Экономика стран Европейского Союза в системе международного бизнеса

В отличие от США, европейские экономики оказываются наиболее успешными в тех видах международного бизнеса, где предполагается нишевая узкосфокусированная специализация, а для выхода на зарубежные рынки применяется стратегия копирования модели ведения бизнеса или мультилокальная стратегия. Что же касается модели хозяйственного порядка, свойственной европейским экономикам, здесь следует отметить, что в послевоенный период в странах Западной Европы преимущественное развитие получила концепция активного государства, вмешивающегося в рыночные процессы для преодоления негативных последствий бесконтрольного развития частного бизнеса. Кроме того, вступив в идеологическое и экономическое противостояние с советской социалистической системой, странам Западной Европы пришлось дополнить свой капиталистический строй расширенными программами социального обеспечения, гарантирующими стабильность и устойчивость общества.

Представление о характере экономического порядка в ключевых странах ЕС (группировка ЕС-15) в настоящий период времени дает табл. 21.3. Стоит отметить, что изначально на ценности рыночной экономики были ориентированы лишь два "старых" государства – члена ЕС (Великобритания и Ирландия), в то время как 13 стран в своей форме хозяйственных порядков стремились занимать "золотую середину", используя преимущества организованности и предсказуемости экономики, в значительной степени регулируемой и контролируемой государством, и принцип конкуренции. Кроме того, для государств – приверженцев "третьего пути" развития свойственно наличие масштабных программ государственной социальной защиты и развития инфраструктуры.

Таблица 21.3

Модели хозяйственных порядков стран ЕС: сравнительная характеристика

Централизованно управляемая экономика (административно-командная система)	"Третий путь" – социальная рыночная экономика	Рыночное хозяйство свободной конкуренции (laissez-faire)
"Абсолютный порядок", поддерживаемый исключительно государством	Сочетание преимуществ рыночной системы и социальной политики государства, государственное регулирование рыночных отношений	"Невидимая рука рынка" как основной экономический регулятор
Максимальное государственное регулирование	Оптимальное вмешательство государства в экономику	Минимальное государственное вмешательство в экономику
	Австрия, Бельгия, Германия, Дания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Финляндия, Франция, Швеция, Испания, Греция, Португалия	Великобритания, Ирландия

Стоит отметить, что первоначально традиционное для европейских капиталистических государств рыночное хозяйство свободной конкуренции в XX в. претерпело серьезные изменения. Фактически в период 1930–1970-х гг. в условиях экономических кризисов, войн и послевоенного восстановления народного хозяйства наметилась тенденция к огосударствлению экономики практически во всем капиталистическом мире, включая Западную Европу. Государство обзавелось значительной собственностью, стало активным хозяйствующим субъектом, увлеклось не только задачей макроэкономической стабилизации, но и полномасштабным вмешательством в экономику. Это в значительной степени определяло и характер развития бизнеса: долгое время в Западной Европе доминировали компании, находящиеся в государственной собственности либо тесно ассоциированные с государственным сектором. Возврат к неизменным консервативным ценностям капитализма наметился только в начале 1980-х гг. и был связан с "тэтчеризмом" в Великобритании и "рейганомикой" в США (либерально-ориентированной экономической политикой, реализуемой премьер-министром Великобритании М. Тэтчер и президентом США Р. Рейганом).

В ходе неоконсервативной революции 1980-х гг. Великобритании удалось возродить дух частного предпринимательства и преодолеть иждивенческие настроения части своих граждан. Вскоре к неоконсервативным ценностям приобщилась и Ирландия. Однако ни британская, ни ирландская экономика не являются системой laissez-faire, в которой частному бизнесу позволено все: например, уровень социального обеспечения граждан в Великобритании весьма высок, включая во многом бесплатную национальную систему здравоохранения NHS – исконный предмет гордости англичан, особо подчеркнутый даже на церемонии открытия летних Олимпийских игр в Лондоне в 2012 г. Тем не менее хозяйственные системы Великобритании и Ирландии более либеральны, чем в следующей группе стран, где распространение получило социальное рыночное хозяйство. Соответственно и модели ведения бизнеса английскими и ирландскими компаниями также отличаются большей либеральностью и, зачастую, эффективностью.

