Учет принципов функционирования современной правовой системы России при оказании юридической помощи организациям
Распространенной ошибкой доверителей и их адвокатов является забвение юридических и фактических принципов работы современной правовой системы России. Однако, думается, принятие любых юридически значимых решений невозможно без четкого представления о том, отвечает или не отвечает принимаемое адвокатом решение существующим принципам функционирования правовой системы государства. Образно говоря, мысль разжечь костер сама но себе не вызывает возражений, но последствия костра на пустом поле, в лесу или на борту самолета весьма различны и очевидны.
В качестве исторического примера различий принципов функционирования правовой системы государства можно привести факт, изложенный в "Автобиографических записках" Н. К. Муравьева. Будучи одним из наиболее заметных и результативных присяжных поверенных на дореволюционных политических процессах (известно, что именно "царский суд" оправдал террористку В. Засулич), он в 1922 г. принял на себя защиту членов ЦК партии правых эсеров, активно пытался осуществлять свои профессиональные функции в соответствии с советским законодательством, а когда это не удалось, отказался от защиты и в дальнейшем несколько месяцев провел под арестом. Описывая свои злоключения, Н. К. Муравьев с тонкой иронией отмечал: "...в непонимании того, что я участвую в событии, которое является судом только по форме, а по существу – представляет собою политическое действие, и состояла моя ошибка участия в самом процессе..."[1]
Для понимания ситуации прежде всего необходимо иметь в виду законодательное регулирование роли общества (народа) и его реальное "политическое состояние". Например, Федеральный конституционный закон от 28 июня 2004 г. № 5-ФКЗ "О референдуме Российской Федерации" определяет порядок назначения, подготовки и проведения референдума, устанавливает сложный многоступенчатый порядок реализации инициативы граждан о проведении референдума. Из анализа совокупности норм закона можно сделать вывод, что практическая реализация какой-либо инициативы о проведении референдума со стороны "самодеятельной" группы весьма затруднена и может быть осуществлена только крупной, влиятельной и финансово обеспеченной организацией. При этом данный Закон никакой особой новизны не содержит, а только продолжает общую линию ранее действовавших Закона РСФСР от 16 октября 1990 г. № 241-1 "О референдуме РСФСР" и Федерального конституционного закона от 10 октября 1995 г. № 2-ФКЗ "О референдуме Российской Федерации". Эта политико-правовая линия характеризуется определенной декларативностью по вопросу о народе как источнике власти, так как не предусматривает права выносить на референдум ряд вопросов государственной жизни (например, об установлении налогов, об изменении границ субъектов и т.п.). Таким образом, практически в законодательстве и государственном управлении России реализуется теория элит, восходящая к временам античности и сводящаяся к тому, что "править должны лучшие" (последнее не означает "достойных", это могут быть наиболее хваткие люди, демагоги, убедившие народ в правильности их политики, и т.п.).
Главным является то, что указанный подход отвечает внутренним политическим установкам и предпочтениям большинства политически активного населения России. Иллюстрацией тому служат референдумы 1993 г., когда значительная часть избирателей вообще уклонилась от участия в принятии важных для страны и общества решений. Такое политическое состояние населения России дает основания для тезиса о том, что народ фактически не способен на управление государством и предоставлять народу право решать на референдуме все вопросы, которые возникнут, нельзя.
Известно, что большинство участвовавших в референдумах 1993 г. граждан поддержали политику тогдашнего президента страны Б. Н. Ельцина и внесенный им проект Конституции РФ. В этой связи нравится или не нравится кому-то действующая правовая система, но при оказании юридической помощи организациям (особенно крупным корпорациям и органам государственной власти) необходимо исходить из того, что в соответствии с Конституцией РФ основные направления внутренней и внешней политики государства определяет Президент РФ. Как пишет доктор юридических наук С. А. Авакьян, в России избрана модель сильного Президента РФ, а по форме правления ее можно считать президентской республикой[2].
Переход от тоталитарного общества к "открытому" при вышеупомянутом политическом и экономическом инфантилизме части населения привел к расслоению на социальные группы с противоречивыми интересами. В этих условиях проводимые Президентом РФ реформы, в том числе судебная, наталкиваются на упорное сопротивление организованных групп, которым невыгодна утрата их влияния на происходящие в обществе процессы.
