Человек физический

Что мы видим в человеке невооруженным глазом? Физическое тело, развивающееся по законам живых организмов. Если ребенка кормить молоком и хлебом, то он будет расти, подобно другим живым существам. В этом отношении человек не уникален. Рост как увеличение длины, объема, силы органов – универсальный закон развития живых существ. Физическое тело человека развивается по своим законам, которые достаточно хорошо изучены. Если бы человек состоял только из тела, то он давно перестал бы быть загадкой для науки. Физическое тело древние мудрецы называли первой или видимой натурой человека.

Однако самого главного глазами не увидишь. Чего мы не видим в человеке? Его второй и более высоких натур, которые как раз и составляют главную сущность человека и тем самым выводят его из мира других живых существ.

Уже в ранней греческой философии пытались постичь человека, но дальше того, что он "микрокосм" – существо, не уступающее по сложности самой Вселенной, – не пошли. Исходную идею софистов сформулировал Протагор (490-420 до н.э.), утверждавший, что человек есть мера всех вещей, "существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют". Поворот от космологических сюжетов к антропологической проблематике осуществили софисты и Сократ (470-399 до н.э.).

Сократ попытался обнаружить объективное ОГЛАВЛЕНИЕ человеческого сознания. Так он надеялся выйти на сущность человека. Однако дальше изречения известной формулы мудрости "Познай самого себя" не пошел и умнейший из людей.

Поиски Сократа были продолжены Платоном (428-348 до н.э.), который попытался посмотреть на человека абстрактно, как бы с высоты птичьего полета. Однако это достижимо только для того, кто сам человеком не является. Человек же на все смотрит по-человечески и все измеряет по своим человеческим меркам, поэтому ему никогда не выйти за пределы человеческого понимания. Платон вышел за пределы чувственного мира и многообразия изменчивых вещей и сделал вывод о существовании неизменного, сверхчувственного мира идей. В человеке, как и во всем сущем, Платон обнаруживает две сферы: бессмертную, единую и неделимую душу, которая является идеальной сущностью человека, и смертное, тленное тело. Философ определяет природу человека с точки зрения того, каким он должен быть, и поэтому большое внимание в его учении уделяется воспитанию, призванному изменить природу человека и его предназначение.

Аристотель (384-322 до н.э.), которого мы очень чтим за непогрешимую логику, в познании человека преуспел еще меньше. Как суровый логик он брал реального человека, какой он есть в действительности. Человек этот ему так не нравился, оказался таким несовершенным, что философ с отвращением отворачивается от реалий и требует совершенствования природной организации человека, признавая ум и интеллектуальную деятельность высшей формой жизни.

"Ищу человека", – отвечал Диоген, бродивший ярким солнечным днем с зажженным фонарем, на вопрос любопытных о том, что же он делает. "А мы кто?" – удивлялись простофили. Неопрятно одетый, с вечно недовольным лицом, но великий умом и духом, непоколебимый в своей уверенности мудрец только злобно рычал: "Вы не люди, вы собаки!".

Поиски сущности человека зашли в тупик. Наступило долгое историческое затишье. "Не знаем и никому не советуем размышлять на эту тему, ибо тайна великая есть", – говорили отцы церкви своим прихожанам.

Размышлять о человеке позволено было только посвященным, и они старались, как могли. Что-то объясняли, но больше, как представляется, скрывали или нарочно излагали в таких выражениях, чтобы простой смертный ничего уразуметь не мог. Поясню этот момент.

После сенсационных предположений современной науки, которая говорит о существовании на Земле многих цивилизаций и об абсолютных знаниях, дарованных Всевышним первым земным людям, уже не кажутся бессмысленными действия отцов церкви, инквизиции, стремящихся затормозить распространение знания. Прежние цивилизации погибли потому, что не сумели правильно распорядиться этими знаниями. Последние попали в руки несовершенных людей и привели в конечном итоге к печальным последствиям. Цивилизации погибли. Вероятно, тогда, как и теперь, все, что открывали ученые, превращалось в оружие, которое всегда почему-то оказывается в руках наименее достойных представителей рода человеческого. Понимаем: знание без нравственного смысла – меч в руках сумасшедших, но дальше понимания не идем.