Вопросы практики

Отличной иллюстрацией успехов Великобритании и Ирландии в бизнесе является деятельность их авиакомпаний easyjet и Ryanair– так называемых малобюджетных перевозчиков, предлагающих перелеты внутри Европы по сниженным в сравнении с традиционными авиаперевозчиками тарифам. Сразу отметим, что модель ведения бизнеса easy]el и Ryanair позаимствовали у американской Southwest Airlines•, один тип самолета в авиапарке (обычно не старше трех лет с момента производства), максимально возможный налет часов в расчете на одно воздушное судно (минимальный простой лайнеров в аэропортах – стандарты Ryanair предполагают не более получаса между посадкой и последующим взлетом), минимум бесплатного сервиса в полете (отсутствие обязательного питания, платный провоз багажа), высокая пунктуальность полетов, прямые продажи авиабилетов через Интернет или по телефону, использование аэропортов с низкими тарифами за обслуживание рейсов, низкие стартовые цены авиабилетов с постепенным повышением тарифов при приближении даты полета, отсутствие фиксированных мест при посадке на рейс. Такой подход позволяет существенно снизить эксплуатационные издержки авиакомпаний и расширить число клиентов, постоянно пользующихся их услугами. И easyjet, и Ryanair не были в Европе единственными, кто инициировал малобюджетные авиаперевозки: в Германии такой деятельностью занялись Air Berlin, Germanwings, Blue Wings и Germania, во Франции – Air Libert/;, в Скандинавских странах – Blue One. Однако лишь бизнес easyjet и Ryanair оказался успешен, а остальных малобюджетных авиакомпаний либо давно уж нет (Blue Wings, Germania, Air Liberte), либо они испытывают серьезные финансовые проблемы, отказавшись от традиционных малобюджетных перевозок (Air Berlin, Germanwings).

Основным объяснением устойчивости бизнеса и рентабельности британской easyjet и ирландской Ryanair служит то, что они воспользовались общим благоприятным для деловой активности предпринимательским климатом Великобритании и Ирландии. Правительственные регулирующие органы не мешали их деятельности и не отбирали лицензию на авиаперевозки, как это произошло во Франции с Air Liberte в угоду поддержке неэффективного монополиста с государственным участием Air France. Кроме того, и easyjet, и Ryanair были совершенно автономными деловыми единицами, не ассоциированными с другими крупными национальными перевозчиками (Germanmngs является низкобюджетным подразделением Lufthansa, а Blue One – SAS), что заставляло их самостоятельно задумываться о стратегии и перспективах бизнеса, не рассчитывая на субсидии головной материнской компании. И, конечно, налоговые условия деятельности (ставка налога на прибыль в Ирландии – 12,5%, а в Великобритании – 24%) оказались для Ryanair и easyJet намного лучше, чем, скажем, для Air Berlin (в Германии эффективная ставка налога на прибыль доходит почти до уровня 40%).

Либерализация европейского воздушного пространства открыла для easyJet и Rya большинство популярных авиамаршрутов в Западной Европе, а глобальный экономический кризис 2008–2009 гг. дал им новые перспективы: многие пассажиры традиционных авиакомпаний стали переключаться на малобюджетные авиалинии с целью экономии расходов на авиаперелеты в условиях роста цен на билеты. В итоге в то время, когда традиционные авиалинии теряли клиентов, бизнес Ryanair и easyJet приносил им не только стабильную прибыль, но даже позволил наращивать доходы и операции, в том числе на новых для себя рынках (так, Ryanair в расчете на россиян стал летать в финский аэропорт Лаппеенранта, а в ближайшее время будет готов и к выполнению рейсов в Россию). Эффект масштаба (оптимизация издержек), пополнение авиапарка самолетами Boeing во времена дешевого доллара и Airbus в периоды снижения курса евро, умение адаптироваться под развитие информационных технологий (продажи подавляющего числа билетов через сайт компании в Интернете), использование преимуществ момента (последствий глобальною экономического кризиса), позиции крупного регионального игрока – лидера отрасли малобюджетных перевозок – все это самым непосредственным образом связано с особенностями деловой культуры и стиля ведения бизнеса в Великобритании и Ирландии – базовых странах для easyJet и Ryanair.

