Античный мир и восточные деспотии
Прежде чем мы перейдем к рассмотрению нового этапа в развитии европейской экономической истории, разберемся в тонком вопросе о том, насколько сильно повлияли античные империи на социально-экономическую жизнь восточных деспотий.
И древнегреческие завоеватели, и древнеримские императоры с вожделением обращали свои взоры на Восток. Особенно преуспели в "освоении" Востока греки. Александр Великий, юноша по современным понятиям (он прожил всего 33 года, с 356 но 323 г. до н.э.), дошел аж до Инда. Он хотел создать новый эллинистический мир, мировое и "вечное" господство греков. И в определенной мере это ему удалось. После смерти Александра Македонского в Европе и Азии образовалось несколько эллинистических государств на территории Египта, Двуречья, Сирии, Ирана, правящая элита которых почти тысячу лет (!) говорила на греческом языке и считала себя наследницей великого македонянина. Греческий язык был распространен и в Римской империи, которая тоже постоянно стремилась на Восток. Естественно, что в Византии – в стране с греко-христианскими традициями – греческий язык был государственным.
Казалось бы, такая славная история эллинизма должна была оставить неизгладимый след в культуре, социально- экономической структуре, способах хозяйствования хотя бы в Западной Азии и в Северной Африке. Но нет, этого не произошло. Не было, в конечном итоге, не только "огречивания" и романизации Азии, не произошло даже социально- экономического синтеза азиатской и европейской структур. Процитирую крупного российского исследователя истории Востока Л. С. Васильева: "Исламизация западноазиатского региона в исторически кратчайший срок наглядно подтвердила, что фундаментальные основы восточной структуры и после тысячелетнего эксперимента оказались практически непоколебленными. Тем более все сказанное относится к тем очагам древневосточной цивилизации, которые не отличались заметной открытостью к инновациям и много более очевидно, нежели западноазиатский, развивались за счет преимущественно собственных внутренних потенций на основе все той же фундаментальной восточной структуры"[1].
Относительно быстрое распространение ислама в эллинистических государствах объясняется не только мощной агрессией арабских халифов, но и четкой социально-экономической политикой завоевателей. Обращение в ислам автоматически освобождало от сословного рабства. Мусульмане платили только один налог в пользу бедных – закят, "язычники" же вносили в казну подушную подать. Экспансия арабов-мусульман стимулировалась генеральным принципом распределения военной добычи: 4/5 – воинам, 1/5 распределялась среди нуждающегося мусульманского населения от имени пророка. Первоначально на оккупированных территориях проводилась политика веротерпимости, так как насильственное обращение в ислам было не выгодно: мусульмане не платили налогов. Халиф Омар (634–644) первый в мире провел национализацию земли, а воду сделал общим достоянием; снизил налоги; добился равного распределения государственных прибылей среди арабов. Первые халифы после войн и разрушений брали на себя заботу об интенсивном приросте населения, восстановлении разрушенных ирригационных сооружений, введении в оборот необрабатываемых и временно заброшенных земель[2].
В результате (трудно поверить!) произошла практически добровольная исламизация и арабизация территорий от Испании до Средней Азии. Нищее население захваченных государств часто с радостью воспринимало оккупантов и переходило на их сторону[3].
Таким образом, пока на рубеже древней и средневековой эпох Запад не смог, при всех потрясающих успехах, осуществить культурную и экономическую экспансию на Восток. Разобщению двух супермиров – Востока и Запада – немало способствовали мировые религии. Несмотря на то что в исламе легко обнаруживаются заимствования из иудейских и христианских традиций[4], это не стало основанием для поиска "мостов единства". Бог-то един, да пророки разные. Запад оказался более восприимчив к христианству, а Восток – к мусульманству.
"Две спирали" пересекались, несомненно, влияли друг на друга, но так и не слились в единую мировую цивилизацию и, тем более, в единую мировую экономику.