О том, что Земля вертится, знали те, кому было открыто знание, и до Галилея. Не было открытием для посвященных в тайну и прозрение Д. Бруно, равно, как и все другие, последовавшие позднее научные открытия. Однако знали древние хранители знания и о несовершенстве человека, о том, что слабый "мыслящий тростник" весьма склонен лелеять свои амбиции, принимать быстрые и неправильные решения, действовать вслепую, опрометчиво и неразумно. Умножая знания, оскудевший нравственно человек только приближает свою кончину и неизбежную гибель всей цивилизации. Такие примерно предположения возникают у нас после знакомства со старинными философскими и религиозными трактатами, истолкованием которых заняты сегодня целые научные сообщества. Герменевтика (искусство толкования текстов) как научная отрасль утверждается, а при действительно прогрессивном развитии знаний о человеке, она не должна была бы появиться вообще.

Нас часто удивляет кажущаяся наивность древних истолкований человека. Вот пример, который приводится в учебниках педагогики и которым хотят показать, какими несовершенными были знания в древности, как плохо они преподавались детям. Средневековый ученый монах Алкуин, знавший ответы на все вопросы, пытается помочь ученикам схоластической школы постичь сущность человека. Как интересен и непостижим маленький фрагмент из "Словопрения высокороднейшего юноши Пипина с Альбином схоластиком". Ставил вопросы и отвечал на них, разумеется, сам Алкуин.

Пипин: "Что такое человек?"

Алкуин: "Раб смерти, мимо идущий путник, гость в своем доме".

Пипин: "На что похож человек?"

Алкуин: "На плод".

Пипин: "Как помещен человек?"

Алкуин: "Как лампада на ветру".

Ответы-символы, ответы-загадки: в них и мудрая печаль, и недосказанность, и неопределенность. Алкуин сравнивает человека с лампадой на ветру, пламя которой может и разгореться, и погаснуть, обогреть и обжечь, оно изменчиво и эфемерно. Человек – гость в этом мире. Различный в разных обстоятельствах. Именно это и мешает рассмотреть его поближе.

Что можем добавить мы к этому определению во всеоружии современных научных знаний? Мало, почти ничего, и намного хуже.

Ответы средневековых знатоков мудрости также полны высокого смысла и неопределенности. Из них следует, что человек подобен Богу, является венцом Его Творения. Несовершенство человека вызвано не каким-то изъяном Божьего промысла, а злоупотреблением свободой воли, дарованной человеку Всевышним. Отсюда главная задача человеческого воспитания – добровольное ограничение свободной воли через самое доступное человеку – подчинение плоти духовному началу. Одновременно это и самое трудное для человека: лишь отдельные люди из живших и живущих возвысились до выполнения первой части завета – есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть.

В Средние века повышается внимание к внутренней духовной жизни человека, ее постижение становится основой философии воспитания. Однако недосказанность существует, она видна невооруженным глазом. Трудно понять, читая трактаты: лукавили, темнили объяснители или сами уже мало что понимали по причине утраты истинных знаний?

В учении Августина Блаженного воплощаются и идеи неоплатонизма, и христианский дуализм низшего (земного) и высшего (божественного) порядка. В философии Фомы Аквинского христианская концепция связывается с учением Аристотеля. И если Августин, следуя платоновской традиции, считал душу независимой от тела и отождествлял ее с человеком, то Фома Аквинский уже рассматривал человека как единство тела и души. "По закону своей природы, – писал Фома Аквинский, – человек приходит к умопостигаемому через чувственное, ибо все наше сознание берет свой исток в чувственных восприятиях".

