О витальных способностях искусства

Когда человек проходит основные циклы жизненного пути, он старается понять, какой же опыт в итоге становится для него самым главным. И возможно, окажется, что главное — это не знания и не житейские испытания, а способность порождать в себе и в других силы жизни. Зажигать импульсом, творческим беспокойством. Таить в себе способность к новому витальному порыву, к удивлению и благоговению перед жизнью. К творчеству и к любви как трансцендирующим способностям человека. Думаю, что именно об этом написаны знаменитые строфы А. Фета:

Не жизни жаль с томительным дыханьем, Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем, И в ночь идет, и плачет уходя.

Такие способности, увы, не повсеместны; для обыденного сознания это трудное, почти невозможное ощущение. "Быть живым — значит чувствовать в глубине себя силы, превышающие все собственные таланты и способности, чувствовать свою причастность к витальной энергии окружающего, чувствовать, что жизнь есть дар, приобщающий человека к жизни вообще, к чистому существованию, которое доступно только Богу. Существование — не автоматический процесс, а постоянное рождение, стоит застыть в каком-то одном образе — и ты уже теряешь нить существования, душа твоя застывает и мир становится обыденным, скучным и прозаичным. Чистое существование — это не существование в каком-то образе, это просто ощущение себя живым. Сначала надо быть живым как обладающим живой душой, которая является камертоном мира, отзывающимся на все его события, на его таинственность, красоту, осмысленность, на его цвета, звуки". Очевидно, что все эти человеческие способности пребывают внутри художника в особенно напряженном, бодрствующем состоянии. Эти свойства и позволяет ему обогащать бытие новыми сущностями.

Подводя итог, можно сформулировать несколько завершающих тезисов.

• Нет единого масштаба, единого критерия, которым мы сегодня могли бы измерить художественное достоинство вещи. Если нечто сегодня мы называем искусством — то, как правило, делаем это на разных основаниях.

• Эволюция языков искусства была, есть и будет. Нет такого состояния в истории искусства, которое мы считали бы единственно совершенным моментом художественного максимума. Антиномичность человеческой природы, постоянные способы самопревышения и усложнения человека в истории тому причина.

• Новое искусство, в том числе актуальное, всегда будет понятно немногим. Ведь в новых языках проигрываются еще пока неясные возможности, подавляющей частью это вообще сфера эксперимента. Особого рода "артхаус", который постепенно выводит нас на новые формы чувственности, новые приемы лексики. Поэтому не стоит сокрушаться, что у массового зрителя преобладает инерция. Такой процесс повсеместен. Вместе с тем, как писал Матисс, "пас расстреливали, но при этом обшаривали наши карманы". Авангардные художественные формы моментально опосредованно адаптируются массовой культурой (мода, всевозможные формы дизайна). То есть традиционные и неклассические формы искусства — это сообщающиеся сосуды. Здесь происходит взаимное считывание, усвоение.

• К вопросу об органике искусства: имеется органика первой сигнальной системы. Но есть и органика второй сигнальной системы. Для первой сигнальной системы, конечно, красивые пейзажи, красивые букеты, натюрморты, будут входить в сознание легко и радостно. Но вместе с тем для искушенного зрителя мастерское жизнеподобие само по себе всегда будет восприниматься как некий аттракцион. Хорошо, когда художник овладел приемами воспроизведения натуры, выстраивания красивых композиций, а дальше что — бесконечно тиражировать уже опробованные приемы? Сегодня особенно остро мы реагируем на все то, что несет на себе отпечаток гламура, глянца. Если человеку трудно найти внутри себя точку равновесия, то и искусство тоже не должно лгать, не должно искусственно смягчать и "подрессоривать". В нынешнем мире искусство сторонится отполированных временем форм. Сегодня чаще всего произведение должно тебя "процарапать", чтобы пробудить искреннюю, заинтересованную реакцию. Опыт восприятия искусства учит, что в человеке существуют ступени органического, т.е. возможности внутреннего роста, прямо влияющие на постижении языков искусства.

Словом, к диагностике и оценке "человекомерных" способностей искусства надо относиться бережно. Ведь в то время, когда философия ищет истину, искусство уже заключает се в самом себе.