Динамика моральных ценностей

Как отмечал Т. Парсонс, мораль – это то, что на уровне культуры выступает в качестве соответствующего аспекта ценностей. "Мораль предполагает оценку объектов опыта в контексте социальных отношений. Моральный поступок есть реализация культурной ценности в социальной ситуации, включающей взаимодействия с другими субъектами.

Коль скоро речь идет о взаимодействии, здесь должны присутствовать стандарты, взаимно обязательные для его участников"^[1].

Ценности морали могут быть реализованы лишь тогда, когда человек свободен в своем волеизъявлении, когда он может выбирать линию своего поведения. Бессмысленно говорить о моральности и аморальности хищника, пожирающего свою жертву, так как он лишен сознания и свободной воли.

Авторитет того или иного человека с точки зрения морали не обусловлен какими-либо официальными полномочиями, реальной властью и общественным положением, он отражает оценку его внутренних, личностных характеристик, качество и глубину его мировоззрения, степень его порядочности по отношению к другим людям.

Каждое поколение считает себя более моральным, чем предыдущее. Это общеизвестный факт, многократно описанный. Какие факторы позволяют людям так считать? Имеют ли место действительные изменения в системе моральных ценностей? Рассматривая эту проблему, отметим два обстоятельства.

Первое. Поскольку на субъективном уровне имеет место естественное для психики человека вытеснение всего негативного из сознания, из памяти, то зрелым людям хочется видеть свое прошлое более позитивным, гармоничным, чем это было в реальности. На этом фоне современные моральные проявления представляются очевидной деградацией. Для иллюстрации иллюзии этих представлений обратимся к работе С. Н. Булгакова, в которой он описывал воззрения, имевшие место около 130 лет назад.

Мы уже отмечали, что всплески морального протеста время от времени характеризуют общественную динамику. Так, С. Н. Булгаков в своей работе прокомментировал концепцию знаменитого французского социалиста Ш. Фурье, в частности ту ее часть, которая касалась отношений между полами. Фурье полагал, что следует решительно преодолеть старую мораль и "считать все влечения полезными, чистыми и благотворными". Страстное влечение оказывается тем рычагом, которым Фурье хочет старое общество перевести на новые рельсы. Он видит проблему общественной реформы, т.е. социалистической революции, в том, чтобы дать "гармонический исход различным страстным влечениям, поняв их многообразную природу" и на этом "многообразии в полноте удовлетворяемых страстей основать свободное от морали счастливое общество, которое овладеет в конце концов силами природы и обратит земной шар в рай". С. Н. Булгаков, описывая эту систему, подшучивает: в ней проблески гениальности соединяются с безумием, духовной слепотой и чудачеством:

Для иллюстрации приведу только один пример: как разрешается вопрос об отношениях полов? Конечно, для Фурье и половое влечение, подобно всякому другому страстному движению души... само по себе чисто и непорочно и подлежит удовлетворению в наибольшей полноте. "Свобода в любовных делах превращает большую часть наших пороков в добродетели". Хотя в будущем обществе и допускается "весталат", то есть девство для желающих, но общим правилом является полная свобода в половых отношениях. Между мужчиной и женщиной устанавливаются отношения троякого рода: супругов, производителей (не более одного ребенка) и любовников, причем каждый волен осуществлять эти связи в разных комбинациях по желанию; моногамия отвергается в принципе, ибо, конечно, моногамический брак имеет в своей основе аскетическое осуждение и подавление влечения к внебрачным связям, между тем как никакое влечение не должно быть подавляемо.

Булгаков С. Н. Человекобог и человекозверь. С. 364.

Теперь рассмотрим, как изменяются моральные ценности семьи, сексуальности, брака в современном обществе, опираясь на работу нашего современника, американского социолога Э. Гидденса "Убегающий мир":

Раньше сексуальность всегда была связана с репродуктивностью. За свою жизнь женщина могла перенести более 10 беременностей, проводя таким образом значительную часть своей жизни. В отношении к женщине всегда существовал двойной стандарт, когда, с одной стороны, она воспринималась как жена и мать детей. В таком случае ценились покорность, верность мужу, скромность. С другой стороны, мужчины достаточно открыто проводили время с куртизанками, любовницами, в которых ценились сексуальность и веселый характер.

