется, эти законы не абсолютны. В гуманитарных исследованиях точность закона подтверждают исключения из правил в такой же степени, как и прямые доказательства.

Очень важен вопрос о пределах использования силы при экспансии государства. Клаузевиц призывал "применять на войне лишь те средства и задаваться лишь такой конечной военной целью, которые будут достаточны для достижения целей политических". Пределы использования силы определяются факторами уязвимости той стороны, которая проводит политику экспансии. То есть если дальнейшее применение силы будет наносить неприемлемый ущерб, то она не применяется. Химическое оружие во Второй мировой войне так и не использовалось ни одной из воюющих сторон. Фактор уязвимости не обязательно может быть выражен в материальном исчислении, он может относиться к духовной и культурной сфере.

Геополитические конфликты имеют много общего с конфликтами военными. Для них свойственен закон недопустимого ущерба и рациональный предел использования силы, определяемый порогом насыщения. Во время Второй мировой войны было замечено, что поток торговых судов, пересекающих Атлантику, стабилизировался на определенном уровне и дальнейшее увеличение интенсивности подводной войны почти не меняло этот уровень. Стратегические бомбардировки союзников также, достигнув определенного предела, не препятствовали росту военного производства в Германии.

Главная задача при анализе национальной силы другого государства, чьи интересы противоположны собственному, – не столько оценка материальных и духовных составляющих его силы, что само по себе важно, сколько выявление уязвимых сторон враждебного государства. Это предполагает, соответственно, использование данной информации при разработке собственной геостратегии. Препятствует полноценному анализу в этом случае инерция геополитического мышления. Так, инерция мышления советского военного и политического руководства привела к поражениям в начале Великой Отечественной войны. Она также часто обусловливает то положение, что причиной падения великой державы является фактор, который можно назвать "эффектом победителя". Длительные победы приводят к консервации внутренней жизни и неспособности эффективно противостоять новым угрозам. Этот фактор явственно проявил себя в СССР. Его политическая, экономическая и идеологическая системы оказались эффективнее германских, что послужило причиной их консервации после Великой Отечественной войны. Новые вызовы и угрозы СССР пытался нейтрализовать с помощью старых методов.

Определение уязвимых мест государства, Клаузевиц, по аналогии с массой, называл определением "центра тяжести", который, как можно понять из контекста, представлял наиболее уязвимую часть системы или совокупность уязвимых точек. "У государств, терзаемых борьбой партий, центр тяжести находится в столицах; в мелких государствах, опирающихся на могущественные, – в армиях последних; у союзников – в общности интересов; при народной войне – в личности вождей и общественном мнении". Именно против этих центров тяжести, по его мнению, необходимо организовывать удары.

Эффективность экспансии существенно выше, если не нарушается внутренний баланс составляющих национальной силы и, соответственно, отсутствуют разрывы и уязвимые места. Ее можно определить как отношение между уровнем ресурсов, направляемых на достижение геополитических целей и задач и уровнем ресурсов, направленных на достижение внутреннего динамического равновесия и развития государства.

Для каждого государства это соотношение будет различным. Но можно предположить, что если уровень ресурсов, направленных на экспансию, будет выше, чем на внутреннее развитие, то крушение неизбежно.

Исторический экскурс. Достаточно высокая способность фашистской Германии к сопротивлению даже на последних этапах войны, помимо других причин объясняется тем, что "несмотря на все планы “тотальной войны" для нацистской Германии, ресурсы страны не были тотально мобилизованы. По настоянию Гитлера в течение всей войны производство товаров народного потребления сохранялось на поразительно высоком уровне".

В России эта проблема вообще не имела значения. Часто происходило обратное: Ключевский считал, что империя расширялась, а народ хирел.

Баланс между компонентами национальной силы должен поддерживаться при переводе экономики с мирного на военное положение. При переводе экономики с мирного на военное положение лишь определенная часть ВВП (не более 40–42%) может быть мобилизована на военные нужды. Остальная часть необходима для удовлетворения жизненно важных потребностей общества, обеспечения воспроизводства, создания предпосылок для будущего восстановления экономики и ее последующего роста.

