Доминирование публичного начала в формировании отраслевого советского законодательства. Первые попытки систематизации

Возможно, в этом случае точнее было бы говорить о законодательном регулировании экономических отношений. В первые годы советской власти предпринимались попытки дать обоснование принципиально новой системе законодательства. Так, в работах П. И. Стучки высказывалось предположение, что должна быть выделена область законодательства, которая может быть названа социальным правом и будет включать в себя не только законы о семье, имущественных отношениях, но и все правила о труде.

Особенность нормативного регулирования имущественных отношений определена была: 1) необходимостью решения задачи национализации средств производства; 2) введением широкого круга государственных монополий; 3) свертыванием в период военного коммунизма рыночных отношений и почти полным отказом от договорного способа регулирования экономических отношений.

Советское государство объявляет себя не только главным товаропроизводителем, но и главным распределителем. Вводится монополия внешней торговли. Запрещается частная торговля такими товарами, как ткани, обувь, спички, гвозди и пр. В мае 1918 г. расширяются полномочия Наркомпрода в сфере распределения продовольствия. Для обеспечения армии и городов сельхозпродукцией в январе 1919 г. вводится продразверстка. Согласно декрету о разверстке зерновых хлебов и фуража, все количество хлеба и зернового фуража, необходимое для удовлетворения государственных потребностей, разверстывалось для отчуждения у населения между производящими губерниями. При этом хозяева, не сдавшие к установленному сроку причитающегося с них по разверстке количества хлеба и фуража, подвергались принудительному отчуждению. Упорствующие подвергались по приговорам народного суда уголовным наказаниям, вплоть до конфискации имущества.

В основе регулирования имущественных отношений лежали декреты о земле, о национализации, о принудительных общественных работах, об административных способах распределения продукции. Сузился круг объектов вещных прав для физических и юридических лиц, поскольку земля, крупные и средние предприятия, банки, транспорт постепенно перешли в государственную собственность. Частная собственность на средства производства сохранялась в ограниченном объеме, поскольку сразу перевести экономику на социалистический уклад было невозможно. В феврале 1918 г. в развитие декрета о земле принимается закон о социализации земли.

Принятая в январе 1918 г. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа заложила юридическую базу для последующего нормотворчества в области регулирования имущественных отношений, определив курс на постепенный переход фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность Советской Рабоче-Крестьянской республики. Декрет от 28 июня 1918 г. провозгласил общую национализацию всех предприятий с капиталом свыше 500 тыс. руб. Одной из причин такой поспешности считается пункт Брест-Литовского мирного договора, согласно которому с 1 июля 1918 г. любое предприятие, изъятое у подданных Германии, должно было быть возвращено, если только не было до этой даты экспроприировано государством или местными властями. Благодаря принятию этого декрета возврат владельцам сотен заводов был заменен выплатой компенсации. К началу октября 1918 г. было национализировано около 2,5 тыс. крупных предприятий, в ноябре – торговые оптовые и розничные предприятия и страховые компании. Осенью 1920 г. национализация стала распространяться на все средние и мелкие предприятия, с числом рабочих выше десяти и даже пяти, если на них использовался механический двигатель. Достоянием республики могли объявляться также произведения творческого труда и изобретения.

Национализация была важнейшим условием реализации марксистской идеи полной централизации управления народным хозяйством. В свою очередь, централизация тогда казалась единственным способом устранения тех проблем, которые порождает строй, основанный на хозяйственном индивидуализме и свободном предпринимательстве. В. И. Ленин считал, что только так можно наладить современное производство, вбирающее множество отраслей, подотраслей, специфических видов труда, экономических районов, объединений, предприятий. Необходимое для правильного функционирования железных дорог, транспорта, крупных предприятий единство воли, связывающее все в один хозяйственный орган, могло, по его мнению, быть достигнуто только при социализме. Именно поэтому экономическая система военного коммунизма лишь отчасти может быть объяснена Гражданской войной. Действительно, основные положения организации управления промышленностью периода военного коммунизма были приняты I съездом Совета народного хозяйства (далее – СНХ) еще до начала Гражданской войны.

Стремясь постепенно ликвидировать товарно-денежные отношения, СНК издает в марте 1919 г. декрет о финансировании государственных предприятий, который переводит их на сметно-бюджетное финансирование. Доходы и расходы предприятий включались в единый государственный бюджет, расчеты между ними велись безналично и даже безденежно. Госпредприятия освобождались от всех видов налогов и сборов, снабжались в централизованном порядке на безвозмездной основе, а произведенная ими продукция просто передавалась государству. В итоге предприятия утрачивали не только хозяйственную самостоятельность, но и какую бы то ни было мотивацию для повышения эффективности производства.