Подобная трактовка человека встретила решительное противодействие уже в эпоху Возрождения, когда стала утверждаться идея, что человека нужно изучать в условиях его реальной жизни. Символом этого утверждения стало знаменитое высказывание Монтеня: "Души императоров и сапожников скроены по одному и тому же образцу". Идеи античности возрождаются в творчестве таких знаменитых человековедов, как Н. Кузанский, Леонардо да Винчи, Т. Мор, Данте, М. Монтень, Т. Кампанелла. Красной нитью через их сочинения проходит идея целостности человека и его органической связи с Вселенной. Сегодня эта идея имеет большое количество приверженцев среди философов и педагогов, несмотря на то, что многие века безжалостно критиковалась и извращалась.

Значительные изменения в осмыслении проблемы человека и в формировании современных взглядов произошли в XVII в., который не без оснований называют "веком разума" или "веком гениев". Мыслителей этого периода также волнует сущность человека, его предназначение, взаимоотношения с природой и обществом, его пороки и добродетели, наклонности и страсти, проблемы преодоления низменного в человеке и возвышения его природных добродетелей путем воспитания.

Английский мыслитель Ф. Бэкон (1561-1626) высказался в том смысле, что цель науки состоит в принесении пользы человеку, а французский философ Р. Декарт (1596-1650) дополнил его заключение призывом, чтобы сам человек получал достоверное знание о себе с помощью своего собственного разума.

Соединение мыслящего и протяженного, двойственность человеческой сущности наиболее точно выразил французский математик и религиозный философ Б. Паскаль (1623-1662), назвав человека "мыслящим тростником". Однако человек не просто самая ничтожная былинка, он – мыслящая былинка, а значит, может возвыситься над природой. Все наше достоинство, учил Паскаль, заключается в мысли. Вот чем мы должны возвышаться, а не пространством и продолжительностью, которых нам не наполнить.

Такое понимание сущности человека положило начало новому подходу к воспитанию. Если средневековая система воспитания, освященная церковью, выступала хранительницей традиций, то зарождающаяся новая стремилась к развитию заложенных в человеке способностей.

Основные положения философско-педагогической системы эпохи Просвещения были сформулированы выдающимся английским мыслителем Джоном Локком (1632-1704). Мыслитель не увлекся новыми формулировками сущности человека, больше размышляя о его воспитании. Дж. Локк почти не высказался по двум важнейшим вопросам, которые в то время занимали умы просвещенных мыслителей: 1) какое положение занимает человек в природе; 2) как соотносятся мысленное и протяженное, душа и тело. Вопрос о том, считать ли душу существующей до или несколько позже первых зачатков организации, или начал жизни в теле, или же одновременно с ними, мыслитель великодушно предоставил тем, кто больше об этом думает и знает. Мысли же Локка о воспитании как главном средстве улучшения человеческой природы действительно интересны.

За Дж. Локком пошли немногие. Среди них Д. Толанд (1670– 1722), к творчеству которого почти не обращаются теоретики воспитания. В работе "Пантеистикон" он также подчеркивал, что человек – часть природы. Отвечая на вопрос, откуда человек родом, Д. Толанд, может быть, с излишней образностью отмечает: "Солнце мне – отец, земля – мать, мир – отечество, все люди родные". По мнению мыслителя, сущность человека проявляется в том, что он – животное общественное, которое не может ни хорошо, ни счастливо, ни даже вообще жить без помощи и содействия других.

Развивая идеи Дж. Локка и Д. Толанда, достаточно оригинальное объяснение природы человека дает английский философ и врач Дейвид Гартли (1705–1757) в сочинении "Размышление о человеке, его строении, его долге и упованиях". Человек, считает он, состоит из тела и духа. Тело подвластно внешним чувствам, дух же является действующей силой, первопричиной и включает ощущения, идеи, удовольствия, страдания и произвольные движения. Бог является творцом и управителем мира и поведения человека.

Материалистическую трактовку сущности человеческой природы дал известный английский химик и философ Джозеф Пристли (1733-1804). Он выступил против общераспространенного мнения о том, что человек состоит из двух независимых субстанций – материи и духа. "Я скорее думаю, – писал философ, – что весь человек единообразного состава и что... способности, называемые духовными, являются результатом такой органической структуры, как структура мозга". Важнейшие характеристики человека – способность ощущения и восприятия, а также способность мышления. Способность мыслить является "свойством нервной системы, или, скорее, мозга".