Вместе с тем было бы неправильно говорить только об успехах британской или ирландской модели ведения бизнеса. Глобальный экономический кризис 2008–2009 гг. достаточно сильно ударил но экономике Великобритании, и в особенности – но Ирландии, ставшей лидером среди развитых стран по уровню дефицита государственного бюджета (свыше 30% ВВП в кризисные 2008– 2009 гг.). Ряд известных компаний и банков пришлось брать под государственный контроль, включая известный Royal Bank of Scotland (RBS). Однако государственная поддержка экономики и бизнеса носила точечный характер, отличаясь бо́льшей результативностью, чем во многих других развитых странах. Поэтому финансовые проблемы Ирландии не столь заметны на фоне плачевного состояния дел в большинстве других стран Еврозоны, а Великобритания уже смогла реприватизировать компании, взятые под государственный контроль во время кризиса (включая банк RBS). Отметим еще и то, что хотя по стилю ведения бизнеса Великобритания и Ирландия близки к США, поскольку принадлежат к одной и той же англосаксонской модели развития, британским и ирландским компаниям все-таки приходится вести экспансию не на глобальный рынок, как это характерно для американского бизнеса, а в большей степени довольствоваться региональным рынком, в том числе операциям преимущественно на европейском континенте (пример easyJet и Ryanair), хотя и компании, использующие глобальные стратегии ведения бизнеса здесь тоже существуют (например, Rolls-Royce, производящий не только всемирно известные автомобили класса люкс, но и авиадвигатели для самолетов Boeing и Airbus).

В мире международного бизнеса Великобритания и Ирландия представлены прежде всего в области финансов и управленческого консалтинга (не будем забывать, что Лондон – крупнейший мировой финансовый центр). Английские банки HSBS Holding, Barclays, Lloyds и RBS, финансовая компания Prudential и страховая Aviva (обе – британские), а также ирландская Accenture, специализирующаяся на управлении, информационных технологиях и аутсорсинге – входят в число крупнейших глобальных компаний мира. Кроме того, в фармацевтике широко известна продукция британских компаний GlaxoSmithKline и AstraZeneca, а на телекоммуникационном рынке одной из крупнейших в Европе компаний является представитель Соединенного Королевства Vodafone. Кроме того, английские компании успешно занимаются международным бизнесом и в традиционных отраслях экономики, таких как: энергетика (BP, Centrica, SSE); розничная торговля (Tesco); автомобилестроение (Rover). Ирландский производитель стройматериалов СRH – также один из мировых лидеров в своем сегменте. Умеренные налоги, квалифицированный персонал, использование передовых достижений науки и техники, гибкий рынок труда в отсутствии чрезмерных амбиций профсоюзов – вот одни из основных конкурентных преимуществ Ирландии и Великобритании в сфере международного бизнеса. Тем не менее оборотной стороной не слишком активных позиций государства в экономике данных стран является неразвитость социальной и транспортной инфраструктуры Ирландии и Великобритании. Например, один из самых загруженных аэропортов Европы – лондонский Хитроу – имеет лишь две взлетно-посадочные полосы, в то время как амстердамский Скипхол – шесть. На территории Великобритании и Ирландии отсутствуют высокоскоростные железные дороги такого уровня, как в Испании, Франции и Германии. И даже английские пациенты время от времени ездят на континент лечиться, потому что NHS не гарантирует им быстрое попадание к врачу или отсутствие очередей на плановые операции. Конечно, это следует учитывать при общей оценке бизнес-климата па берегах Туманного Альбиона.

