Бихевиоризм
Бихевиоризм, или бихевиористская психология – психологическое направление, в основе которого лежит способ интерпретации психологии, согласно которому она является наукой о поведении (от англ. behavior) животных и людей. Любая психологическая теория приводится посредством поведенческого представления, при этом решающее значение придается трем концептам: ситуации, стимулу и реакции.
Основатель бихевиоризма Э. Торндайк ставил перед собой задачу построить подлинно научную психологию, а вслед за ней и педагогику "на проверенных фактах вместо привлекательных теорий"[1]. Разумеется, противопоставление фактов теории несостоятельно, ибо именно в ней они занимают почетное место. Позиция Э. Торндайка объясняется его стремлением к объективности, за что он был удостоен похвалы Л. С. Выготского[2]. Здесь следует указать на различие объективного и субъективного, а также на объектное представление и объективность, понимаемую как исключение не совместимого с наукой произвола. Торндайк заслуживает похвалы за его стремление исключить всякий произвол, но избежать его ему не удалось. Об этом свидетельствует игнорирование всей сферы субъективного, да и, отчасти, объектного представления. Но поведенческое представление действительно является его несомненным достижением.
Считается, что наиболее исчерпывающее теоретическое обоснование бихевиоризма дал Дж. Уотсон. Центральный тезис его обоснования гласит: "психология поведения – естественнонаучный подход в исследовании"[3]. По поводу этого утверждения следует заметить, что в период становления бихевиоризма, (в первой трети XX в.), психологи крайне неуверенно судили о различии естественных и аксиологических наук. Многие из них стремились покончить с дуализмом души и тела за счет провозглашения естественнонаучной природы психологии. Бихевиоризм часто характеризовали как психологию без психики. Нет психики, нет и дуализма души и тела. Склонность к монизму – характерная черта бихевиоризма.
Философскими истоками бихевиоризма являлись идеи позитивизма, стремление свести начало науки к экспериментальным данным. Причем часто позитивизм органично связывался с физикализмом. Просматривается также известная связь бихевиоризма с американским прагматизмом. Впрочем, полного совпадения нет. Пионерами поведенческого представления были именно психологи, а не Ч. С. Пирс с его консеквенциальным и У. Джемс с функциональным представлением. Вслед за прагматистами бихевиористы придают большое значение проблемной ситуации и необходимости ее разрешения. Именно от прагматистов они переняли концепт проблемной ситуации. Частичная связь объединяет бихевиоризм и с ассоциативной психологией, особенно Д. Юма. В качестве непревзойденного скептика он отказывался идти дальше впечатлений, исключая внутренний мир психики. В 1930-е гг. философы, в частности Л. Витгенштейн, выдвинули новые идеи, которые привели к логическому бихевиоризму (см. параграф 2.2).
Г. Грэхэм со знанием дела выделяет три существенные черты бихевиоризма.
1. Психология является наукой не о сознании, а о поведении.
2. Поведение может быть описано и объяснено без непременного обращения к ментальным событиям и внутренним психическим процессам. Источники поведения являются экстернальными (они заключены в среде), а не интернальными (не находятся в сознании, голове).
3. Если в процессе развития психологической теории ментальные термины или понятия использованы в описании и объяснении поведения, то либо (а) эти термины или понятия должны быть удалены и замещены поведенческими терминами, либо (б) они должны быть переведены или переформулированы в поведенческие концепты[4].
Эти три положения являются соответственно изложением методологического, психологического и логического вариантов бихевиоризма[5]. В конечном счете Дж. Грэхэм отмечает неправомерность отказа от рассмотрения сознания. Но он никак не объясняет относительный успех бихевиоризма. Почему вообще состоятелен бихевиоризм? Должен ли он быть исключен из научной психологии? На эти вопросы позволяет ответить концепция многообразия представлений всякой, в том числе и психологической, теории. Поведенческое представление вполне состоятельно, ибо входит в состав возможных концептуальных изображений психологической теории. Известный концептуальный изоморфизм всех представлений психологической теории создает иллюзию возможности замены ментальности поведением, на чем настаивают логические бихевиористы. Но такая замена приводит к обеднению психологии и именно поэтому несостоятельна. Недопустима абсолютизация поведенческого представления (его противопоставление всем остальным). В таком случае резкая критика в его адрес вполне оправдана. Указанную ошибку допускали все бихевиористы. Увы, ее повторяли и критики бихевиоризма. Вместо признания относительной правомерности бихевиоризма, они отрицали его полностью.
