Бессознательное

Жак Мари Лакан родился через 44 года после Фрейда (1901— 1981). Классики психоанализа в жизни никогда не встречались. Не было ничего общего и в их судьбе. Ж. Лакан родился в семье зажиточного торговца уксусом. Происходя родом из Орлеана, его предки в течение ряда поколений жили в Париже. Жак получил классическое образование в колледже святого Станислава. Его дарование было замечено. Увлекшись медициной, Лакан стал специализироваться в психиатрии и в 1932 г. защитил диссертацию "О параноическом психозе и его отношениях с личностью".

Произведения Лакана трудны для простого понимания. "Зачастую мысль Лакана подчиняется бессознательной логике, паралогике, не знающей противоречий. Кажущаяся бессвязность оказывается весьма хорошо связанной. Кажущийся бред — предельно систематизированным. Значения Лакана возникают на стыке слов, фраз; и чтение Лакана требует особого внимания к пространству между ними. Лакан активно прибегает к следам, оставленным работой бессознательного, — оговоркам, шуткам, остротам. Если Фрейд сломал представление о субъекте как о целостном разумном существе, то, как еще Лакану говорить об этом расщепленном, разнородном субъекте? Неужели на языке формальной логики? Лакан зачастую как будто предается свободным ассоциациям, неудержимому полету поэтической мысли. Но ведь в этом и раскрывается язык психоанализа, приближающийся порой к психотическому".

В понимании Лакана бессознательное — это глава истории человека, прошедшей цензуру, содержащей белое пятно или ложь, но истина которой может быть найдена, поскольку чаще всего она может быть записана в другом месте. Ее истина может быть обнаружена в следующих местах:

1) в памятниках, одним из которых является тело как ядро невроза, где исторический симптом обнаруживает "структуру языка и расшифровывается как надпись", которая, будучи прочитана, может исчезнуть;

2) в архивных документах (воспоминаниях детства), смысл которых непонятен до тех пор, пока не выяснено их происхождение;

3) в семантической эволюции, связанной с запасом слов, особенностями их употребления, жизненным опытом, стилем и характером человека;

4) в традициях и легендах, где личностная история предстает в приукрашенных, навеянных налетом героизма формах;

5) в следах искажений, возникших в результате соседства с другими главами той фальсифицированной главы, чей смысл предстоит восстановить путем собственного истолкования в аналитическом процессе2.

Стало быть, бессознательное субъекта предстает прежде всего в качестве его истории. Психоаналитик помогает осуществить ему сегодняшнюю историзацию фактов, обусловивших те или иные исторические повороты в его жизни. Это означает, что инстинктивные стадии развития, которые часто являются объектом исследования некоторых психоаналитиков, в процессе переживания уже организованы в субъективность. Например, анальная стадия развития ребенка как в случае его раннего переживания, так и тогда, когда осмысливается в процессе анализа взрослого человека, всецело принадлежит интерсубъективности и ничем не отличается от субъективности аналитика.

Стадия зеркала

Известный отечественный философ Вадим Межуев рассказывает, что, когда был студентом, он задал вопрос преподавателю психологу, узнает ли себя животное в отражении воды или зеркала. Из ответа преподавателя получилось, что известные строчки из басни И. А. Крылова: "Мартышка, в зеркале увидев образ свой...", годятся только для басенного жанра. Мартышка мол не узнает собственного изображения. В. М. Межуев по этому поводу пишет: "Способность узнавать себя в зеркале присуща человеку не от рождения. Известна первая реакция ребенка на зеркало: он либо проходит мимо, не реагирует на него, либо заглядывает за зеркало. В детской психологии существует даже термин "зеркальная фаза", обозначающий особый период в формировании детской психики, когда ребенок учится отличать себя от других".

На самом деле некоторые обезьяны узнают свое изображение, однако они не придают ему значения. Стадия зеркала уже не только момент, но и как структура субъективности или парадигма воображаемого. Анри Валлон показал, что с наступлением шестимесячного возраста у детей человека и шимпанзе можно зафиксировать узнавание собственного отражения. Шимпанзе быстро теряют интерес к своему открытию. Зеркало помогает ребенку развить чувство собственной идентичности.