Гомосексуализм еще 50 лет назад в европейской культуре считался извращением и описывался в учебниках по психиатрии. Хотя, как известно, например, в античной культуре практиковались отношения между мужчинами и молодыми мальчиками как форма сексуального воспитания. Отношения прекращались с женитьбой молодого мужчины.

В последние десятилетия произошли серьезные изменения в семейных ценностях, сексуальности и браке. Сексуальность стала качеством, которое распознают в себе, развивают и ценят. И, утратив связи с репродуктивностью и браком, преодолела рамки гетеросексуальности. Семья стала восприниматься как социально-экономическая организация, идея романтической влюбленности как основы для брака была заменена идеей экономического контракта.

Общие тренды можно увидеть в большей части обществ. Меньшинство живет в семьях, которые в 50-е годы XX века называли традиционными: муж и жена живут вместе с детьми, рожденными в этом браке, жена – домохозяйка, муж – содержит семью. В некоторых странах более трети детей рождается вне брака, количество одиноких людей возрастает. Во многих странах, например в США и Великобритании, идея брака продолжает быть популярной, такие страны отличаются высоким процентом заключенных браков и, как следствие, высоким процентом разводов. В Скандинавских странах, наоборот, большое количество людей живут вместе, рожают детей без оформления официального брака. Четверть женщин в возрасте от 18 до 35 лет в США и Европе не собираются иметь детей.

Конечно, во всем мире продолжают существовать разные формы брака. Брак становится "ракушечным" институтом: внешне и по названию это брак, но ОГЛАВЛЕНИЕ абсолютно другое, чем раньше. Раньше супруги были только частью семьи – связи с детьми, родителями и другими родственниками были очень сильны. Сегодня супруги – основа семьи. Брак строится на интимности, на эмоциональной связи, чего не было раньше, хотя эмоциональная связь всегда была важной частью хорошего брака.

Сегодня становится важно не столько, состоит ли человек в браке, сколько состоит ли человек в отношениях. Отношения связаны с открыванием себя другому человеку, иначе эмоциональная интимность становится невозможной. Отношения носят крайне демократичный характер: хорошие отношения всегда идеальны, а обычные отношения даже близко не приближаются к идеалу. Тоже самое и с принципами демократии: они идеальны, а реальность далека от них.

Хорошие отношения – это отношения равных людей, где у каждой стороны есть права и обязанности. В таких отношениях каждую сторону уважают и желают друг другу самого лучшего. Чистые отношения основаны на коммуникации: понимание другой точки зрения становится ключевым. Разговор, или диалог – основа взаимоотношений. Они становятся лучше, если стороны не прячутся друг от друга, а связаны взаимным доверием. Доверие должно быть завоевано, оно не возникает просто так. Отношения несовместимы с властью одного над другим, принуждением и насилием.

Все эти ценности можно отнести к демократии. В демократическом обществе все, в идеале, равны, у всех есть равные права и обязанности, взаимное доверие. Открытый диалог – основа демократии. И, наконец, демократия невозможна, если существуют авторитаризм и насилие.

Giddens A. Runaway World: How Globalization is Reshaping our Lives. 2000. Routledge, NewYork. 2000. P. 80–86.

Отношения такого рода Э. Гидденс называет "демократией эмоций в повседневной жизни". Эти изменения затрагивают все формы семейных взаимоотношений в современном обществе, даже взаимоотношения родителей и детей. В традиционном обществе дети должны были быть на виду, но никто их не слышал. Сегодня родители в силу опыта и статуса имеют власть над детьми, но дети имеют возможность ответить и быть услышаны.

Все эти тренды скорее относятся к западному миру, тем не менее восточные страны, как, например, Китай, все сильнее ощущают их распространение в обществе. Демократия эмоций стоит па передовой в борьбе космополитизма и фундаментализма. Равноправие женщин, сексуальная свобода женщин несовместимы с фундаментализмом и традиционными семьями.

Интересно, что Э. Гидденс не ставит вопрос о том, произойдут ли сходные изменения на Востоке и в мусульманских странах. Для него это лишь вопрос времени. Отмечая, что изменения в устройстве семьи, возможно, негативно скажутся па развитии общества, он остается приверженцем западных ценностей, среди которых демократия занимает одно из первых мест. Он пишет, что на пути к демократии и экономическому развитию бедным странам не хватает равенства и образования для женщин. И только уход от традиционной семьи позволит сделать это возможным. Таким образом, Э. Гидденс признает абсолютную ценность демократии и демократических, в том числе семейных, ценностей.

