Экономическая преступность и власть

Особенность отечественной экономической преступности – исключительная латентность. Регистрируемая величина ее и раньше не превышала пятой, десятой, а по некоторым деяниям и сотой части преступности^[1]. К 1990 г. эти показатели снизились в 3–7 раз^[2]. С распадом Союза, утратой социально-правового контроля и переходом к рыночной экономике многие экономические преступления выявляются не более чем в тысячной своей доле. Основная причина высокой латентности – отсутствие потерпевших и других лиц, заинтересованных в выявлении экономических преступлений. Прямой ущерб наносится государству, а интересы граждан затрагиваются, как правило, косвенно. Надо учитывать и то, что последние не склонны к осуждению экономических правонарушителей. И в СССР, и в современной России власти всегда были лояльны к крупным экономическим и высокопоставленным преступникам, с которыми находились "в доле".

Будучи директором Московского исследовательского центра по проблемам организованной преступности и коррупции в 1999–2005 гг., который был учрежден Институтом государства и права РАН и Американским университетом (Вашингтон), и издавая криминологический альманах "Организованная преступность, терроризм и коррупция" на основе грантовых исследований, я получил несколько материалов о связях властных структур с крупнейшими экономическими преступниками. Одним из них было исследование В. А. Стриги (председателя общественной организации "Общество против террора и коррупции" (SATOR)) о криминальных схемах отмывания денег и коррумпированности должностных лиц. Главным героем его профессионального исследования был О. Дерипаска^[3], которому это, конечно, не понравилось и который добился возбуждения уголовного дела против автора. В его адрес были высказаны серьезные угрозы, и Стрига вынужден был покинуть страну. Правоохранительные органы Улан-Удэ пытались выяснить, на каком материале Стрига разрабатывал свое исследование и какой грант он получил за это. Я ответил, что главное не то, на каком материале исследовал свою тему Стрига, а насколько объективно он изложил реалии. И если он прав, то уголовное дело должно быть возбуждено против героя исследования. Тогда они оставили меня в покое. В стране действовала и продолжает действовать порочная система связи власти и криминала, о чем подробно рассказал председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ А. Бастрыкин, доклад которого приводился выше.

При взяточничестве и спекуляциях фактические жертвы не считают себя таковыми, ибо получают свою выгоду. Государство было не способно проконтролировать всю совокупность экономических посягательств, поэтому данные, которые будут анализироваться ниже, следует воспринимать максимально критически. Они лишь приблизительно отражают уровень экономических деяний и их общие тенденции.

Наиболее серьезные преступления совершались в кредитнобанковской сфере. В советское время вскрывались единичные случаи этих деяний, в 1992 г. их было 1100, а в 1993 г. – 5593, в 1994 г. – 11274, в 1995 г. –14 600. Были зафиксированы крупномасштабные мошенничества с подложными авизо и чеками "Россия". Большинство хищений инициировались преступными сообществами. Широкое распространение получили хищения и незаконный вывоз за рубеж сырья и готовой продукции, цветных и редкоземельных металлов, энергоносителей и других стратегически важных ресурсов.

Большую угрозу представляло фальшивомонетничество (подделка как российских, так и иностранных купюр). В 1989 г. было выявлено 52 случая изготовления и сбыта поддельных денег и ценных бумаг, а в 1994 г. – 14 884 (рост в 286 раз). В 1995 г. их уровень снизился на 33,6%. Увеличивалось число незаконных сделок с валютными ценностями и преступлений, связанных с приватизацией. Миллионы граждан стали жертвами крупномасштабных афер по присвоению ваучеров. В ходе приватизации активно "отмывались" теневые капиталы, организованные преступники завладевали контрольными пакетами акций крупнейших предприятий.