Еще один англичанин, о котором в педагогике вспоминают нечасто, Антони Коллинз (1676-1729) убеждал, что человек – разумное и чувствующее существо и, более того, существо, детерминированное разумом и чувствами, т.е. подчиненное необходимости. Об этом нужно помнить, определяя стратегию и тактику его воспитания.

Свою лепту в объяснение сущности человека внес и выдающийся шотландский мыслитель Д. Юм (1711-1776) в специальном "Трактате о человеческой природе". Он не без оснований достаточно критически оценивает попытки философов предшествующих эпох проникнуть в человеческую сущность и говорит о необходимости создания единой систематической науки о человеке, которая "должна быть доведена до величайшей степени точности". Юм объясняет сложно; о душе, например, он говорит, что она есть не что иное, как система или ряд различных перцепций, причем все они соединены, но лишены какой-либо тождественности. Человек всего лишь связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении. Юм рассматривал человека не в контексте окружающей природы, а как существо познающее, что имело огромное педагогическое значение.

Перенесемся теперь в не менее просвещенную Францию и послушаем тамошних мудрецов. Первым по времени среди французских просветителей стоит Жюльен Офре де Ламетри (1709-1751) – один из самых противоречивых, но, безусловно, талантливых и оригинальных мыслителей XVIII в. Трактат "Человек-машина", который произвел в Западной Европе эффект взорвавшейся бомбы, снискал ему славу, известность, но гораздо больше принес неприятностей. Проблему человека Ламетри рассматривал, опираясь на четкие исходные теоретические позиции. Познать природу человеческой души, утверждал он, просто невозможно, особенно если мыслить ее как абстракцию, оторванную от тела, как некую самостоятельную субстанцию. Принципиальной для Ламетри является Вперед мысль: "Душа и тело были созданы одновременно, словно одним взмахом кисти". При этом душа является активным началом тела. Ссылаясь на древних философов, Ламетри выделяет растительную, чувственную и разумную душу.

Концепцию человека Ламетри можно представить в виде следующих основных положений. Во-первых, человек рассматривается как часть природы. Философ доказывает, что между человеком, животными и растениями нет пропасти и все они – различные проявления материи, самым совершенным выражением которой является человек. Во-вторых, особая природная организация человека воплощена в его теле. Самое же человеческое тело – "это заводящая сама себя машина, живое олицетворение беспрерывного движения". В-третьих, взявши в руки "посох опыта", говорит философ, мы можем найти душу как бы внутри органов тела. Чрезвычайно интересно замечание Ламетри о том, что человек по своей природной организации стоит ниже животных и помещение в один класс с животными делает ему честь. Превосходство над животными человеку дает воспитание.

Французский философ Этьен Бонно де Кондильяк (1715– 1780) создал еще одну оригинальную концепцию человека. Он допускал существование и материальной, и духовной субстанции, истинная сущность которых не поддается познанию. Тело есть протяженная субстанция, а душа – субстанция, которая ощущает. Тело само по себе не воздействует на душу и не является причиной ее ощущений, оно лишь повод для них или окказиональная причина того, что порождает душа и, более того, наши органы чувств "суть лишь окказионально источник наших знаний".

Наиболее полное отражение проблема человека нашла в творчестве Клода Адриана Гельвеция (1715-1771). В своем знаменитом труде "О человеке" (1773) философ берет на себя смелость создать целостную концепцию человека. Но с какой целью? Когда философ изучает людей, – размышляет Гельвеций, – его предмет есть их благо, зависящее как от законов, при которых они живут, так и от воспитания, которое они получают. Познать человека, чтобы его правильно воспитать, – истинная и благородная цель.

Человека Гельвеций определяет как природное существо, имеющее только одно начало – физическую чувствительность. Человеческая душа есть тоже не что иное, как способность ощущать и поэтому является элементом природной организации.