Итак, в основе воображаемых отождествлений оказывается сопоставление с собственным отражением в зеркале. Как назвать эту идентификацию? Разумеется, воображаемой, потому что она в известном смысле убегает от прототипа. Зеркальная видимость творит образ себя. Это может реализоваться как в форме признания наличного изображения, так и в виде отвержения данного образа. Крыловская мартышка, как известно, "удавилась бы с тоски", если бы была похожа на собственное зеркальное отражение. Ей не нравятся ее ужимки и прыжки. Но в этом процессе содержится и возможность сотворения идеального Я, равно как и другого человека.

В 1921 г. Фрейд в книге "Массовая психология и анализ человеческого Я" показывает, что в психической жизни человека непременно присутствует другой. Он имеет разное предназначение. Но главное — служит прообразом, неким образцом. Человек не может составить стойкого представления о себе без участия других. Внешние образы он проецирует в себя самого. Хотя ребенок может различить себя и другого, но это не рождает еще психической гармонии. Возникает своеобразная демаркация между внутренним и внешним миром. Кроме воображаемых у ребенка возникают также и символические идентификации. В отличие от воображаемых они несут представление о надлежащем, о том, каким должны быть эти самотождественности. В заключительной стадии эдипова комплекса возникает уподобление отцу. Рождается Я-идеал, который содействует проникновению в символический порядок, мир языка и культуры. Здесь основную роль играет уже не отождествление с образом (воображаемые идентичности), а равнение на слово. Появляются символические идентификации.

Фундаментальное значение для ребенка имеет нарциссический образ другого. Итак, перед нами два измерения — историческое, т.е. хронологическое — чем дольше живет младенец, тем глубже в нем умственное развитие. Но либидозное отношение к собственному телу не связано напрямую с ростом ребенка. Но может быть различным, независимым от возраста. И тогда мы можем назвать еще одно измерение психической жизни младенца — структурное. Оно позволяет представить психику человека как некую иерархию разных частей и отношений. При этом образ тела вроде схож с ним, а вроде бы и нет. Слушая собственный голос, мы нередко удивляемся: "Неужели я так говорю?"

Таким образом, дуальные отношения носят противоречивый, конфликтный характер. У новорожденного ребенка отсутствует координация движений, он беспомощен и не выживет без материнской опеки. Он может умереть или остаться в этой жизни путем усвоения требований культуры, т.е. социализации. Видя себя в зеркале, младенец обнаруживает возможность (и постепенную способность) собрать фрагментарные части тела в единый биологический организм. Ребенку предстоит овладеть своим телом.

Одно из неоспоримых открытий Лакана — стадия зеркала. Она примечательна тем, что на ней рождается целостный образ человека. Важнейший этап становления человека, согласно Лакану, именно эта стадия — время между 6 и 18 месяцами жизни. Беспомощный младенец, еще не способный к координации движений, предвосхищает в своем воображении целостное восприятие своего тела и овладения им. Каким образом достигается ощущение целостного образа? Это происходит путем отождествления с образом себе подобного как целостной формой. Конкретный опыт выстраивания единого образа, т.е. восприятие ребенком своего отражения в зеркале, представляет собой матрицу и набросок будущего Я.

До зеркальной стадии ребенок не может переживать свое тело как некую целостность. Оно задается ему в виде аутоэротической автономности частей собственного организма. Но разглядев себя в зеркале, ребенок в отличие от крыловской мартышки испытывает восторг. Он фактически удваивает реальность — себя и свой образ. Начинается медленное продвижение к себе самому, к признанию себя. Это признание приходит извне. Оно и в будущем останется таким же зависимым от окружения. Как еще может человек осознать свою тендерную или возрастную идентичность без сравнения с другими?