Особое распространение приобрели налоговые правонарушения – преступления, уголовная ответственность за совершение которых была введена и уточнена в 1992–1994 гг. (ст. 162.1– 162.7 УК РСФСР). В 1993 г. зарегистрировано 544 налоговых преступления, в 1994 г. – 1054, а в 1995 г. – 4229 (рост за два года в 7,8 раза). И это при условии, что 9 из 10 налоговых преступников уходили от ответственности. В 2008 г. выявлено 27 651 налоговое преступление. А это уже по сравнению с 1993 г. рост в 51 раз. Департамент налоговой полиции в 1992 г. был преобразован в Федеральную службу налоговой полиции, которая наделялась правом ведения предварительного следствия по своим делам. Активизация налоговой полиции могла привести к интенсивному росту учтенных налоговых преступлений. В 2003 г. ФСНП России была упразднена, а ее функции вновь переданы МВД России, что вряд ли было правильным шагом.

Руководители территориальных органов государственного управления использовали государственные средства для ростовщической деятельности и финансирования собственных коммерческих структур, увеличивая неплатежи, задерживая заработную плату и финансирование государственных программ. По признанию помощника Президента РФ по экономическим вопросам, только до мая 1996 г. 45 трлн из 116 трлн руб., выделенных государством для погашения задолженности предприятиям, было украдено^[4]. Борьба с задержками зарплаты и "прокручиванием" бюджетных денег в коммерческих структурах стала в предвыборной президентской кампании 1996 г. проблемой политической. За нецелевое использование средств федерального бюджета и невыплаты зарплаты за 1996 г. было возбуждено более 200 уголовных дел (в 1995 г. – 10), около 6 тыс. руководителей разных уровней наказаны в дисциплинарном порядке, а некоторые уволены с работы^[5].

В 90-е годы XX в. широкое распространение получили незаконное предпринимательство, мошенничество, торговля фальсифицированными товарами, противоправное повышение цен, обман потребителей и нарушения правил торговли. При каждой второй проверке торговых предприятий выявлялись грубейшие нарушения. Обсчет покупателей достигал трети стоимости покупки. За рамками финансового контроля и налогообложения находилось до 20% общего розничного товарооборота. Создавались целые цеха по изготовлению фальсифицированных винно-водочных изделий, до 70% которых не отвечали требованиям безопасности.

Десятки лет в СССР и России вырабатывается оптимальный механизм правового регулирования изготовления, ввоза и продажи спиртных напитков. Метания государства на этом особо прибыльном и криминогенном поле, выразившиеся в отказе от государственной монополии в 1992 г. (не без помощи корыстно заинтересованных лиц), во введении непомерных налогов и акцизов для собственных законопослушных производителей, в квотировании ввоза алкоголя из-за рубежа с одновременным предоставлением неоправданных таможенных льгот для "приближенных" организаций (типа Национального фонда спорта, Фонда помощи "афганцам" и т.д.), привели к удушению легального и расширению подпольного производства и импорта алкогольных суррогатов, к огромным экономическим, физическим и нравственным потерям. В 1996 г. подпольное производство водки превысило легальное, а контрабандный ввоз в 1,5 раза превзошел законопослушный импорт. На каждого жителя России (независимо от возраста и пола) приходилось по 20 л абсолютного алкоголя в год, что более чем в 2 раза превышало порог потребления алкоголя на душу населения, с которого начинается деградация народа. На этом фоне особенно интенсивно стала расти экономическая и насильственная преступность. Указанные последствия и отсутствие денег в казне вынудили федеральные власти к активным действиям. В дополнение к Федеральному закону от 22 ноября 1995 г. № 171-ФЗ "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции", в котором поверхностно решалась эта сложная проблема, были изданы Указ Президента РФ от 18 августа 1996 г. № 1213 "Об усилении государственного контроля за оборотом алкогольной продукции" и десяток постановлений Правительства РФ – о лицензировании, маркировке, налоговых постах на спиртзаводах, ужесточении порядка торговли и создании Федеральной службы России по обеспечению государственной монополии на алкогольную продукцию^[6]. Во множестве последующих постановлений Правительства РФ предпринимались попытки установить финансовый, санитарный и иной правовой контроль за производством и продажей алкогольной продукции. Успехов было мало. Лишь в 2009 г. принято рациональное решение поставить оборот (производство, перевозка и продажа) алкоголя под жесткий государственный контроль.

