Долги и процентные ставки кредита

Правительства стремятся, естественно, удержать процентные ставки на низком уровне — это правило для стран с классической рыночной (капиталистической) экономикой. При прочих равных условиях такая политика приводит к уменьшению процентных расходов государства при данном объеме долга и содействует снижению бюджетного дефицита. Однако, когда сдерживание экспансии финансовой сферы приводит к отрицательным реальным процентным ставкам (номинальные ставки ниже темпов инфляции), оно уменьшает или ликвидирует существующий долг, и тогда сдерживание становится эквивалентом налога — трансфертом от кредиторов (вкладчиков) заемщикам, в том числе государству^[1]. Но этот весьма специфический налог (в виде сдерживания финансовой сферы) отличается от налогов облагающих доходы, потребление или продажи. Его ставка определяется финансовым регулированием и показателями инфляции, которые являются непрозрачными по сравнению с более заметными фискальными мерами. Ввиду того что снижение бюджетного дефицита обычно связано с очень непопулярными сокращениями расходов или повышениями налогов, власти, стремящиеся сократить долг, могут прийти к выводу, что менее заметный налог в виде сдерживания финансовой сферы — будет более политически приемлемым для общества.

Бреттон-Вудская система фиксированных обменных курсов и жестко контролируемые внутренние и международные рынки капитала привели в начале 1980-х гг. к сочетанию очень низких номинальных процентных ставок и всплесков инфляции различной интенсивности среди стран с развитой экономикой, породив целый ряд проблем и противоречий^[2]. Политика дерегулирования, инициатором которой были США, снизила до минимума государственные возможности влияния на этот процесс. Но реалии современной обстановки заставляют снова использовать испытанные государственные рычаги, что становится неизбежным, хотя и вызывает яростное сопротивление ортодоксальных сил в политике и бизнесе.

Реальные процентные ставки, как в странах с развитой экономикой, так и в странах с формирующимся рынком, длительное время были отрицательными — это и ставки по казначейским векселям, учетные ставки центральных банков, ставки по депозитам или ссудам — все они оставались последовательно низкими (в среднем отрицательными) в последующие три с половиной десятилетия. Обязательные верхние пределы на процентные ставки по депозитам (которые удерживали реальные ставки по депозитам на уровне, который был даже ниже отрицательных реальных ставок по казначейским векселям) заставляли внутренних вкладчиков держать государственные облигации. Такая ситуация существовала с начала 1980-х гг. повсюду, и поскольку она обеспечивала владельцев облигаций с высокой доходностью, они естественно доверяли своим правительствам. А государственная задолженность между тем неуклонно возрастала, на что не обращалось должного внимания.

В течение трех с половиной десятилетий после Второй мировой войны и трех лет после мирового кризиса реальные процентные ставки, как показывает пример ставок по казначейским векселям стран с развитой экономикой, в среднем были отрицательными. Кризис, как видим, снова привел к тому, что реальные процентные ставки в странах с развитой экономикой стали приобретать все большее отрицательное значение. Общий переход к более низким реальным процентным ставкам происходил, несмотря на высокие ставки, которые требовали инвесторы для ценных бумаг в некоторых странах, находившихся на грани дефолта и реструктуризации (ряд стран еврозоны).