В континентальных странах – членах группировки ЕС-15 функции государства в экономике представлены намного шире, чем в Великобритании и Ирландии, но эффективность как общественного, так и частного сектора экономики оказывается различной и далеко не всегда успешной. Нужно подчеркнуть, что большинство континентальных государств ЕС-15 относятся к социально-рыночной модели хозяйственного порядка. Социальное рыночное хозяйство как "золотая середина" и "третий путь" развития по отношению к капитализму после окончания Второй мировой войны возникло в ФРГ, но позднее концепция социального рыночного хозяйства была также реализована во Франции, Австрии, Италии, государствах Бенилюкса, странах Северной и Южной Европы, Скандинавии и Финляндии. При этом в каждой из вышеназванных стран и групп стран существовала своя специфика в путях построения социальной рыночной экономики, которая нашла свое отражение и в особенностях ведения бизнеса.

Так, в Германии приоритет получила децентрализация экономики при сильной роли в ней как крупных частных компаний и банков (Siemens, Alliam, Bayer, Commerzbank, TUI и др.), так и малого и среднего бизнеса. Даже государственные в недалеком прошлом железные дороги в результате приватизации были преобразованы здесь в акционерное общество DB Group. В свою очередь, государство гарантирует высокие стандарты социальной и транспортной инфрастуктуры, но при этом не слишком мешает деловой активности предпринимателей. Стоит заметить, что германская разновидность социальной рыночной экономики зиждется на малом и среднем предпринимательстве (так называемый Mittelstand) как основе всей системы, а государству в период до 1967 г. отводилась преимущественно нейтральная роль в процессе предпринимательской активности. Начиная с 1967 г. немецкое социальное рыночное хозяйство под влиянием политики социал-демократического правительства постепенно превратилось в так называемую "экономику благоденствия", в рамках которой механизмы социальной защиты населения стали сдерживать предпринимательскую активность и конкурентоспособность национального хозяйства. Тем не менее немецкие компании, представляющие крупный бизнес, широко известны на международной арене. Так, на мировом рынке наиболее сильны позиции Германии в машиностроении, включая автомобилестроение (Volkswagen, BMW, Daimler) и энергетическое машиностроение (Siemens, Roheit Bosch, ThyssenKrupp, RWE), в химической и фармацевтической промышленности (BASF, Bayer), финансах и страховании (Deutsche Bank, Commerzbank, DZ Bank, Allianz, Munich Re), оптовой и розничной торговле (Metro, Edeka, Phoenix Pharmahandel), энергетике (E.ON). Все вышеперечисленные компании – частные. Похожая на немецкую модель развития экономики и бизнеса, с приоритетом частных форм предпринимательской деятельности при сильной социальной и инфраструктурной политике государства, характерна для Австрии.

Напротив, во Франции в особом почете оказывается именно государственный сектор экономики, работать в котором наиболее престижно и доходно. Франция традиционно тяготела к государственному предпринимательству, в ней достаточно сильны антикапиталистические настроения и стремления к "свободе, равенству и братству". Поэтому социальное рыночное хозяйство в его французском варианте означает значительную опеку государства над экономикой, высокий уровень социальных гарантий многочисленным государственным служащим и ограниченную поддержку частного предпринимательства. Флагманами французской экономики являются компании, доля в которых до сих пор принадлежит государству – Renault, Air France, SNCF, France Telecom и др. При этом страна располагает одной из самых развитых в мире систем здравоохранения и социального обеспечения. Но малый и средний бизнес во Франции, представляющий частный сектор экономики, в силу особенностей модели развития, ориентированной на активную роль государства, не слишком конкурентоспособен на внешних рынках. Впрочем, и многие французские компании с государственным участием не могут похвастаться какими-либо существенными успехами (например, в начале XX в. банк Credit Lyonnais был крупнейшим в мире, но после его национализации в 1946 г. существенно уступил свои глобальные позиции, а затем и вовсе был поглощен банком Credit Agricole), в то время как достижения частного бизнеса более заметны. Так, среди лидеров французского бизнеса – преимущественно частные компании, такие как Totale, GDF Suez, Electricite de France – в энергетике, BNP Paribas, Credit Agricole и Societe Generale – в сфере банковской деятельности, АХА и CNP Assurance – в страховании, Pegeout и Michelin – в автомобилестроении и производстве шин, Carrefour и Auchan – в розничной торговле, Bouygues и Lafarge – в строительстве и стройматериалах, Vivendi – в медийном бизнесе, Sanofi – в фармацевтике, Alstom – в транспортном машиностроении.