Вне поля зрения государства оставались многочисленные стихийные рынки, товарный оборот которых превышал 2,5 трлн руб. Эти рынки, как правило, контролировались преступными группировками, в силу чего процветали вымогательство, грабеж, формировались каналы сбыта похищенного имущества^[7]. Приведенные данные лишь частично отражают криминальные экономические реалии того времени.

Бороться с массовой криминализацией каких-либо отношений невозможно путем привлечения всех виновных к уголовной ответственности. Вначале ответственность становится лотерейной, а затем находится легальный выход – амнистия или декриминализация. В СССР и России использовались разные подходы. Все закончилось частичной декриминализацией, о которой говорилось выше, и полной экономической амнистией.

Объявленная в 1994 г. амнистия^[8] имела особое значение для осужденных за нарушение правил о валютных операциях, хищение государственного и общественного имущества, совершенное путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением, а также за хищение государственного и общественного имущества в крупных и особо крупных размерах, если они были совершены до ликвидации СССР, т.е. до декабря 1991 г. включительно. Лица, осужденные за примитивные кражи, грабежи, разбои и мошенничество, естественно, под амнистию не попали. Акт амнистии еще раз подтвердил: "этот за преступление поплатился головой, а тот получил царский венец" (Вольтер). Надо полагать, это было одной из скорых форм "создания" в России класса собственников-монополистов, готовых поддержать любой преступный режим.

Вопрос о "прощении грехов" был инициирован еще в СССР в 1991 г. Вначале предполагалось освободить от уголовной ответственности так называемых бескорыстных и предприимчивых хозяйственников, осужденных за "абсурдные" хозяйственные преступления, которые потом обоснованно были декриминализированы. В 1994 г. в России амнистия была распространена на крупных расхитителей. Последние приобрели к этому времени большое экономическое и политическое влияние, чтобы навязывать властям свои решения и не допускать принятия невыгодных им законов. Дважды, например, Съезд народных депутатов РФ (1992 г.) и Президент РФ (1994 г.) пытались реализовать идею перерегистрации негосударственных хозяйственных структур, созданных с использованием государственной собственности, в целях проверки источников первоначального капитала и обоснованной оценки предприятий, переданных в собственность^[9]. Оба эти решения были заблокированы.

Создание собственников путем открытого и санкционированного Госкомимуществом России разворовывания народного имущества бывшими красными директорами, высокопоставленными чиновниками и мафиозными структурами, может быть, и имело какой-то тактический политический смысл для демократов- рыночников (чем больше появится собственников, не важно каких, тем необратимее будет движение к рынку), но в стратегическом криминологическом плане это было не чем иным, как "революционным" пособничеством в долгосрочной криминализации российской экономики. Ведь основные вопросы приватизации были решены в 1992 г. Такого не было ни в одной стране мира. Указом Президента РФ от 1 июля 1992 г. № 721 "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества", подготовленным в Госкомимуществе России А. Чубайсом, строго предписывалось, чтобы каждое крупное предприятие было приватизировано до конца года. Это требование было реализовано, и имело беспрецедентные криминальные последствия. Бурно развивающиеся криминальные интересы деформировали всю систему общественных отношений, тормозили развитие институтов гражданского общества, подрывали веру людей в правильность и справедливость проводимых в стране реформ. Экономическая преступность в сфере приватизации подорвала обороноспособность страны, вторглась в сферу политики, нарушила баланс между субъектами РФ, деформировала их отношения с федеральным центром. Более того, эта "демократическая" мотивация по методам реализации мало чем отличалась от большевистской установки на насильственную коллективизацию и индустриализацию, которые тоже проводились с целью скорейшего утверждения нового строя и достижения необратимости его существования.

В материалах ООН о борьбе с экономической и организованной преступностью указано, что в странах с переходной экономикой меры в области приватизации следует принимать с определенной осторожностью, соблюдая баланс между мерами борьбы с экономическими преступлениями, которые могут нарушать процесс приватизации, и опасностью чрезмерного регулирования, что может сдерживать экономическую активность^[10]. Но в нашей стране к этому не прислушались.

