"Дипломатия пистолей" и поражение мир-империи Габсбургов

Боевая мощь дисциплинированной пехоты (в противоположность бродившим как стадо германским солдатам) и легкой артиллерии сделала шведскую армию, захватившую восточное побережье Балтийского моря, главной силой антигабсбургской коалиции в сражениях Тридцати летней войны. Густав Адольф привел свои войска к убедительной победе над императорскими наемниками (1632 г.), хотя сам пал в бою. Его дело продолжил его канцлер А. Оксеншерна, договорившийся с кардиналом Ришелье (1635 г.) о вступлении Франции, уже финансировавшей наряду с голландскими банкирами войска антигабсбургской коалиции, в непосредственные боевые действия.

Ришелье, последовательный противник Габсбургов, обратил на борьбу с ними деньги как важнейший фактор закулисной внешней политики ("дипломатия пистолей"), но теперь посчитал возможным и прямое участие французской армии для реализации цели, которую кардинал определял как приближение Франции к ее естественным границам на востоке. Союз со Швецией и Голландией обеспечил Франции не только приращение частью левобережья Рейна (Эльзас), но и решительное ослабление Испании, от которой отпала Португалия, и Австрии. Швеция же по условиям Вестфальского мира получила контроль почти над всем побережьем Балтийского моря, превратившись в великую военную державу Европы.

Однако "дипломатия пистолей" дорого обходилась французскому народу, уподобленному Ришелье мулу, который портится от отдыха более, чем от тяжелой поклажи. Королевская талья возросла сравнительно с правлением Генриха Бурбона в четыре раза, а налоговые поступления в целом – в три раза (с 30 до 90–100 млн ливров). Во время войны с Габсбургами саму Францию сотрясали народные антиналоговые восстания; крупнейшее из них (1636 г.) охватило почти весь юг и центр страны; в ответ на введение табели в Нормандии там вспыхнуло восстание "босоногих" (1639 г.), выбросивших лозунг "да здравствует король, но без тальи и габели!" Сразу после решающей военной победы над испанцами (осень 1648 г.) возмущение налогами переросло во Франции в широкое антиправительственное движение, с которым с большим трудом справился преемник Ришелье на посту первого министра кардинал-итальянец Дж. Мазарини, правивший от имени малолетнего короля Людовика XIV и его матери-регентши (своей тайной жены) Анны Австрийской.

Мазарини, обогащавшийся за счет французских налогоплательщиков, продолжал "дипломатию пистолей" и стал одним из творцов Вестфальской системы, положившей конец претензиям испанских и австрийских Габсбургов на военно-политическое доминирование в Европе, которое перешло к Франции и Швеции.

"Совместное франко-шведское предприятие" (выражение Б. Кагарлицкого) содействовало дальнейшему экономическому возвышению Голландии. Избавленные от давления Габсбургов и контролировавшие океанические маршруты и международные потоки серебра, провинции Северных Нидерландов получили из разоренных и раздробленных Тридцатилетней войной германских земель дешевую рабочую силу вынужденных мигрантов ("ходоков"), что способствовало расцвету голландской мануфактурной промышленности и поддержанию в порядке гидротехнических сооружений (очистка каналов и т.п.). Созданный Ришелье, назначившим самого себя (1627 г.) суперинтендантом торговли и навигации, французский флот не мог сравниться с голландским, а при Мазарини вовсе пришел в упадок. Франция зависела от Голландии в притоке звонкой наличности. Шведов голландцы втянули в войну с союзниками тех и других по антигабсбургской коалиции – датчанами – ради отмены зундских пошлин (1643–1645 гг.). Так началась эпоха межгосударственных европейских конфликтов нового типа – торговых войн, где поводом был не прикрытый религиозными и династическими предлогами коммерческий интерес. По очень скоро такой интерес ударил по самой Голландии.