В реальности организм младенца воспринимается как фрагментированный, в зеркале же возникает воображаемая целостность. Для каждого человека важно сохранить этот образ. Поэт Осип Мандельштам пишет: "Дано мне тело, что мне делать с ним? Таким единым и таким моим". Может быть, кто-то озадачен, прочтя эти строчки, зачем тут слово "единым", тело ведь не арматура, из которой торчат разрозненные прутья. Однако никто не гарантирует младенцу, что его тело будет восприниматься им как целостность. Без стойкого личностного ядра тело может оказаться в оковах психотического неразграничения внутреннего и внешнего. Тогда нарциссический образ, который скреплял единство тела, утрачивается. Надвигается психотический распад целостности тела. Это так называемое шизофреническое расщепление. В случае же регрессии тело оказывается по ту сторону зеркала, т.е. оно вообще не обретает воображаемого целостного облика.

На зеркальной стадии ребенок свой образ видит как целое, при сохраняющейся неспособности координации движений своего тела, что приводит к восприятию своего тела как фрагментированного. Возникает соперничество с собственным образом, поскольку целостность образа таит в себе угрозу распада. Возрастает агрессивное напряжение между младенцем и его образом. Для разрядки этого напряжения он начинает идентифицировать себя с образом. В этой первичной идентификации с двойником-отражением формируется Я. Однако у младенца может появиться и депрессивное чувство. Он воспринимает целостное тело матери как образец. Рождается идеал Я как обещание будущей целостности.

Стадия зеркала демонстрирует, что Я является продуктом ложного опознавания. Именно на стадии зеркала возникает отчуждение субъекта от самого себя и устанавливается воображаемый порядок. Беспомощный младенец, не способный к координации движений, предвосхищает в своем воображении целостное восприятие своего тела и овладение им. Этот единый образ достигается путем отождествления с образом себе подобного как целостной формой. Мы можем опознавать здесь набросок будущего Я. Ликование, с которым младенец принимает воображаемый образ, оказывается предвестием самотождественности и будущего контроля за ней.

Первичный опыт становится основой воображаемого характера Я, предстающего в качестве Я идеального и начала всех вторичных отождествлений. Субъект несводим к Я — к той воображаемой инстанции, от которой он себя отчуждает. Межличностное отношение, отмеченное воздействием стадии зеркала, это отношение дуальное, воображаемое, представляющее Я как другого, а другого — как alter ego. Расщепленное тело, а затем первичный нарциссизм. У Лакана стадия зеркала ретроспективно порождает фантазм расщепленного тела. Иногда страх по поводу расщепления тела порождается нарциссическим самоотождествлением, а иногда прямо противоположным образом.

Когда ребенку уже полгода, нецелостный образ матери, составленный из зрительных, слуховых, тактильных и обонятельных раздражений, — уже представлен как отдельная инстанция в психике. Мать в это время не выделяется в качестве объекта в полном смысле слова, так как у субъекта еще не сформировано представление о себе и о том, чем он не является. Раздражения от матери и след от них в качестве образа как раз и составляют в это время субъекта. Части собственного тела собираются в одно целое в облике другого.

В 1923 г. Фрейд написал, что человеческое Я возникает в результате отождествления с другими людьми. Собственное Я собирается из черт других. Другой человек оказывается чрезвычайно значимым. Сначала у новорожденного нет ясного образа самого себя, нет, следовательно, и границ идентичости. В процессе психического развития ребенка формируются границы Я, отношение к себе, обозначается Другой и отношение к нему. Значимый Другой ценен для ребенка, поскольку именно он закладывает всю основу дальнейшего его развития: смысл бытия, чувствование себя как творца свой судьбы, создателя или разрушителя жизни; как ошибка или счастливый случай рождения "на свет".

Другой может быть понят как значимый и близкий человек. В своих работах Ж. Лакан разделяет Другого (с большой буквы) и другого (с маленькой буквы). Идея З. Фрейда и Ж. Лакана — бессознательное есть дискурс Другого. Бессознательное говорит. Говорит языком Другого. Изначально Лакан говорит о другом, просто как о другом человеке. Постепенно другой раздваивается. Маленький другой — образ собственного я. Большой Другой — измерение других, которое остается неведомым говорящему, поскольку он обращается к другим в языке. Язык же всегда предшествует этим отношениям. Он принадлежит Другому. Да и обращение к другому всегда еще и обращение за его пределы. Обращение к другому — запрос к Другому. Маленький другой появляется на стадии зеркала как проекция я. Другой (маленькая буква) другим не является, он — отражение себя, он — другой, занимающий место я. Маленький другой как фантазм занимает "свое" "место" в воображаемом порядке. Этот маленький другой/Я стоит на пути к Другому. Большой Другой приписан символическому порядку, с ним имеет дело функция речи. Большой Другой — это и другой субъект, и тот символический порядок, который выступает посредником в отношениях с другим субъектом. Другой — место, в котором конституируется речь.