В 1995 г. стало ясно, что ваучерный этап приватизации в России (1992–1994 гг.) завершился грабежом века. Разгосударствление 135,6 тыс. предприятий казне и народу ничего не дало. Перераспределение собственности не способствовало производительности предприятий, поскольку они за бесценок приобретались не для производственных целей. Новые хозяева их просто перепродавали, но уже в сотни, тысячи раз дороже. Таким образом, коррумпированная криминальная приватизация завершилась беспрецедентной спекуляцией^[11]. Должностные лица, пытавшиеся поставить приватизацию под контроль, незамедлительно снимались со своих постов.

Проверка проведенной приватизации Счетной палатой РФ, вскрывшая грубые нарушения^[12], была запоздалым и скорее тактическим ходом властей в сложившейся предвыборной ситуации.

В Бюллетене Счетной палаты РФ с 1997 г. регулярно публикуется информация о вскрытых недостатках и о реакции правоохранительных органов на результаты проверок; отражаются материалы возбужденных уголовных дел, но по частным вопросам^[13]. Например, еще в 2000 г. были опубликованы материалы о результатах проверки соглашений между американскими компаниями и Россией о разделе продукции нефтегазовых проектов "Сахалин-1" и "Сахалин-2", раскрывающие грубейшие нарушения, причинившие огромный материальный ущерб федеральному бюджету. Материалы были отправлены в Государственную Думу и Генеральную прокуратуру РФ, но никакой реакции не последовало^[14]. Однако недавно эта проблема была решена, Газпром выкупил контрольный пакет акций. Так почему же нет реакции на многие незаконные факты приватизации государственной собственности?

Рассматривая тенденции отечественной экономической преступности, нельзя обойти стороной прорыночные преступления.

Известно, что командная экономика в СССР находилась (на словах) под строгой уголовно-правовой защитой. Государство "активно" боролось со спекуляцией с трудом выживающих граждан, их частнопредпринимательской деятельностью, коммерческим посредничеством, нарушением правил о валютных операциях и другими предпосылками рыночных отношений (табл. 22.3).

Таблица 22.3. Динамика некоторых прорыночных экономических преступлений в СССР в 1966–1990 гг.

Годы	Спеку ляция	Частнопредпринимательское и коммерческое посредничество	Нарушение правил о валютных операциях	Занятие запрещенной трудовой деятельностью	Самогоноварение	Все виды
						абсо лютное число	до ля
1966	14 336	555	263	1076	38 470	54 700	6,1
1967	16 689	568	263	1084	32 373	50 977	5,8
1968	17 541	589	405	929	33 963	53 427	5,7
1969	18 429	617	490	871	30 087	50 494	5,2
1970	19 280	700	573	984	33 089	54 626	5,2
1971	20 283	701	786	910	31 193	53 873	5,1
1972	24101	871	890	806	40 589	67 257	6,3
1973	20 743	945	847	850	34 781	58 166	5,5
1974	20 016	822	911	847	22 070	44 666	3,9
1975	20 955	765	971	858	18 443	41992	3,5
1976	22 082	761	984	718	18 122	42 667	3,5
1977	22 665	830	603	603	15 467	40168	3,3
1978	24 348	809	702	678	17 036	43 573	3,3
1979	26 639	1033	786	706	17 439	46 603	3,2
1980	29 524	1033	907	712	20173	52 349	3,4
1981	32 276	1134	1042	812	22 394	57 658	3,6
1982	33 655	1031	1166	771	24166	60 789	3,7
1983	32 692	993	1202	841	28 890	64 618	3,2
1984	34 268	964	1218	891	29 733	67 074	3,3
1985	38 179	1017	1288	895	78 313	119 692	5,7
1986	41 036	1241	1337	1077	175 965	220 656	11,1
1987	43 372	867	1212	543	117 334	163 328	9,1
1988	45 235	635	1089	234	15 449	62 642	3,3
1989	45 140	483	1214	191	8498	55 526	2,2
1990	51726	485	1478	125	6630	60 444	2,2
	+260,8%	-12,4%	+462,0%	-88,4%	-82,8%	+10,5%