Вопросы практики

Французская компания Alstom – один из мировых лидеров в производстве высокоскоростного железнодорожного подвижного состава, включая поезда TGV и AGV а также PendoUno (в России курсируют на линии Санкт- Петербург – Хельсинки под названием "Аллегро"), Продукция компании эксплуатируется преимущественно железнодорожными операторами стран ЕС (Франция, Испания, Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Италия, Финляндия). В то же время Alstom совместно с ЗАО "Трансмашхолдинг" имеет далеко идущие планы по усилению своего присутствия на российском рынке, в том числе в сфере производства локомотивов на Новочеркасском электровозостроительном заводе, пассажирских вагонов на Тверском вагоностроительном заводе и поездов метро совместно с "Метровагонмашем".

В своей деятельности Alstom использует транснациональную стратегию, адаптируя свои изделия под конкретные потребности национальных рынков. Например, скоростные электропоезда "Аллегро" были специально приспособлены под движение как в контактной сети переменного, так и постоянного тока (железные дороги России и Финляндии используют разную контактную сеть)^[1].

В странах Южной Европы – Италии, Греции, Испании и Португалии модель развития экономики и бизнеса также предполагает сильную роль государства в экономике. Так, "третий путь" развития Италии еще более своеобразен, чем Германии и Франции: исключительная конкурентоспособность малых и средних предприятий (преимущественно семейных: хороший пример такого рода представляет компания Tecnimed – см. Вопросы практики, с. 91–92) и полная неэффективность коррумпированной государственной системы, называемой из-за частой смены правительств "стабильной нестабильностью". Вместе с тем степень социальной защиты населения в Италии тоже достаточно высока. Примерно таким же образом обстоят дела и в Греции, Испании и Португалии. Из наиболее конкурентоспособных компаний мирового уровня стран Южной Европы в список Fortune Global 500 попадают лишь итальянские и испанские по причине больших масштабов экономики двух указанных стран. В сфере финансов, банковской деятельности и страхования это UnicreditGroup, Ехог и Assicurazioni Generali (Италия), а также Banco Santander, Banco Bilbao и Mapfre (Испания). Высокотехнологичный сектор экономики представлен итальянской аэрокосмической компанией Finmeccanica, испанской Iberdrola – одним из мировых лидеров в использовании возобновляемых источников энергии, а также телекоммуникационными компаниями Telecom Italia, Telecom Iberia и Telefonica. В традиционных отраслях – энергетике, производстве энергетического оборудования и строительстве – в списке крупнейших компаний мира присутствуют итальянские ENI и Enel, испанские Gas Natural Fenosa, Repsol и ACS.

Страны Северной Европы (Скандинавские государства и Финляндия) исторически ориентировались на социал-демократические ценности, на партнерство бизнеса и общества, на перераспределение доходов в пользу малообеспеченных граждан, поэтому там социальное рыночное хозяйство изначально было "экономикой благоденствия". Тем не менее предпринимательские инициативы всячески поддерживались на государственном уровне и, более того, государство всегда стремилось создать такие условия, в которых национальные компании смогли бы стать конкурентоспособными не только на внутреннем рынке страны своего базирования, но и на внешних рынках. Более того, когда в 1980-х гг. стало очевидно, что экономическая система стран Северной Европы постепенно превращается в "собес", а над предпринимательской деятельностью довлеет слишком высокое налоговое бремя, правительства нордических государств пошли на существенное реформирование общественного сектора экономики, вернув ему эффективность, и снижение доли правительственных расходов в ВВП. В дополнение к этому уменьшение налогов и поощрение конкуренции возродило предпринимательских дух хозяйствующих субъектов – резидентов стран Северной Европы, которые уже к 1990-м гг. стали игроками глобального уровня (Nokia, Ericsson, Lego, Maersk, Carlsberg и др.). Сильная сторона деятельности компаний, представляющих государства Северной Европы, – нишевая специализация на мировых рынках благодаря стратегии дифференциации продукции (см. Вопросы практики, с. 583–584). Хотя скандинавские и финские компании часто вынуждены приспосабливаться к условиям международного бизнеса, диктуемым большими странами, в своих узких сегментах мирового рынка они чувствуют себя достаточно уверенно, поскольку обладают довольно существенными конкурентными преимуществами, усиливающими и общую глобальную конкурентоспособность государств Северной Европы.