Экономическая политика военного коммунизма логично повлекла за собой свертывание банковской деятельности. В конце 1918 г. Народный банк был слит с казначейством, ав 1919 г. к ним были присоединены страховые компании. Затем соответствующие активы и функции были переданы Наркомфину, а кредитные операции прекратились совсем. С этого времени можно говорить о прекращении существования финансового права как самостоятельной отрасли. Нс случайно в последующие годы финансовое право рассматривалось как часть административного.

Новое законодательство породило разговоры о появлении комплексной отрасли законодательства, включавшей нормы цивилистические, финансовые и административные, которая получила в науке название хозяйственного права. Однако уже через 10 лет предложение о введении хозяйственного права было заклеймено как провокационная попытка превращения человека в хозяйственную единицу и полной ликвидации гражданского права.

Субъектами имущественных прав оставались физические и юридические лица. В сентябре 1919 г. началась кампания по перерегистрации артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений под предлогом того, что под их видом скрываются эксплуататорские организации. Поэтому был назначен срочный пересмотр права на существование всех указанных объединений, зарегистрированных после 1 января 1918 г., и вводились правила, обязательные при их регистрации. Членами таких объединений не могли быть лица, когда-либо в промежуток последних 20 лет бывшие председателями или членами правления акционерных обществ; владельцами какого-либо предприятия, занимавшего свыше 20 рабочих и служащих; владельцами свыше 50 десятин земли или дома, оцененного в 1916 г. для взимания налога свыше, чем в 10 тыс. руб.; чиновниками прежних правительств, состоявших в должности первых пяти классов, а по военной службе – выше чина подполковника. Членами указанных объединений не могли быть также лица, занимающие советскую должность. Только кооперативы, продающие труд своих членов и не совершающие никаких товарных операций (грузчики и т.п.), а также кооперативы из специалистов, имеющие целью приложение исключительно интеллигентского труда (изобретатели, труппы артистов и т.п.), не подвергаются этим ограничениям.

В период военного коммунизма рыночная система распределения предметов потребления была практически сведена на нет и заменена административной. Соответственно существенно сузилась сфера применения договора как способа перехода вещных прав. Так, декрет СНК от 4 декабря 1920 г. "О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов и предметов широкого потребления" подтвердил, что все средства на заготовку продовольствия отпускаются исключительно по смете Народного комиссариата но продовольствию. Государственным предприятиям для их рабочих и служащих продукты продовольствия выдавались без всякой оплаты. Предназначенные для бесплатного распределения среди населения продовольственные продукты отпускались особым распределительным органам также без оплаты. Однако бесплатные продукты были привилегией, которой пользовалось отнюдь не все население, а только рабочие, служащие, инвалиды войны и труда, матери, беременные женщины и пр. Члены семей красногвардейцев получали бесплатные продукты по особым карточкам. Инструкции по проведению в жизнь этого декрета и установление правил отчетности издавались Народным комиссариатом по продовольствию по соглашению с Народным комиссариатом финансов. Но рабочие не получали всех необходимых продуктов питания по госснабжению, поэтому ограниченное функционирование частных рынков все же допускалось. На тех же частных рынках государственным предприятиям в 1920 г. было разрешено докупать необходимые для производства материалы и оборудование.

Такой способ приобретения вещных прав, как наследование, был отменен апрельским декретом 1918 г., поскольку оно допускалось только в отношении мелких имуществ, не свыше 10 тыс. руб. Это исключало переход по наследству более или менее крупных предприятий, но в сопоставлении с прожиточным минимумом того времени (240 руб. в месяц) выглядело прилично. Супругу или ближайшему родственнику в случае их неспособности к труду и неимения собственных средств до введения общего социального обеспечения предоставлялись из оставшегося имущества недостающие до прожиточного минимума средства к существованию.

Летом 1918 г. был издан декрет об отмене права частной собственности на недвижимость в городах. Большинство жилых зданий было муниципализировано. С этого времени вопросы найма жилых помещений перешли из сферы гражданского в сферу административного права. Осуществлялось принудительное выселение эксплуататоров из Москвы и крупных городов. В мае 1920 г. СНК принимает декрет о принудительном уплотнении квартир с "излишками" жилой площади.