Больше других Гельвеция занимал вопрос о причинах умственного неравенства людей. Не от силы тела, не от свежести органов и не от большей или меньшей тонкости чувств зависит большее или меньшее умственное превосходство. Философ видит две причины неравенства умов: различное стечение событий и более или менее сильное желание учиться. Даже явление гениальности не смущает философа. Вера в то, что талант – дар природы, порождает леность и небрежность и мешает в учении. Гениальный человек чаще всего является делом случая и даже гениальным становятся благодаря воспитанию.

Социальная человеческая сущность также обусловлена природной организацией. По мнению Гельвеция, в человеке безраздельно господствует гедоническое начало, и наслаждение есть единственный предмет желания людей. Человек стремится к самосохранению, желает себе добра и только это направляет его социальное поведение. Чтобы внушить людям любовь к добродетели, считал Гельвеций, достаточно подражать природе; удовольствия указывают на ее требования, страдания – на ее запреты, и человек послушно ей повинуется.

К числу характеристик сущности человека Гельвеций относит эгоизм, себялюбие и индивидуализм, которые являются вечными и неизменными чертами человеческого характера и движущими силами общественного развития. Заключение, к которому он приходит, проанализировав природную организацию человека, следующее: "Воспитание нас делает тем, чем мы являемся".

Мысль о человеке как части природы была доведена до абсолюта самым влиятельным деятелем французского Просвещения Жаном-Жаком Руссо. В трактате "Эмиль, или О воспитании" Руссо попытался создать персонифицированный идеал естественного человека. Его Эмиль представлял некую идеальную норму мужчины, София – образец идеальной женщины. Женщина по своим природным способностям, считал Руссо, равна мужчине, однако каждый из них выполняет предначертания природы и уготованную ему особую роль. Руссо много говорил о различиях в природном предназначении мужчины и женщины, но не забывал об их природном единстве.

Философ настойчиво подчеркивает мысль о совершенстве природной организации человека (у природы ошибок не бывает), но это вовсе не означает, что люди равны по своим природным задаткам. Каждый от рождения, по мнению Руссо, наделен своим особым темпераментом, определяющим его склонности и характер. Каждому человеку отведено свое особое место в мироздании, надобно лишь найти его, "чтобы не портить общего порядка". Руссо совершенно однозначно говорит о том, что разнообразие умов и дарований создано самой природой. Люди способны развиваться в дурном или хорошем направлении. Принцип совершенствования человека, отстаиваемый Руссо, сформулирован однозначно – следовать своим природным наклонностям.

Существом между ангелом и животным назвал человека итальянский философ Пико дела Мирандола. Созданный Богом человек стоит в центре мира, не будучи ни земным, ни небесным. Он может опуститься к животному уровню или стать богоравным. Пребывание между ангелом и зверем – данный ему диапазон существования. Если человек будет развивать свою способность к познанию и самопознанию, то он станет ближе к ангелам. Если же он станет жить своими инстинктами, то будет опускаться все ниже. Человек, учил Мирандола, мастер, скульптор своего собственного образа, он является тем, что он сам из себя сделал. В этих словах вера в возможности человека, его здравый смысл. Это обобщенная программа воспитания человека как усовершенствование его духовности.

Красивыми бриллиантами сверкают рассуждения о человеке вольнодумца, скалозуба и остряка Вольтера (1694-1778). Он не соглашался ни с чем и ни с кем, и считал, что взгляды философов на проблему человека глупы и тенденциозны. "Один говорит: человек – душа, сопряженная с телом... Другой уверяет, что человек – тело, в силу необходимости мыслящее". Однако ни тот, ни другой не доказывают свое положение. Сам же Вольтер предпринял попытку, исследуя человека, выйти за пределы сферы человеческих интересов, отделаться "от предрассудков философа".