Вопросы практики

Многие компании, представляющие страны Северной Европы, занимают лидирующие позиции в отдельных нишах современного мирового рынка. Так, датская NOVO Nordisk производит почти половину медицинского инсулина, оказывая существенную помощь больны,м диабетом, численность которых на планете составляет около 350 млн человек. Компания обладает высокой рентабельностью – доходность ее акций достигает 30%. Другие датские компании также сильны с точки зрения нишевой специализации: Lego – компания № 1 в мире детских конструкторов из пластмассовых деталей, Оtiсоп пользуется заслуженной славой как производитель слуховых аппаратов. Финская Nokia – один из мировых лидеров на рынке смартфонов, шведская Ericsson занимает устойчивые конкурентные позиции в сфере производства телекоммуникационного оборудования. Финляндия, кроме того, может гордиться и такими известными в своих сегментах компаниями мирового уровня, как Копе (лифты и эскалаторы), Rovio (компьютерные игры), Nokian Tyres (автомобильные шины), а ее национальная авиакомпания Finnair возглавляет список самых безопасных авиаперевозчиков мира. Швеция по- прежнему сильна в машиностроении, типичными представителями которого являются Sandvik (машины и оборудование для добывающей промышленности) и Volvo (легковые автомобили, грузовики и автобусы). Норвегия, как страна, располагающая колоссальными энергоресурсами, обладает в данной сфере также компанией мирового класса – Norsk Hydro.

Заметим, что интернационализация открыла для компаний из стран Северной Европы новые возможности: едва ли NOVO Nordisk или Lego смогли бы стать успешными компаниями, оперируя лишь на внутреннем рынке Дании, емкость которого чуть больше 5 млн человек. А финской Nokia, чтобы стать глобальной компанией, пришлось отказаться от многих успешных в прошлом сфер своей деятельности, где она лидировала на национальном рынке (производство кабеля, телевизоров и компьютерных мониторов, обуви, автомобильных покрышек и др.). Но правильно выбранная ниша на рынке вкупе с надежными заградительными барьерами от конкурентов в виде трудно копируемых технологий и процессов, а также патентов на уникальные изобретения позволили нордическим компаниям извлечь немалые преимущества именно из международного характера своего бизнеса. В недалеком прошлом валовая выручка Nokia доходила даже до 60% ВВП Финляндии, и компания долгое время удерживала первое место на мировом рынке мобильных телефонов.

Нордические компании быстро адаптируются и к современным условиям внешней среды: в то время как шведский автомобильный и аэрокосмический концерн SAAB обанкротился, не выдержав жесткой конкурентной борьбы с ведущими мировыми производителями легковых автомобилей и региональных авиалайнеров, другая шведская компания Volvo в трудные для себя времена сумела привлечь капитал иностранных инвесторов, став частью китайской автомобилестроительной группы Geely. А реакция на процессы старения населения в мире со стороны датских и шведских компаний последовала незамедлительно: в районе шведского города Мальме, в непосредственной близости от копенгагенского международного аэропорта (Копенгаген и Мальме соединены мостом, обеспечивающим автомобильное и железнодорожное сообщение в пределах получаса поездки) была создана Medicon Valley – кластер высокотехнологичных компаний, работающих в области охраны здоровья человека (ежегодный оборот этой "медицинской долины" приближается к 15 млрд евро). Прочные позиции на мировом рынке в узких специфических нишах деятельности, инновационный характер активности, высокий уровень рентабельности, акцент на социальную ответственность – эти составляющие североевропейской модели ведения бизнеса привлекают все большее и большее внимание в других странах, оценивающих опыт Скандинавии и Финляндии в сфере международного бизнеса весьма позитивно^[2].