Законодательство о семье

Первые же декреты самым решительным образом преобразовали дореволюционный институт семьи. Особое значение как первый акт систематизации раннего советского законодательства имел Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве от 16 сентября 1918 г. Четыре раздела кодекса отражали, соответственно, основные позиции, указанные в его наименовании. Этот документ обобщил предшествующие акты, первым из которых стал изданный уже в декабре 1917 г. Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния.

Прежде всего, советские законы изменили форму брака и условия, которые делали брак действительным и недействительным. В связи с отделением церкви от государства церковный брак отменялся, а церковь лишалась традиционной функции, связанной с регистрацией брака и других актов гражданского состояния. Монашество, обет безбрачия, принадлежность к разным вероисповеданиям перестали рассматриваться в качестве препятствия для заключения брака. Окончательную ясность в вопрос о судьбе церковных браков, заключенных до революции, внес только кодекс, который признал их юридическую силу. С декабря 1917 г. юридическая сила признавалась только за гражданским браком, который должен был регистрироваться в соответствующих государственных органах: отделах записи актов гражданского состояния при местных и окружных Советах.

Была полностью отвергнута имущественная основа брака и сам подход к браку как гражданско-правовой сделке. Брак не порождал общности имущества супругов. Кодексом устанавливался единый брачный возраст: 16 лет для женщин и 18 лет для мужчин. Не требовалось разрешения родителей, опекунов или начальства на вступление в брак. Нарушение условий вступления в брак (например, брак с полнородными братьями и сестрами) влекло за собой его недействительность.

Появляется новый подход к регулированию взаимных прав и обязанностей супругов, родителей и детей, института развода и опеки. Главным условием для вступления в брак признавалась добровольность. Супруги рассматривались как равноправные стороны, могли сохранить свои фамилии, а жена не обязана была следовать за мужем по его местожительству. Были отменены понятия незаконного сожительства и внебрачного ребенка. Внебрачные дети уравнивались в своих правах и обязанностях с рожденными в браке. Отцовство устанавливалось местным отделом ЗАГС, а в случае спора – судом. Установленный отец

обязан был участвовать в расходах по содержанию ребенка. Усыновление запрещалось как вероятный способ прикрытия эксплуатации детского труда.

Декрет о расторжении брака допускал при обоюдном согласии супругов оформление развода просто на основе их заявления органами ЗАГС. Развод по одностороннему заявлению одного супруга требовал предварительного определения суда, в котором при необходимости решались вопросы о судьбе детей и выплате алиментов. После этого в книге записи актов гражданского состояния делалась соответствующая отметка. Возможность быстрого развода сняла извечный вопрос о принуждении к заключению брака.

Законодательство о труде

В сфере законодательного регулирования трудовых отношений также произошли существенные изменения. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа признала труд обязанностью всех граждан Советской республики. Принцип свободы трудового договора был заменен трудовой повинностью. Все трудоспособное население подлежало учету, для чего трудоспособным гражданам выдавались трудовые книжки, которые одновременно служили удостоверением личности. Устройство на работу осуществлялось только через государственные органы учета и распределения рабочей силы. Сентябрьское постановление СНК запретило безработным отказываться от предлагаемой им работы, а предприятиям – отказывать таким лицам в трудоустройстве.

Декретом от 29 октября 1917 г. был провозглашен 8-часовой рабочий день, который, впрочем, в условиях Гражданской войны не соблюдался. Оказались замороженными Положения о запрете сверхурочных работ (они допускались только в исключительных случаях), о сокращенном рабочем дне для подростков (с 14 до 18 лет) и лиц, работающих на вредных производствах. Право на отдых трактовалось как обязанность отдыхать в интересах народного здравия. Отпуска рабочим и служащим должны были предоставляться с сохранением заработной платы. Изменился порядок формирования фонда социального страхования, который теперь складывался из взносов работодателя, а не работников. Советские декреты предусматривали для застрахованных полное возмещение заработка в случаях потери трудоспособности по болезни, увечью, инвалидности, беременности и родам и безработицы. Однако проведение политики военного коммунизма исключило возможность соответствующих отчислений. Поэтому вскоре социальное страхование заменяется социальным обеспечением, выплачиваемым из государственного бюджета.

В декабре 1918 г. была осуществлена систематизация законодательства о труде, в результате чего появился первый советский Кодекс законов о труде. Действие Кодекса не распространялось на трудовые отношения в большинстве сельскохозяйственных предприятий. Он включал в себя девять разделов, в том числе такие, как о трудовой повинности, о праве на применение труда, о порядке предоставления труда, о предварительном испытании, о переводе и увольнении, о вознаграждении за труд, о рабочем времени, о производительности труда и об охране труда. Кроме того, в кодекс были включены приложения, посвященные разным видам социального страхования, трудовым книжкам, времени отдыха.