Исторический экскурс. В период Второй мировой войны в Великобритании был достигнут сверхвысокий уровень мобилизации экономики (свыше 60%). "Возможно, успехи фашистской Германии и угроза блокады в весьма уязвимом геополитическом положении страны заставили Лондон пойти на такие меры. Однако факт есть факт: силы Британской империи были подорваны, ей был нанесен невосполнимый урон. Следствием этого и стадо крушение империи".

Уровень национальной силы многие исследователи традиционно связывают с соотношением таковой с другими силами, т.е. понятие национальной силы не абсолютно, а относительно. Но данное соотношение во многом базируется на историческом опыте. Если брать столкновения государств, которые длительное время не подозревали о взаимном существовании, как например, Испании и империй ацтеков и инков в XVI в., то решающим фактором здесь оказалось военное и технологическое превосходство европейцев. Но это отнюдь не значит, что данные империи были слабы. Для своего традиционного окружения они представляли по-настоящему сильные государства и если бы их естественное развитие не было прервано европейским нашествием, то неизвестно, как обернулись бы события. Но это предположение принадлежит уже к альтернативной истории.

Внешние атрибуты национальной силы можно измерить в качественно-количественных параметрах, которые позволят с точки зрения рефлексивного подхода определить, каким образом национальная сила отражается на внешнем окружении. Это наличие союзников, как традиционных, так новых, наличие военных баз на других территориях, присутствие отечественного предпринимательского и ссудного капитала в других государствах и т.д.

Баланс должен поддерживаться не только между компонентами национальной силы, но и внутри данных компонентов, т.е. в экономике, например, должно быть разумное сочетание между отраслями экономики или корпорациями; в социальной сфере – поддерживаться определенный уровень дифференциации между классами и группами, соотношение между правами и обязанностями национальных меньшинств и конфессий, в вопросах социальной мобильности и т.д.; в политической – оптимальный период смены поколений в руководстве и т.д.

Особенно это отчетливо проявляется в военном строительстве. Еще в конце 1920-х гг. Б. М. Шапошников писал:

"В современных условиях, с появлением еще и воздушного флота, нужно очень осторожно, взвесив все задачи, кои придется решать оружием, подойти к правильному соотношению основных элементов вооруженных сил".

Таким образом, уязвимые точки национальной силы возникают, если нарушается соотношение между компонентами национальной силы и внутри данных компонентов, возникают разрывы. Эти разрывы могут быть естественными, т.е. возникающими вследствие наличия практически неконтролируемых параметров национальной силы, как, например, расстояния для России, и искусственными, возникающими вследствие деятельности общества и ее элиты. Разрывы возникают вследствие дефицита ресурсов.

Для современной геополитики важны не столько показатели, характеризующие состояние той или иной страны, сколько то, каким образом они сопоставляются с другими данными, в совокупности свидетельствующими о силе государства, т.е. насколько она (сила государства) сбалансирована внутри государства и вне его. Если нарушается данное соотношение, то и роль страны в мировой экономике и политике будет меняться.

В данном случае нарушение внутреннего равновесия может привести к тому, что поведение государственной системы становится непредсказуемым, и малейшие воздействия могут оказаться для нее роковыми. "Как известно, в недавнем советском прошлом решение оборонных проблем нередко исходило из постулата: “для безопасности страны, для достижения ею максимальной военной мощи никакие затраты не могут быть избыточными”. В итоге темпы мирного строительства неизбежно снижались, а оборонный потенциал страны в лучшем случае превышал по каким-то направлениям необходимые потребности, а в худшем – оставался приблизительно на прежнем уровне".

Это положение относится не только к соотношению между военной и экономической составляющими национальной силы, оно сохраняет значение для всех других компонентов. Опасность, прежде всего, возникает, если исчезает общность нации, составляющей государство, если общество дробится на классы, кланы, партии и группы с антагонистическими противоречиями между ними.