Аналогичная Скандинавии социальная рыночная система существует в странах Бенилюкса (Бельгия, Нидерланды, Люксембург), компании которых используют не только эффект масштаба при проникновении на зарубежные рынки (это, например, характерно для люксембургской сталелитейной компании ArselorMittal), но и нишевую специализацию (электробритвы для бритья под душем голландской компании Philips).

Поскольку основу ЕЭС (прообраза современного ЕС) в 1957 г. составили страны, которые тяготели к социально-рыночной модели развития, то концепция социального рыночного хозяйства стала основой западноевропейской интеграции. Сильная социальная политика, защита общечеловеческих ценностей и всемерная поддержка рыночных механизмов, открытость экономики (отмена таможенных границ и прочих барьеров на пути движения товаров (услуг), капиталов и граждан) – эти принципы последовательно реализовались в ЕЭС и продолжают реализовываться в ЕС.

Однако для реализации масштабной роли государства в социальном рыночном хозяйстве требуются более существенные финансовые ресурсы, чем в рамках традиционной либеральной капиталистической экономики. Доля государственных расходов в ВВП для стран с социальным рыночным хозяйством даже после неоконсервативных преобразований в их экономике, проведенных в 1980–1990-е гг., варьируется в пределах 35–50% ВВП. При этом значительную часть расходов (свыше половины) составляет финансирование социальных программ. А основой расходов государства на социальные цели служат в первую очередь налоговые поступления, дополняемые еще и взносами предпринимателей и трудящихся в специальные социальные фонды, что тоже по сути является налогом. Вот почему для стран, которые тяготеют к "третьему пути" развития, характерна высокая доля налогового бремени (доля налогов в ВВП) и высокий уровень налогообложения, особенно в части индивидуальных подоходных налогов (величина максимальных ставок индивидуального подоходного налога составляет 50% в Австрии и Бельгии, 52% в Испании и Нидерландах, а Франция рассматривает возможность повышения действующей ставки до 75%). Все это существенно повышает трудовые издержки производства в странах континентальной Европы, вынуждает предпринимателей перебазировать свои производства в государства с низким уровнем налогообложения. Так, даже белье из берлинских гостиниц возится на стирку в соседнюю Польшу, поскольку там даже с учетом транспортных расходов издержки на оплату труда ниже, чем в Германии.

Размышляем самостоятельно

Какие особенности экономики и бизнеса в странах ЕС следует учитывать российским предпринимателям в их международной активности при взаимодействии с европейскими компаниями?

Глобальный кризис 2008–2009 гг. оказал на континентальные европейские страны неоднозначное воздействие. Главными его жертвами стали государства Южной Европы, которые не смогли снизить уровень государственных расходов в экономике тогда, когда потребовалось привести в соответствие с критериями европейской валютной интеграции показатели состояния государственных финансов (доля дефицита бюджета в ВВП должна быть не выше 3%, уровень государственного долга – не более 60% ВВП). В результате на фоне реализации государственных антикризисных программ эти цифры вышли из-под контроля, что вызвало проблему долгового кризиса Еврозоны.

По состоянию на начало 2013 г. долговые и бюджетные проблемы были наиболее характерны для государственных финансов Италии, Испании, Португалии, Греции, Франции. Именно там бизнес и испытывает наибольшее давление со стороны государства в силу рассмотренных нами особенностей модели развития. Более осторожные Германия и страны Северной Европы смогли избежать проблем, поскольку не наращивали присутствия государства в экономике в кризисный период и не стремились брать убыточные частные предприятия под государственный контроль.

В сфере международного бизнеса проблемы государственных финансов ряда государств ЕС необходимо учитывать, принимая во внимание возрастающие риски дефолтов по государственным обязательствам (это наносит имиджевый удар по соответствующим странам и чревато их возможным выходом из Еврозоны с отказом от использования евро как национальной валюты). Впрочем, благодаря международному урегулированию проблемы возможного дефолта Греции, а также благодаря финансово поддержанной институтами ЕС рекапитализации проблематичных испанских, французских и португальских банков, данная угроза была на время отведена. Более стабильными с точки зрения перспектив международного бизнеса с оглядкой на состояние государственных финансов соответствующих стран выглядят позиции Великобритании, Ирландии, Германии и государств Северной Европы.