Гражданская война частично прекратила действие кодекса. Уже в мае 1919 г. взамен кодекса стали применяться Положения о тарифе, принятые Наркоматом труда. Широко использовалась, пожалуй, только трудовая повинность, установленная для всех граждан республики в возрасте от 16 до 50 лет. Безработные в обязательном порядке регистрировались в специальных органах учета. Так, согласно декрету СНК от 19 сентября 1919 г., все безработные, в том числе и беженцы, обязаны были зарегистрироваться в местных подотделах учета и распределения рабочей силы отделов труда. Безработные, не зарегистрированные в вышеуказанный срок в подотделах учета и распределения рабочей силы, лишались всех видов помощи, оказываемой государством. Только лица, признанные бюро экспертизы нетрудоспособными (инвалидами), обеспечивались органами Народного комиссариата труда и Народного комиссариата социального обеспечения.

Вскоре произошло введение трудовых книжек, в которых делались соответствующие записи. В августе 1919 г. Совет обороны принял решение о милитаризации труда рабочих и служащих угольных предприятий Урала. Это означало приравнивание отказа от трудовой мобилизации к дезертирству, распространение военных штрафных санкций на гражданских лиц.

В ноябре 1919 г. на население был возложен ряд трудовых повинностей, в том числе гужевая и дровяная, повинности по погрузке и выгрузке топлива и др. Декретом СНК от 29 января 1920 г. была объявлена всеобщая трудовая мобилизация и создана новая государственная инстанция для ее осуществления – Главный комитет всеобщей трудовой повинности (Главкомтруд). Комитеты по проведению трудовой повинности – комтруды – создавались по всей стране. Они брали на учет всех трудоспособных, выясняли их квалификацию и направляли на работу. Милитаризация труда во второй половине 1920 г. становится всеобщей.

Потребности производства привели к концу войны к созданию трудармий. Часть состава Красной Армии, численность которой превышала 5 млн человек, переводилась на положение трудовых армий. Однако экономический эффект от применения внеэкономических методов принуждения к труду был невелик, остановить таким путем падение производства в стране не удалось.

По мнению некоторых юристов, заработная плата после революции должна была переходить в социальное обеспечение по принципу прожиточного минимума. Поэтому уже в ноябре 1917 г. были существенно уменьшены высокие оклады и пенсии чиновников наркоматов и, наоборот, увеличены оклады учителей, служащих почт и телеграфов, железнодорожников. Оплата труда женщин и мужчин уравнивалась. Последовательно проводя идею прожиточного минимума в зарплате, в это время пренебрегали учетом качества и квалифицированности труда, что в первую очередь задевало интересы квалифицированных рабочих. Они выступали против уравниловки, но разрыв между высшей и низшей оплатой груда в каждой отрасли не мог превышать двукратного. Оплата труда специалистов, особенно технической интеллигенции, сохранялась на достаточно высоком уровне и в ряде случаев могла превышать размер жалованья наркомов.

Уголовному законодательству в первые годы советской власти придавалось особое значение как эффективному средству защиты завоеваний диктатуры пролетариата. В пореформенной Российской империи уголовное законодательство, построенное на принципе законности и в основной своей части опубликованное, играло и другую важную роль: способствовало защите подданных от произвольного, нс основанного на законе наказания. Эта роль считалась в рассматриваемый период избыточной, вследствие чего советское правительство не торопилось издавать полноценный советский уголовный кодекс. Как говорилось в одном из более поздних документов, "без особых правил, без кодексов вооруженный народ справлялся и справляется со своими угнетателями". В ситуации, когда дореволюционное законодательство могло применяться по усмотрению судей, отсутствие четкого изложения хотя бы общих принципов применения уголовного наказания существенно ограничивало права советских граждан. Руководствуясь революционным правосознанием, не имеющие соответствующей профессиональной подготовки судьи могли признать преступлением любые действия лица, принадлежащего к классу эксплуататоров или освободить от наказания за кражу или разбой лиц пролетарского происхождения или членов партии большевиков. Отказ от формального принципа законности требовал новых подходов к определению преступности деяний. Теперь во главу угла было поставлено представление об общественной опасности того или иного деяния. При отсутствии четких критериев общественная опасность конкретных деяний устанавливалась произвольно. В принципе они должны были караться тем строже, чем больше вредили интересам революции.