Наличие этих составов в Уголовном кодексе тормозило развитие рыночных реформ, поэтому в 1991–1994 гг. они были декриминализированы, и это на сегодняшний день, пожалуй, единственная возможность "искоренить" какие-то виды преступлений. Динамика их была неодинаковой. Спекуляция и нарушения правил о валютных операциях были декриминализированы в период их довольно интенсивного роста, т.е., несмотря на активную борьбу с ними, они умножались, стихийно прокладывая дорогу хотя и к черному, но рынку. Учет не отражал реальный уровень этих деяний, а лишь указывал на тенденцию. Поэтому вопреки призывам к активизации борьбы шел закономерный процесс ее фактического ослабления, ибо многие товары можно было купить только у спекулянтов. При росте регистрируемой спекуляции снижалось число лиц, при-

влекаемых к уголовной ответственности, и росло число виновных, освобождаемых от нее^[15]. Значительная часть первичного капитала начинающих предпринимателей в это время наряду с воровским имела спекулятивный характер. На рынке до сих пор господствует криминальный "черный нал". Он, в свою очередь, стимулировал вымогательство, разбои и грабежи.

Борьба с частнопредпринимательской деятельностью, коммерческим посредничеством, занятием запрещенными видами деятельности и самогоноварением была "успешнее". Эти деяния статистически сокращались, поскольку до них просто не доходили руки. Искусственно созданная вспышка самогоноварения (в 4–5 раз) была зафиксирована в 1986–1987 гг., когда ЦК КПСС в последний раз предпринял неуклюжую атаку на пьянство и алкоголизм.

Как уже говорилось, в других странах (особенно там, где давно утвердилась рыночная экономика) структура экономических преступлений иная. Упрощенная схема их, одобренная экспертами Совета Европы, включает следующие составы: монопольные преступления; мошенничество (подкуп, злоупотребление доверием, обман покупателей); цифровые махинации; фиктивные организации; фальсификация бухгалтерских документов; нарушения эргономических требований и стандартов; умышленная неточность в описании товаров; нечестная конкуренция; финансовые нарушения и уклонение от уплаты налогов; таможенные нарушения; валютные махинации; биржевые и банковские нарушения; нарушения, наносящие вред окружающей среде; отмывание преступно нажитых денег и собственности^[16].

Несмотря на то что структура экономических преступлений была разработана, статистические данные о них в мире собрать не удается. ООН предпринимала попытки сбора данных о присвоении имущества, взяточничестве и мошенничестве, но сведения оказались неполными и могут свидетельствовать лишь о тенденции – неуклонном росте.

В американской криминологии экономическую преступность наряду с "беловоротничковой" именуют привилегированной преступностью. "Привилегированные" преступники причиняют огромный материальный, финансовый ущерб и физический вред, не сравнимый с ущербом от уличной преступности. Правительство США не собирает системную информацию об этих преступлениях, она не публикуется и не анализируется. Иногда о таких деяниях сообщают средства массовой информации и исследователи опросов. Так, в ходе общенационального опроса 1999 г. почти треть населения ответила, что их в течение года обманывали с помощью телевизионного маркетинга. 15% опрошенных стали жертвами мошенничества, причинившего им серьезные убытки. Именно эти пороки проявились во время кризиса 2008–2009 гг.

Нил Шовер и Эндрю Хохстетлер составили сравнительную таблицу о возможных мерах уголовного наказания, относящегося к "беловоротничковым" и уличным преступлениям. Расхождения весьма существенные. Например, в отношении 477 крупных фирм- производителей, привлеченных за преступления, в 76% случаев не было принято никаких санкций, в 21% были наложены штрафы и лишь 2,4% всех нарушителей подверглись уголовному преследованию^[17]. Суды в качестве смягчающего обстоятельства называют пострадавшую в результате огласки репутацию фирмы, что может сказаться на занятости населения. Таким образом, равенство всех перед законом и судом в США, как и в России, – лишь декларация. Правда, масштабы бесправия в России совершенно несопоставимы с аналогичным явлением в США, но его формы совпадают. Вот что, например, пишут в учебнике по криминологии Н. Шовер и Э. Хохстетлер: "Принимая законы, касающиеся наказаний за кражу со взломом или грабеж, никто не консультируется с будущими взломщиками и грабителями. Совсем иное дело – более привилегированные преступники. Они и их представители играют активную роль в разработке законов и полномочий контрольных органов, ограничивающих их деятельность. Делая денежные пожертвования и используя социальные контакты, они добиваются доступа к законодателям, привлекая тем самым серьезное внимание к своей точке зрения"^[18]. В России это делается проще – покупается власть.