Обратимся к теоретически положениям, раскрывающим условия ранних объектных отношений, являющихся определяющими в формировании идентичности ребенка. Основным механизмом развития выступает идентификация. Развитие идентичности ребенка происходит в результате его идентификации со значимыми Другими, вследствие процесса развития объектных отношений, где первоначально значимым Другим выступает прежде всего мать либо лицо, ее заменяющее. Второй важной фигурой в жизни ребенка выступает отец — это период эдиповых переживаний, первых разочарований, ревностей, обид и соперничества. Фигура отца определяет формирование полоролевой идентичности ребенка.

Процесс идентификации — это самое раннее проявление эмоциональной связи ребенка с другим лицом. Идентификация — процесс и результат бессознательного отождествления человека с другим значимым человеком (прежде всего родителями), группой, образом или символом, т.е. принятие (часто некритическое) целей и ценностей, поведения и качеств человека (группы или общности), к которому индивидуум относится с уважением и которому хотел бы подражать. За счет идентификации у маленького ребенка происходит формирование поведенческих стереотипов, образующих черты личности, определение ценностных ориентации и поло-ролевой идентичности.

Идентичность является ключевым элементом субъективной реальности и формируется социальными процессами. Идентичность — "саморепрезентация", представление субъекта о своем телесном Я, своих ролевый образах и установки человека по отношению к себе, это результат синтезирующей функции на одной из границ эго, а именно границе с "окружением". Это внутренняя непрерывность и тождественность личности: субъект может ощущать себя, свое бытие как личности неизменным независимо от изменения ситуации, роли, самовосприятия; прошлое, настоящее и будущее переживаются им как единое целое; субъект ощущает связь между собственной непрерывностью и признанием этой непрерывности другими людьми.

В своих работах Лакан развивает мысль, что Я субъекта создается не под влиянием принципа реальности, не как система психологических защит (согласно А. Фрейд), а в результате серии идентификаций — с значимым Другим (здесь раскрывается тема желаний), далее в результате идентификации со своим собственным образом (стадия зеркала) и речи. В появлении себя, своего собственного Я принципиальную роль играют Другой и речь. Основные категории Лакана — желание, слово отца, речь.

Лакан отмечает, что формирование человеческого мира происходит в изначальном соперничестве, в смертельной схватке с другими. Желание обретается как желание другого не потому, что другой владеет ключом к желанному объекту, а потому, что за желанием какого-то объекта, будь то предмет или человек, скрывается желание быть признанным другим. Это желание быть желанным. Желание желания другого. Например, за желанием получить молоко стоит желание получить признание, любовь матери. З. Фрейд отмечает, что упрек в адрес матери заключается прежде всего в том, что она слишком мало отдавала молока, что свидетельствует о недостатке любви.

Желание утверждает нехватку существования. Если Я чего-то желаю, значит у меня нет того, что Я желаю. Значит, это находится за пределами меня. Желание не может быть удовлетворено. Удовлетворить можно не желание, а потребность.

Лакан отличает желание от потребности и запроса. Потребность нацелена на конкретный объект и удовлетворяется этим объектом. Запрос формулируется в обращении к другому человеку. Запрос возникает в поле языка и относится к чему-то, отличному от удовлетворения, к которому он взывает. Запрос, будучи сформулированным в языке, ставит вопрос о присутствии и отсутствии. Биологическая потребность и звучащий запрос никогда не совпадают. Между ними всегда сохраняется зазор.