Что же собой представляет беспристрастная концепция Вольтера? Прежде всего, знаменитый мыслитель иронизирует по поводу загадочности человека, полагая, что ее вообразили, дабы доставить себе удовольствие ее разгадать. Он критикует Б. Паскаля за попытку представить человека дурным и жалким, но, с другой стороны, считает, что нельзя преувеличивать его совершенство (им обладает только Бог) и, как философ, утверждает, что притязания на более совершенную природу, которая нам не дана, весьма заносчивы и дерзки. Человек, по мнению Вольтера, занимает свое место в природе, более высокое, чем животные, которых он напоминает своей конституцией, и более низкое, чем другие существа, которым он уподобляется своей способностью мыслить.

Поиронизировав, пощипав оппонентов, не согласившись ни с кем и ни с чем, Вольтер благополучно завершил ничем свои сочинения, в которых читатели, ослепленные яркостью языка, образов, оперения, не заметили недалекости рассуждений.

Немецкий философ Г. Э. Лессинг (1729-1781) высказал мысль о единстве человеческого рода. Наряду с понятием "человек" он употребляет понятие "человечество", резонно полагая, что оно появляется лишь тогда, когда эта общность осознается.

По мнению другого немецкого мыслителя И. Г. Гердера (1744– 1803), человек – результат эволюционного развития природы, "игры природы". По этому поводу Гердер говорит, что от камня к кристаллу, от кристалла к металлам, далее к растительному миру, от растений к животным, от них к человеку – всюду мы видели, как совершенствовалась форма их организации, как вместе с ней разнообразнее становились силы и инстинктивные стремления созданий природы и как, наконец, все они объединились в образе человека. Каждый человек неповторим и уникален. Если внешне он похож на других, то внутри он – особое существо, не соизмеряемое ни с каким другим. Несмотря на то, что человек – часть природы, и его цель находится в нем самом, Гердер все же называет его "искусственной машиной", одаренной врожденными склонностями, ибо он формируется благодаря искусственным приемам и является итогом человеческого воспитания.

Примерно о том же говорит и Г. Ф. Мейер (1718-1777), видя задачу философии в формировании "породистого" или "благородного человека", который органически сочетал бы способность к ясному и отчетливому мышлению со знанием общих принципов истины, добра и красоты. Акцент необходимо сделать не на развитие внутренних сил души, а на возможность их развития и воспитания под влиянием индивидуального и общего исторического опыта.

И. Кант в своей "Всеобщей естественной истории и теории неба" (1755), отметив глубочайшую пропасть между душой и телом, все же приходит к выводу, что человек получает все свои понятия и представления от впечатлений, которые Вселенная через его тело вызывает в его душе. Связь между душой и телом мешает развитию человеческих способностей, и из всех существ именно человек меньше всего достигает цели своего существования. Если силы человеческой души ограничивает и тормозит грубая материя, с которой они связаны, то совершенство самой этой материи тем больше, чем дальше она находится от Солнца.

Своеобразным художественным воплощением концепции человека является философская драма И. В. Гете (1749-1832) "Фауст", замысел которой сложился в 90-х гг. XIX в. Уже в прологе Гете обозначает две противоположные позиции по вопросу о том, что такое человек и в чем смысл его существования. Первая изложена Мефистофелем, который дает уничтожающую характеристику человеку, утверждая, что разум, вызывающий чувство гордости как "отблеск божественного света", чаще всего употребляется человеком для того, чтобы "из скотов скотиной быть". Гуманистическая позиция, пронизанная верой в человека, высказывается Господом: "Чистая душа в своем исканье смутном сознаньем истины полна". Как видим, уже в самом начале намечено оптимистическое разрешение данного противоречия. Гете уверен, что человек обязательно найдет дорогу к истине.

Вместо выводов к этим выжимкам из протоколов, где нам бы хотелось отыскать истину и прогресс, унылая констатация – сущность человека не понята и не познана до конца. Следует ли ставить новые вопросы? Ведь ответы на них мы уже знаем наперед: ничего нового земному существу о себе самом узнать больше не удастся. Для этого ему необходимо выйти из своей человеческой оболочки и возвыситься над самим собой, что невозможно.