Нам эта проблема не кажется столь однозначной. Остаются открытыми вопросы о последствиях "демократизации семьи" с точки зрения демографии, экономики, политики, социальной структуры. До какой стадии может дойти трансформация традиционной семьи и возможно ли будет продолжать называть это семьей? Неоднозначно мнение о неизбежности принятия незападным миром западных ценностей. Особенно той частью мира, где сильны мусульманские традиции и которая породила фундаментализм.

Задание. Организуйте и проведите дискуссию на тему будущего института брака, семейных ценностей, соглашаясь или не соглашаясь с представленной здесь позицией.

Итак, изменения в институте брака и в сфере интимных отношений являют собой тренд в сторону "чистых" отношений, когда в социальное взаимодействие вступают ради него самого, ради того, что каждый может извлечь из длительного общения с другим. Отношения продолжаются, пока обе стороны считают, что оно доставляет каждому индивиду достаточное удовлетворение, чтобы в них оставаться. Иначе говоря, мы можем констатировать ситуацию сексуального и эмоционального равенства, что, по сути, представляет собой революцию в инфраструктуре личной жизни. Однако поскольку общество представляет собой систему, то следует понимать, что трансформация интимности требует не только психических, но и социальных изменений и такие изменения, идущие "снизу вверх", могут разветвиться, затрагивая другие, более публичные институты.

Второе. Примиряющие утверждения типа "во все времена были моральные и аморальные, плохие и хорошие" также не работают, поскольку анализ современности обнаруживает ряд серьезных этических и моральных изменений. Их надо понимать хотя бы для того, чтобы правильно выстраивать образование, мотивировать профессиональную деятельность; чтобы, воспитывая детей, не потерять, с одной стороны, целое поколение, а с другой стороны, навязывая ребенку ценности поколения уходящего, не потерять в отношениях его самого.

Э. Гидденс отмечал, что в современной социокультурной ситуации имеют место три существенных аспекта: дистанцирование, высвобождение и рефлексивность. Воспользуемся этими понятиями для рассмотрения динамики морали.

Дистанцирование проявляется в разрушении связи между временем и пространством: место становится фантасмагоричным. Прежде пространство определялось главным образом физическим присутствием и, следовательно, четко ограниченным местом. Теперь, в ситуации все большего распространения электронных средств коммуникаций все более вероятны отношения с теми, кто физически отсутствует, кто находится далеко. Это пространственно-временное дистанцирование становится предпосылкой высвобождения: социальные отношения отрываются от локальных контекстов взаимодействия. Иными словами, в современной культуре возникают разлагающие механизмы, приобретающие все более и более характер абстрагирующихся от личности систем. Наиболее выраженный из них – повсеместное распространение виртуальных символических знаков, например денег, которые обеспечивают пространственно-временное дистанцирование. Мы теперь способны заключать сделки с людьми, значительно отдаленными от нас по времени и пространству.

В результате возрастания пространственно-временного дистанцирования возрастает потребность в доверии. Такой потребности нет к тем, кто постоянно находится в поле зрения и чьи действия можно непосредственно отслеживать, но доверие становится необходимым, когда мы в результате возрастающего дистанцирования более не обладаем всей полнотой информации о социальных явлениях. Следовательно, чтобы работали денежная экономика и правовая система, люди должны им доверять. Это означает большую, чем прежде, нагруженность моральных обязательств и ответственности, которую люди на себя берут, осуществляя ту или иную деятельность. И эту ответственность они обязаны четко осмыслить, осознать, отрефлектировать.

Итак, система морали и моральных ценностей играет важную роль в обществе. Они обеспечивают культурную основу лояльного отношения к тому или иному экономическому и политическому порядку. Взаимодействуя с экономическими и политическими факторами, системы ценностей определяют лицо социальных преобразований.

Мир, включая социальные структуры, политические устройства и экономические порядки, стал выстраиваться вдоль новых линий – культурных. В новых ценностных ориентациях преобладающее внимание к материальному благосостоянию и физической безопасности уступило место заботе о качестве жизни, произошел сдвиг от экономического к ценностному подходу.

Таким образом, мораль и моральные ценности выступают как универсальный механизм культуры. Несмотря на то что эти ценности трансформируют свой облик и модальность в динамично изменяющемся мире, они способны задавать человеку вневременной и надситуативный критерий оценки действий. Посредством морали и ценностей индивид становится гражданином мира.