Идея баланса сил не нова. Но ее равномерное распределение никогда не являлось целью мировой политики, точнее оно было идеалом, который был недостижим, поскольку чьи-то интересы все равно будут ущемлены.

Контролируемая экспансия предполагает наличие геостратегии, т.е. рационализацию и формализацию данного процесса.

Стратегия (в пер. с древнегреч. – искусство полководца) – общий, недетализированный план какой-либо деятельности, охватывающий длительный период времени, способ достижения сложной цели. Данное понятие в научной литературе определено недостаточно ясно. На наш взгляд, наиболее четко понятие раскрыто в военной науке, собственно оно там и возникло на основе обобщения опыта войн. Стратегия связана с военной доктриной, т.е. прослеживается четкая логическая связь стратегии с военной доктриной государства, которая является основой строительства его вооруженных сил. Военная доктрина в свою очередь вытекает из государственно-национальной доктрины, в основу которой положена национальная идея и национальные ценности. "Стратегия военная – составная часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и практику подготовки страны и вооруженных сил к войне, планирование и ведение войны и стратегических операций".

Теоретические аспекты военной стратегии затрагивают исследование закономерностей и стратегического характера войны, основ планирования и подготовки к ведению войны и стратегических операций.

Совершенно ясно, что понятие "геостратегия" шире стратегии. В военное время геостратегия и военная стратегия являются практически совпадающими понятиями. Немецкий фельдмаршал Мольтке-старший обусловливал известную автономию военной стратегии по отношению к политической: "для хода войны руководящими являются главным образом военные соображения". Но, по мнению Клаузевица, "цель политическая сохраняет все же значение первенствующее". Определяя стратегию как использование боя в целях войны, Клаузевиц отчетливо сформулировал мысль о том, что военная стратегия является лишь частью чего-то большего: "в высших сферах стратегии, где она граничит с политикой и государствоведением или, вернее, где она становится тем и другим".

Исходя из данного определения, в полном соответствии с логикой, в СССР после Великой Отечественной войны, стратегия определялась как стратегия и тактика ВКП(б), и лишь потом – в военном деле как учение о руководстве всеми вооруженными силами государства, о подготовке и ведении войны и соответствующая отрасль практической военной деятельности, осуществляемой органами военного командования и генеральных штабов. Поскольку партия признавалась и была руководящей силой государства, то ее стратегия и тактика являлись фактически стратегией и тактикой государства.

В отношении понятия стратегии достаточно много путаницы, как справедливо указывает В. Н. Лобов, бывший начальник Генерального штаба СССР. Он определяет понятие "стратегия" следующим образом: "стратегия – это наука и практика реализации возможностей государства для достижения целей, поставленных политикой". В данной дефиниции не разграничиваются внешние и внутренние аспекты политики. Опираясь на данное определение, можно дать следующее определение геостратегии.

Геостратегия есть высшая ступень геополитики, предполагающая постановку конкретных целей и задач на международной арене в соответствии с национальной доктриной государства, выбор способов и форм действий, временных и пространственных интервалов и распределение компонентов национальной силы для их достижения. Исходя из геостратегии, осуществляется подготовка к войне или отражению возможной агрессии.

Геостратегия есть осмысленная экспансия, способность государства или коалиций государств достигать поставленных целей на международной арене, используя в максимальной степени положительные качества своей национальной силы и минимизируя отрицательные. Геостратегические цели и задачи могут резко отличаться в зависимости от того, какие геополитические доктрины лежат в ее основе. Известная формула Клаузевица, утверждавшая, что "война есть не что иное, как продолжение политических отношений при вмешательстве иных средств", является лишь отражением традиционной западной геостратегии. История западной цивилизации – это история постоянной экспансии, и теория Клаузевица является лишь отражением этой реальности, которую признавали и многие западные исследователи.

Геостратегия основывается на геополитическом соперничестве и конкуренции, крайними формами развития которых является геополитический конфликт и война. Возможности выработки геостратегии существенно уменьшаются, если правила игры навязываются более сильным соперником.