Классический бихевиоризм нашел свое пиковое выражение в работах Дж. Уотсона[6]. Под влиянием бихевиоризма находились и пионерские работы в области рефлексологии И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Уотсон полагал, что организм узнает нечто об окружающей среде лишь благодаря воздействию ее на него, и он вынужден реагировать на эти воздействия. Так было положено начало схематике стимул – реакция. Явно упрощенное ее понимание было преодолено в необихевиоризме.
Необихевиоризм, развитый К. Халлом[7], стал реакцией на упрощенное понимание механизма стимул – реакция в рамках классической доктрины. На этот раз отдельные стимульно-реактивные акции объединялись в сети действий. К тому же допускались ненаблюдаемые феномены, например, концентрирование в организме энергии, необходимой для реакции на стимул.
Начиная с 1950-х гг. необихевиоризм был вынужден уступить дорогу радикальному бихевиоризму Б. Скиннера[8], главной заслугой которого стало введение концепта оперантного поведения, т.е. поведения, изменяющего внешнюю среду в соответствии с последствиями совершаемых действий[9]. Экспериментатор фиксирует действия и их последствия. Затем, опираясь на существующую статистику, он способен предсказать вероятность осуществления будущих поступков. Радикализм бихевиоризма Б. Скиннера состоит в том, что он менял местами члены отношения внутреннее → внешнее: внутреннее вопреки классическому бихевиоризму не отрицается, но является вторичным по отношению к внешнему, к оперантному поведению.
Б. Скиннер, безусловно, является крупнейшим авторитетом в области психологического бихевиоризма. Он постоянно совершенствовал свою теорию, и в конечном итоге, находясь под впечатлением успехов, достигнутых аналитической лингвистической философией, включил в нее язык[10]. В связи с этим крупнейшей новацией стала теория контекстуальных отношений[11]. Основное ее положение состоит в том, что если есть взаимосвязанные переменные, то определяется то основание, которое является для них общим. Считается, что оно фиксируется посредством языковых средств. В результате концепт оперантного поведения получает свое максимально обобщенное выражение.
В заключение параграфа приведем характеристику, которую давал Л. С. Выготский труду Э. Торндайка: "Драгоценные и верные идеи [...] здесь везде применены к частностям и нигде не собраны воедино и не высказаны нацело и до конца. Отсюда видимая несвязность, фрагментарность отдельных замечаний о реакциях, о законах их течения и роста; отсюда невыясненность принципиальных основ классификации, терминологии и прочих приемов научного изложения"[12]. Пренебрежение концептуальным устройством психологии просматривается во всех работах бихевиористов. При такой установке едва ли возможно представить психологическую теорию в целостном виде.
Бихевиоризм и сегодня остается влиятельным психологическим направлением, особенно в США и Канаде. Нет сомнений, что он и в дальнейшем будет воспроизводиться в модифицированных формах, стремясь учесть достижения других психологических направлений и прежде всего когнитивизма.
Выводы
1. Жизнеспособность бихевиоризма объясняется тем, что поведенческое представление, используемое бихевиористами, концептуально устроено так же, как другие представления психологической теории, в частности, ментальное и языковое. Поэтому содержательный бихевиористский анализ так или иначе культивирует все актуальные психологические концепты.
2. Сторонники бихевиоризма ориентируются на переход: поведенческое представление → лингвология → ментология. Ментология стоит на последнем месте, но и она не отвергается, хотя и используется в чрезвычайно экономном виде.
3. Разумеется, бихевиористский акцент не во всем удовлетворителен: недооцениваются актуальность других представлений психологических теорий и переходы между ними, в частности такие, как: ментология → лингвология → антология и лингвология → антология → ментология. Бихевиористский анализ, безусловно, актуален. Вредна его абсолютизация.
4. Для абсолютного большинства необихевиористов характерно известное пренебрежительное отношение к психологической теории, в том числе к ее концептуальному устройству.