В этом зазоре между потребностью и запросом и рождается желание. Желание запускает все речевые акты, включая молчание. Оно движет всеми сознательными и бессознательными представлениями. Объект становится желанным только в случае запрета. Желание пробуждается запрещающим его Законом. Оно нуждается в препятствии, которое нужно преодолеть. Например, желания, прописанные в Библии: "не убий", "не укради", "не прелюбодействуй" — здесь раскрывают деструктивность человеческого бессознательного, то, что культура призвана упразднить. Нам, как правило, запрещают то, что мы истинно желаем. Сюда же можно отнести инцестуозные желания и, соответственно, запрет на инцест. Нет инцестуозного желания до запрета на инцест. Лакан отмечает: объект становится объектом желания только в случае запрета. Желание поддерживается запрещающим Законом. Автор выделяет Закон желания: не предавай своего желания. Поскольку желание есть истинное существование Я. Желания разворачиваются в фантазиях. В фантазиях раскрывается вся психопатология субъекта, его бессознательное и истинное чувствование себя.

Схема тела — это реальность, жизнь нашей плоти в контакте с физическим миром. Наличие желания или место желания (по Дольто) позволяет вследствие интроецированных отношений с другим установить нарциссическое отношение с самим собой (вторичный нарциссизм). Человек гораздо более нарциссически проживает волнения желания, ассоциированные с его образом тела, чем ощущения удовольствия и страдания, связанные с возбуждением схемы тела.

Лишь желание может найти способ удовлетворить себя, не достигая насыщения. Эти средства выражения — речь, образы, фантазмы. Жить схемой тела — означает жить глухим, одиноким, бесчувственным. Именно посредством речи прошлые желания смогли организоваться в образ тела. Образ тела имеет языкового посредника.

Запечатлеваемый образ себя в дальнейшем действует как жизненно необходимая опора, как протез, без которого Я утрачивается в психотическом неразграничении внутреннего и внешнего. На стадии зеркала создается нарциссический образ, синтезирующий единство собственного тела, образа его. Свидетельством иллюзорности этого единства является тот психотический распад целостности тела, который встречается при шизофрении, при регрессии по ту сторону зеркала.

До стадии зеркала ребенок переживает свое тело не как целостность, а как автоэротическую автономию частей собственного тела. Встреча с зеркальным двойником приводит ребенка в восторг, а опыт "удвоения реальности" призван нейтрализовать угрожающий распад тела. Отождествляя себя с образом, приходящим извне, ребенок делает первый шаг к признанию себя — собственного я. Это признание приходит извне, и оно всегда должно будет приходить. Единство собственного Я будет носить отпечаток воображаемого, иллюзорного единства, поддерживаемого человеком на протяжении всей жизни. Признавая себя в других, человек будет радикально отчужден от себя в этой "объективирующей идентификации". Он будет вынужден соперничать со "своим" "собственным" образом.

Ж. Лакан отмечает, желание, самосознание, переживания — результаты борьбы с другим за признание. Лакан развивает мысль: не только мое существование зависит от другого, но и мое желание также рождается в другом. Я присваиваю себе желание Другого. Более того, даже свою речь Я заимствую у Другого. Моя речь рождена другим, у него Я ей научился. Я пользуюсь языком Другого.

Речь всегда к кому-то обращена, говорящий всегда адресует ее другому. Субъект входит в бытие благодаря языку. Речь — обитель истины. Речь — единственное средство, позволяющее приблизиться к истине желания субъекта. В связи с эти Лакан выделяет полную и пустую речь. Полная речь формулирует символическое измерение языка, пустая — воображаемое. Полная речь наполнена смыслом. Лакан называет ее истинной, поскольку она ближе всего подходит к желанию. В пустой речи субъект отчужден от своего желания. Таким образом, задача психоаналитической работы — создать условия для появления полной речи.

Можно заключить, Другой ценен для субъекта. Он обретается в речи, зарождает желания, а следовательно, позволяет прожить "я есть", "я существую", "я хороший". Для человека важно, чтобы близкий Другой был рядом. В противном случае мы имеем то расстройство, наблюдаемое в обществе, которое Р. Мэй назвал шизоидным, характеризующимся отчужденностью и погруженностью в нарциссизм.