Умеренные либералы
Часть аналитиков и исследователей занимает позиции между двумя названными группами. Среди них наряду с публицистами немаловажное место занимают серьезные исследователи, которые видят будущее России преимущественно или исключительно в союзе с Западом. К этой категории с теми или иными оговорками можно отнести экономистов E. Т. Гайдара, Е. Г. Ясина, Г. А. Явлинского и др.
Для понимания оценок политического будущего России интерес представляет весьма любопытная трактовка, предложенная директором Московского центра Карнеги Д. В. Трениным в книге "Интеграция и идентичность: Россия как “новый Запад”". Многие изложенные в ней идеи и тезисы заслуживают пристального внимания.
Однако без необходимых оговорок нельзя согласиться с основным тезисом автора. "Проблема не только российско-западных отношений, но и места России в мире в XXI в. сводится к тому, – говорится в книге, – сумеет ли Россия... достичь качественного тождества с Западом... Без такой глубокой и всеобъемлющей модернизации Россия однозначно не будет конкурентоспособной страной в глобализирующемся мире... Если Россия не сумеет стать западной страной в институциональном отношении, традиционные факторы национальной мощи могут обратиться в свою противоположность: потенциал силы обернется реальностью слабости, уязвимости, зависимости"[1].
Принимая в целом тезис о необходимости модернизации России, в том числе заимствуя некоторые достижения Запада в сфере экономики и новейших технологий, а также тех или иных политических институтов, мы вправе поставить вопрос: а как быть с национально-государственной идентичностью России?
Справедливости ради следует отметить, что по данному вопросу Д. Тренин делает следующую оговорку: "Превращение России в “новый Запад” не означает потерю идентичности, индивидуальности России, ее уподобление США или Европейскому союзу. Напротив, интеграция такого рода представляет собой едва ли не единственный надежный способ укрепить международный статус России"[2]. Причем, говоря о Западе, имеется в виду "не географическое или культурно-цивилизационное понятие... (а) современное постиндустриальное общество, возникшее на основе модели, впервые появившейся в Европе в XII–XIV вв. и с тех пор постепенно распространяющейся по всему миру"[3].
Перечислив основные западные институты и ценности, автор утверждает, что любое общество, где они действуют, "может считаться западным, где бы оно ни располагалось географически и какими бы культурными и цивилизационными корнями ни питалось"[4]. По словам Д. Тренина, "количественное увеличение числа членов международного общества, ведущее к расширению и обогащению его культурно-цивилизационной основы, одновременно требует интернализации новыми национальными обществами базовых ценностей Запада"[3].
При внимательном чтении всего текста книги, несмотря на ряд интересных и заслуживающих внимания тезисов и положений, аргументов и контраргументов, в работе в несколько онаученной и более пространно разработанной форме повторяется главный тезис статьи Ф. Фукуямы о "конце истории" (см. также параграф 26.2).
Из рассуждений и аргументов Д. Тренина вытекает, что раз незападные страны заимствовали те или иные западные институты, то весь мир стал западным. Но не следует забывать, что основополагающий институт западного человечества – христианство – является порождением Востока. Однако Запад не стал Востоком. Полагают, что человек возник в Африке, но нельзя утверждать, что все человечество стало африканским.
Необходимо особо подчеркнуть, что жизнеспособность и независимость России и, соответственно, приемлемые для всех ее граждан национальная и геополитическая идентичность в современных условиях невозможны без заимствования таких достижений Запада, как рыночная экономика, политическая демократия, высокие технологии и т.д. При этом заметим, что либерализм, марксизм, социализм, тоталитаризм в Россию также пришли с Запада.
В настоящее время либеральное движение в России разобщено и перспективы его консолидации не совсем ясны. Оно разделено на небольшие конкурирующие и конфликтующие между собой группы, квазипартии, организации, объединенные вокруг более или менее известных лидеров.
Немаловажную роль в дискредитации либеральных идей можно объяснить тем, что они были восприняты частью либерального лагеря в их либертаристском варианте. В нем не были учтены очевидные трансформации либерализма на протяжении всего XX в. в направлении существенного усиления роли государства в экономике и социальной сфере, формирования государства благосостояния. Тем самым некоторые из этой категории аналитиков и политиков нанесли ценностям и принципам западного, да и российского, либерализма больший вред, чем их самые заядлые противники. Что касается Запада, то жителям России предлагается его мифологизированный вариант, зачастую имеющий мало общего с реальным положением вещей.
Следует также упомянуть о своего рода моральном износе, дискредитации лозунгов либерализма и демократии. Этому во многом способствовал целый комплекс факторов, в частности:
– грабительские формы и принципы приватизации государственной собственности;
– шоковые реформы;
– коррупция;
– слабость государственной власти;
– сползание идеологов с позиций либерализма на путь либертаризации его ключевых ценностей и принципов и др.
Идеи демократии, прав и свобод человека, порой доведенные до абсурда, к месту и не к месту используются политическими силами, организациями, партиями и даже весьма эксцентричными политическими фигурами, не имеющими к ним никакого отношения.
Можно утверждать, что ни дооктябрьский, ни современный либерализм как социально-философское и идейно-политическое течение не смог выработать ответы на проблемы, поставленные перед обществом, поэтому ему не удалось завоевать необходимую поддержку сколько-нибудь широких слоев населения.
Традиционные схемы трактовки либерализма и консерватизма в рамках противопоставлений "модернизация – традиция", "прогресс – регресс" условны и не всегда соответствуют реальному положению вещей. Консерватизм не всегда означает регресс, а либерализм вовсе не обязательно подразумевает прогресс. Опыт XX в. и начала XXI в. со всей наглядностью показал, что зачастую на практике задачи консервативной стабилизации лучше всего решаются с помощью либеральных реформам, а либеральное обновление надежнее всего осуществляется консервативными методами.
Соответственно этому кардинально поменялось отношение к феномену либерально-консервативного синтеза. На Западе этот консенсус начал формироваться еще с конца XIX в. и окончательно утвердился в политических и социальных потрясениях XX в. Однако в России он не сложился ни до революции 1917 г., ни в наши дни.