В США лишь по арестам отслеживаются подделка документов, фальшивомонетничество, мошенничество, присвоение и растрата имущества, покупка и управление имуществом, добытым преступным путем, – деяния, которые можно отнести к экономическим. По данным неполного числа агентств, с 1983 по 1992 г. эти деяния увеличились на 25%, в том числе присвоение и растрата – на 51,8%. Общая доля арестов за эти деяния составляет 4,7% в структуре всех арестованных. По данным ООН, в США в 1999 г. учтено 17 300 присвоений. С 1995 г., когда были впервые представлены данные об этом деянии, они увеличились на 11,6%.

Наиболее опасное мошенничество совершается на высших уровнях власти и бизнеса. За два года до финансового кризиса в 2005 г. Р. Батра (Ravi Batra) издал книгу "Greenspan's Fraud: How Two Decades of His Policies Have Undermined the Global Economy" (Мошенничество Гринспэна), в которой подверг всестороннему анализу экономические взгляды и мошенническую деятельность председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы США за последние два десятилетия. Он объективно прогнозировал наступление финансового и экономического краха^[19].

В настоящее время на фоне экономического кризиса в США широко распространилось мошенничество на рынке недвижимости. Как сообщил заместитель министра юстиции США Марк Филип с марта по июль 2008 г. ФБР арестовало более 400 человек. В числе арестованных строители домов, брокеры, работники банков, адвокаты, оценщики собственности. Замминистра полагает, что крупномасштабное мошенничество представляет серьезную угрозу для всей экономики страны. Домовладельцы потеряли более миллиарда долларов^[20].

С изменением экономических условий жизни и деятельности меняются и формы экономической преступности. Рост числа пользователей кредитных карт в США, например, способствовал распространению такого преступления, как "кража личности". По данным Федеральной торговой комиссии (Federal Trade Commission), в 2004 г. "личность украли" у 9,1 млн жителей США. Основная причина повышенного интереса преступников к личной информации – практически полный переход американского общества на безналичный расчет. Однако потребительский комфорт безналичного общества обернулся возросшей уязвимостью самих потребителей. Имени и кода владельца кредитной карточки, например, достаточно, чтобы сделать покупки от его имени в Интернете, заказать любой товар по телефону или через почтовый каталог.

В последнее время в США много арестов в связи с инсайдерской торговлей. Сроки наказания доходят до 200 лет^[21], тогда как

в нашей стране власти предлагают более гуманные меры наказания и даже советуют не арестовывать преступников до суда и ограничиваться залогом. Оставшись на свободе, экономический преступник получает возможность принять все меры для уничтожения документов, подкупа свидетелей и потерпевших и в итоге избежать наказания.

В Германии учитываются мошенничество, злоупотребление доверием, присвоение имущества, под делка документов и должностные преступления. Их доля в 1990 г. достигла 10,6% от всех зарегистрированных деяний. Тенденции различаются. Подделка документов, например, с 1953 г. увеличилась в 3 раза, а присвоение имущества сократилось на 30,6%. Отмечается низкий уровень должностных преступлений, а их удельный вес не превышает 0,05%.

В Японии в рамках нарушений Уголовного кодекса учитываются растраты и взяточничество. Их удельный вес невелик. За пределами Уголовного кодекса учитываются нарушения специальных законов, касающихся финансов и экономики (налоговых, таможенных, инвестиционных, земельных, строительных, недобросовестной конкуренции и др.). Динамика этих деяний неустойчива. В 1992 г. в ведение государственного обвинителя было передано 1286 нарушителей, что в 2 раза с лишним больше, чем в 1991 г., и на 30% меньше, чем в 1985 г. Ущерб, причиняемый данными нарушениями, во много раз превосходит ущерб от краж. В Японии, по данным Пятого, Шестого и Седьмого обзоров ООН, в 2000 г. было учтено 1553 случая присвоения имущества. С 1990 г. их уровень снизился на 10%.