Геостратегия исходит из национальной и военной доктрины государства и предполагает наличие плана государственного и военного строительства с целью противопоставления существующим вызовам и угрозам. Она предполагает также наличие подчиненных стратегий: экономической, идеологической, культурной и т.д.

Геостратегия Запада исторически основывалась на целесообразности и рационализме. В ней определяются материальные и духовные элементы национальной силы и их соотношение, а также эффективность внутренней и внешней экспансии и возможность насилия.

Главным в геостратегии Востока является соответствие традициям и канонам существования общества и государства. Определяющим фактором его эффективного функционирования является качество правящей элиты.

С точки зрения Запада, экспансия основана на правильно продуманной стратегии, с точки зрения Востока – на обеспечении стабильности и устойчивости государства. Разумеется, это разграничение условно, но необходимо для понимания того, что Запад ориентирован на внешние аспекты развития, Восток – на внутренние. Степень централизации выше на Востоке, поэтому последствия экспансии будут различными.

Блестящий анализ восточного и европейского подходов в отношении экспансии и завоевания дан Н. Макиавелли в главе IV "Государя". Анализируя возможности покорения Турции и Франции, он отмечает: "турецкая монархия повинуется одному властелину; все прочие в государстве его слуги; страна поделена на округа-санджаки, куда султан назначает наместников, которых он меняет и переставляет, как ему вздумается. Король Франции, напротив, окружен многочисленной родовой знатью, признанной и любимой своими подданными и, сверх того, наделенной привилегиями, на которые король не может безнаказанно посягнуть". Различие в степени централизации определяет, по его мнению, и стратегию по отношению к каждой стране. "Если победа над султаном одержана и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться... Иначе обстоит дело в государствах подобных Франции: туда нетрудно проникнуть, вступив в сговор с кем-нибудь из баронов, среди которых всегда найдутся недовольные и охотники до перемен. По указанным причинам они могут открыть завоевателю доступ в страну и облегчить победу. Но удержать такую страну трудно, ибо опасность угрожает как со стороны тех, кто тебе помог, так и со стороны тех, кого ты покорил силой".

Именно поэтому, основываясь на политической реальности, основатели геополитики всегда придавали особое значение насилию в своих теоретических построениях, считая его необходимым элементом любой геополитической конструкции.

Пример практики. Идея мирового лидерства, т.е. мирового господства, основана не столько на общечеловеческих ценностях, сколько в гораздо большей степени на масштабном применении насилия в зависимых регионах мира. При этом насилие осуществляется в самых различных формах: экономической, информационной и т.д. Свою лепту в распространение насилия вносит растущий рыночный оборот стрелкового оружия, достигающий 500 млн единиц, в том числе автоматического – 100 млн единиц.

После Второй мировой войны и осуждения немецкого фашизма и разрушения его геополитической школы логично было ожидать прекращения пропаганды насилия и отказа от его применения в глобальных масштабах. По этого не произошло, особенно в отношении зависимых от Запада стран периферии. "Наконец, там, как и в России, после прихода к власти (под гуманистическими лозунгами) интеллигенция демонстрирует подчас беспрецедентное насилие по отношению к своему собственному народу для достижения провозглашенных экономических и социально-политических целей".

Таким образом, насилие было, есть и будет одним из основных способов решения геополитических проблем, "последним доводом короля". Не в последнюю очередь это объясняется политико-философскими традициями оправдания насилия, если за ним стоят "благие цели", естественно, с точки зрения тех, кто их провозглашает. Особенно ярко это проявилось в событиях, связанных с бомбардировками Афганистана, Югославии и Ирака в начале XXI в. Это утверждение можно в полной мере отнести и к проведению так называемой антитеррористической операции на юго-востоке Украины в 2014 г.

Именно поэтому всесторонний анализ такого понятия как национальная сила, позволит государству формировать свою геополитику таким образом, чтобы избежать агрессии и обеспечить положительную динамику своего развития в соответствии с цивилизационными нормами и ценностями.