Драматургия

Драматическое наследие Лермонтова – пять пьес: в 1830 г. были написаны "Испанцы", "Люди и страсти", в 1831 г. – "Странный человек", в 1835 г. – "Маскарад", в 1836 г. – "Два брата".

Сейчас уже не вызывает сомнений то, что Лермонтов создал оригинальную и интересную драматургию (исследователи говорят о том, что она является неосуществленным этапом в истории русского романтического театра), однако ее путь к читателю и зрителю был долгим и тернистым.

Не стало исключением и лучшее драматическое произведение Лермонтова – драма "Маскарад", которая единственная создавалась специально для сцены. Права на ее постановку добивался сам Лермонтов, позднее – актриса М. И. Валберхова и М. С. Щепкин, об исполнении роли Арбенина мечтал П. С. Мочалов, однако даже снятие цензурного запрета в 1862 г. не изменило ситуацию. Первые сценические интерпретации "Маскарада", который трактовался как кровавая мелодрама, нс принесли славы и популярности произведению. "Маскарад" не признавали достижением лермонтовской драматургии ни первый биограф поэта П. А. Висковатов, ни А. А. Григорьев, для которого "Маскарад" – "нелепая, с детской небрежностью набросанная, хаотическая драма".

Еще сложнее история остальных драм Лермонтова. Впервые они были полностью опубликованы только в 1880 г. П. А. Ефремов, редактор издания, в предисловии писал: "...прискорбно было бы, если бы эти пьесы утратились, что легко могло случиться, потому что уже и теперь в одной из них недостает последнего листа, а у другой исчезло заглавие, а может быть и предисловие или посвящение". Последнее добавление существенно, так как опасность утраты не просто частей, фрагментов, но и целых произведений была велика, ведь известны признания А. П. Шан- Гирея о страшных "аутодафе" лермонтовских рукописей, которые, по его мнению, ничего не могли прибавить к литературной славе поэта, а, напротив, повредили бы его моральной и политической репутации (Шан-Гирей боялся, как бы Лермонтов не прослыл атеистом и "богохульником"). Особенное недоумение у него вызывала публикация "Menschen und Leidenshaften". "Не понимаю, каким образом оно оказалось налицо; я был уверен, что мы сожгли эту трагедию вместе с другими плохими стихами, которых была целая куча", – замечает он.

Драматургии принадлежит особая роль в творческом становлении Лермонтова. Поэт обращается к драме в тот период, когда происходит формирование его творческой манеры, когда он еще неизвестен как поэт. Драма становится для Лермонтова своеобразной творческой лабораторией: в ней оттачивается мастерство и формируются основные приметы стиля, предпринимаются первые попытки показать в действии героя, родственного герою ранней лирики, впервые реалистично изображается среда, в которой существует исключительная, незаурядная личность. В драме совершенствуется романтический стиль, появляются первые ростки реализма, и, что самое главное, в ней Лермонтов пытается совместить романтический и реалистический планы изображения.

Все драмы Лермонтова (за исключением "Испанцев") обращены к современности, в них разрабатываются конфликты, имеющие автобиографическую природу. Однако стоит сразу же оговориться: драмы не являются прямой автобиографией Лермонтова, как их часто воспринимают. Характеры и конфликты, заложенные в жизненном материале, поэт развивает по художественным законам, доводит до логически возможного конца те кризисные ситуации, в которых пребывают он сам и его близкие. Автобиографический факт для поэта – повод к раздумью о судьбе и правах личности. Автобиографические моменты сопровождаются вымышленными деталями, наблюдениями над общественной и личной жизнью людей.

Поэт находит сюжеты драм в современной действительности, тем самым расширяет возможности жанра, однако новое сочетает с хорошо известным, узнаваемым. В этом контексте особый смысл приобретает "цитатность" Лермонтова. Исследователи находят множество сюжетных поворотов, заимствованных у Шиллера, Шекспира, Пушкина и др. Однако в каждом случае Лермонтов пытается выявить новые, скрытые возможности "чужой" сюжетной ситуации. Например, в драме "Испанцы" ночной разговор Ноэми с Сарой почти буквально повторяет сцену ночного общения Татьяны Лариной с няней. Однако Лермонтов смещает акценты: у него солирует девушка, она пытается выразить то, что тревожит ее душу, рассказывает о своем странном (как окажется впоследствии пророческом) сне. Этот разговор приоткрывает завесу тайны над прошлым семьи Моисея. Здесь нет пушкинского лаконизма, нет невысказанного главной героиней чувства – того, что составляет обаяние пушкинского текста, хотя точно воспроизведена его матрица.

В драмах Лермонтов создает яркие бытовые картины, которые позволяют точно обрисовать социальную, историческую среду, по все же конкретика быта нужна ему лишь как фон, оттеняющий фигуру главного героя. Ведь в пьесах Лермонтова все сосредоточено вокруг личности (именно поэтому говорят об их моноцентризме). Конфликт строится на столкновении яркого, сильного, одинокого героя ("странная" личность – наиболее часто встречающееся определение) с действительностью, средой, окружением. Такой герой показан среди людей и явно противопоставлен им. В центре драм оказывается история души, ее отношения с миром, проблема самопознания, в результате действие приобретает философско-символический характер.

Во всех пьесах Лермонтова сюжетообразующую роль выполняют две темы: измена и месть. Измена – свидетельство распада всех связей между людьми, ведь героя предают близкие: друг, возлюбленная, мать, отец, брат, бабушка. Разрушение отношений, имеющих для человека особую ценность, приводит его к убеждению, что несправедлив миропорядок в целом. Крушение идеала ведет к отрицанию всего бытия, бунту, мщению.

Сама форма драмы способствует формированию в творчестве Лермонтова объективного анализа современной действительности и личностно значимых внутренних ситуаций. Поэту удалось свои интимные переживания увидеть глазами стороннего наблюдателя, дистанцироваться от них, что, в свою очередь, изменило уровень обобщенности изображения (по сравнению с лирикой). В результате драма становится своего рода предысторией прозаических произведений поэта, неслучайно монологи героя из последней драмы перекочуют в роман "Герой нашего времени".