Наиболее полные данные об экономических преступлениях можно получить в статистических сборниках Франции. По старому законодательству, действовавшему до 1994 г., в них был целый раздел "Мошенничество. Финансовые и экономические преступления". Он состоял из трех следующих подразделов: мошенничество, подделка и подлог (11 составов), экономические и финансовые преступления (9 составов) и нарушения законодательства о чеках (3 состава). В 1991 г. было зарегистрировано 551 810 этих деяний. Их доля в структуре преступности составила 15,1%. По сравнению с 1990 г. они увеличились на 2,7%.

Несмотря на изменения законодательства 1992 г., криминальная статистика Франции отслеживает различные группы и виды преступлений с 1949 г., в том числе правонарушения в сфере экономической и финансовой деятельности. В 1949 г. их было зарегистрировано 67 725, а в 1983 г. – 814 659, что по отношению к 1949 г. составило 1202,9% (рост в 11 раз). После этого пикового года экономическая преступность постепенно снижалась и в 2000 г. составила 352 164 деяния. Тем не менее по сравнению с 1949 г. она возросла до 520,0%.

Статистические данные об экономических преступлениях в России и других странах несопоставимы. Однако даже по этим неполным данным нетрудно заметить, что общий уровень их велик, а динамика не так уж благоприятна, как может показаться на первый взгляд. По оценкам специалистов, в США ежегодно потери от преступности корпораций превышают 200 млрд долл., а от компьютерных преступлений – 6 млрд долл. В Великобритании компьютерные преступления обходятся в 2 млн ф.ст. в день^[22]. Во Франции общий ущерб от экономических преступлений вдвое превысил совокупный бюджет МВД, органов юстиции и здравоохранения; ежегодные потери от неуплаты налогов составляют 60 млрд франков, а в ФРГ –16 млрд марок^[23]. Кроме материального ущерба рассматриваемые преступления причиняют большой физический вред, связанный с нарушением техники безопасности и законов об охране здоровья, а также с выпуском недоброкачественных продуктов питания и медикаментов. Сотни тысяч людей погибли, получили увечья, травмы, отравления, стали нетрудоспособными. В России, например, в 1994 г. от травм на производстве потеряли трудоспособность 300 тыс. человек и погибли 6770, а в 1996 г. 360 тыс. и 7600 соответственно. Указанный ущерб в криминальной статистике обычно не отражается. Системных данных по этому вопросу по отдельным странам и миру в целом нет.

Рост активности экономической преступности в США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии, России и других странах в начале нового столетия привел к образованию огромного "пузыря" мошеннического, виртуального капитала, который в 2007–2008 гг. стал лопаться, начиная с США, что вызвало мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. Восстановление экономики может растянуться на многие годы.

МВФ дает неутешительные прогнозы относительно среднесрочных перспектив для подъема производства в странах, испытавших банковские кризисы. Принятые в форме значительных налогово-бюджетных и денежно-кредитных стимулов меры должны помочь смягчить воздействие кризиса на объем производства. Необходимо провести реформы, способствующие его повышению и облегчению перераспределения ресурсов между секторами экономики после кризиса.

В соответствии с анализом МВФ

^[24] в мировой экономике, как представляется, возобновился рост, которому способствуют высокие экономические показатели стран Азии и стабилизация или небольшой подъем в других регионах. В странах с развитой экономикой беспрецедентные государственные интервенции привели к стабилизации экономической активности. Страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны в целом больше продвинулись в достижении подъема; ведущую роль в этом сыграла активизация роста в странах Азии. Многие страны Европы с формирующимся рынком и Содружества Независимых Государств особенно пострадали от кризиса, и развитие ситуации в этих странах в целом отстает от других стран.

Наиболее приоритетными задачами остаются оздоровление финансового сектора и поддерживающие меры макроэкономической политики. Тем не менее директивные органы должны также начать подготовку к последующему сокращению исключительно высокого уровня государственного вмешательства.

Все эти выводы МВФ свидетельствуют о том, что криминогенная обстановка в экономической сфере во многих странах мира и в России остается сложной.