В первые два года уголовно-правовые нормы часто включались в политические документы или излагались в декретах, посвященных конкретным составам преступления. При формулировке соответствующих норм руководствовались необходимостью дать судьям хоть какое-то представление о том, какие деяния новая власть рассматривает в качестве наиболее общественно опасных. Скажем, так называемое мешочничество, т.е. попытка скупить или вывезти продовольственные грузы в нарушение твердого продовольственного порядка, было определено как уголовно наказуемое деяние в обращении СНК от 8 августа 1918 г. Товары подлежали конфискации, а в случае сопротивления мешочники передавались в распоряжение народных судей, при вооруженном сопротивлении – расстреливались на месте. Декрет СНК от 24 сентября 1919 г. о перерегистрации артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений предусмотрел, что лица, противозаконно вступающие в члены таких объединений, под видом которых были зарегистрированы явно эксплуататорские организации, подвергались конфискации всего имущества и принудительным работам с лишением свободы на срок не менее года. Но нередко санкции формулировались самым общим образом: "подвергнуть уголовному наказанию", "принять самые решительные и беспощадные меры подавления" и т.п. К особо опасным преступлениям отнесены были также погромы, бандитизм, хулиганство.

Основы будущей систематизации уголовного законодательства и некоторые общие принципы квалификации преступления и определения наказания заложили Руководящие начала по уголовному праву РСФСР. При их составлении был использован список наказаний, включенный в Инструкцию НКЮ от 19 декабря 1917 г. № 1 "О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний". Интересно, что по форме это была тоже Инструкция, изданная НКЮ 12 декабря 1919 г. Документ открывался введением и состоял из восьми разделов, которые включали всего 27 статей. Раздел об уголовном праве констатировал, что буржуазные кодексы не годятся для победившего пролетариата, который ставит перед уголовным правом задачу "посредством репрессии охранять систему общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс в период диктатуры пролетариата". В разделе о преступлении и наказании не только давались соответствующие определения, но и определялись правила применения наказания. В дополнение к разработанным современной по тому времени буржуазной доктриной принципам (учет формы умысла, рецидива, насильственного характера деяния и пр.) Руководящие начала предлагают судьям учитывать, совершено ли преступление лицом, принадлежащим к имущему классу или неимущим в состоянии голода и нужды, а также совершено ли деяние в интересах восстановления власти угнетающего класса или в интересах личных. Отдельные разделы посвящаются стадиям осуществления преступления и институту соучастия. Было определено, что стадия осуществления преступления и степень участия в нем лица сами по себе нс влияют на меру репрессии, которая определяется степенью опасности преступника и совершенного им деяния. Примерный перечень предусмотренных наказаний включал как меры морального воздействия (внушение, выражение общественного порицания), так и традиционные уголовные наказания (лишение свободы, принудительные работы, запрет занимать определенные должности), т.е. проводилась в жизнь идея сочетания убеждения и принуждения. Поэтому допускалось наложение сразу нескольких наказаний за одно преступление. К числу особых наказаний следует отнести лишение политических прав, объявление врагом революции или народа, объявление вне закона. Это была своеобразная цитата из опыта Французской революции, хотя первоначально объявление врагом народа не подразумевало применение к такому лицу суровых репрессивных мер. Смертная казнь в виде расстрела, восстановленная летом 1918 г., также входила в перечень, но народные суды не могли применять ее и в качестве высшей меры и продолжали назначать лишение свободы. Как правило, срок этого наказания не превышал одного года, но, если речь шла об особо опасных деяниях, мог составить 10 лет и выше. Идеология Руководящих начал заложила основы будущей Общей части Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.

Однако карательная политика советского государства выражалась в рассматриваемый период не только через уголовный закон. Нередко прибегали к прямому произволу, ярким проявлением которого можно считать институт заложничества. Представители бывших эксплуататорских классов помещались в концентрационные лагеря, и определенное их число расстреливалось в случае совершения каких-либо террористических актов против советской власти. Списки расстрелянных заложников принято было публиковать для всеобщего сведения. В период красного террора В. И. Ленин рекомендовал максимально широко применять эту меру борьбы с контрреволюцией. Но и в самом конце Гражданской войны в правительственном заявлении от 30 ноября 1920 г. объявлялось о том, что в целях предотвращения индивидуального террора взяты в заложники эсеры, белогвардейцы, арестованные офицеры врангелевской армии, которые должны были "беспощадно истребляться" в случае покушений на вождей Советской России.