Питательной средой преступности, в том числе терроризма, служат правовой нигилизм и инфантилизм, фетишизация псевдоюридической формы вопреки реальному содержанию юридически значимых фактов.
В научной литературе правовой нигилизм определяется как направление общественно-политической мысли, отрицающей социальную и личностную ценность права и считающей его наименее совершенным способом регулирования общественных отношений. Как социальное явление правовой нигилизм имеет различные формы проявления: от равнодушного, безразличного отношения к роли и значению права до полного неверия в право и явно негативного отношения к нему[3]. На теоретико-психологическом уровне правовой нигилизм объясняется несовпадением разделяемой субъектом ценности и юридически должного, оформленного законом[4]. Данные исследований (статистика преступности, социологические опросы) показывают, что правовой нигилизм существует в обществе как инфекция в организме. Существенные и длящиеся нарушения прав граждан ведут к обострению правового нигилизма, что означает вхождение в начало системного кризиса государства. Ныне с сожалением приходится констатировать, что в России имеется достаточно обширный слой людей, состоящих и не состоящих на государственной службе, но фактически действующих против государства. Перефразируя слова Цицерона, можно сказать, что мы имеем два государства в одном: одно государство добросовестных должностных лиц, т.е. правовое государство; другое – государство преступников, в котором человек продолжает оставаться винтиком бездушного механизма, средством для кормления.
Для современной России проблема правового нигилизма имеет практическое значение. Так, тезис о том, что необходимо всегда соблюдать закон, даже если он несовершенен, поддерживают 58% государственных служащих, но лишь 25,8% "обычных" граждан. Готовы соблюдать законы при условии, что их соблюдают сами представители власти, 47,8% населения. Еще 26% жителей считают неважным, соответствуют ли поступки людей закону, главное, чтобы эти поступки были "справедливыми"[5]. Отсюда следует, что должностные лица обязаны быть главными носителями законности и это само по себе способно повысить уровень правопорядка в стране, ибо на них будут ориентироваться простые граждане. Другой вывод – законы не рассматриваются гражданами как справедливые и отражающие те ценности, которые важны для населения. В любом случае можно констатировать, что в сфере правовой действительности мы имеем дело с явно выраженным правовым нигилизмом.
Значительное влияние на общественные процессы фактора правового нигилизма, наиболее явственно проявляющегося в виде преступности (в том числе в ее организованной форме), подтверждается и теоретическими выводами о влиянии преступных сообществ на политико-правовые процессы в стране. Небезынтересно, что, анализируя данную ситуацию, доктор юридических наук В. М. Сырых признает преступные сообщества "в качестве самостоятельного компонента политической системы РФ"[6].
Оказывая правовую помощь организациям, важно видеть, когда перед адвокатом и его доверителем находятся люди, радеющие за государство, когда – представители организованных преступных группировок, в том числе из числа должностных лиц, сорганизовавшихся для антигосударственной деятельности.
Однако из заявлений как ряда известных адвокатов, так и некоторых государственных чиновников складывается впечатление, что между адвокатурой и государством существуют институциональные противоречия. Достаточно характерно искреннее, высказанное без какого-либо намерения обидеть адвокатов мнение заслуженного юриста России М. К. Кислицына: "Адвокатура призвана отстаивать и защищать права и законные интересы физических и юридических лиц, как бы находясь по другую сторону правоохранительной системы, нежели правоохранительные органы, представляющие и защищающие интересы государства"[7]. Отсюда ясно, что нарушения прав доверителей происходят из находящейся в глубине души некоторых должностных лиц веры в то, что только они и являются носителями и защитниками государственности. С другой стороны, известный адвокат и ученый И. С. Яртых пишет, что "без дистанцирования от органов государственной власти" выполнение адвокатами функций по оказанию юридической помощи "может быть затруднено, ибо речь чаще всего идет о защите личности от посягательств властных структур и их представителей в лице вездесущих чиновников"[8].
Известно, что адвокатура пользуется наибольшим доверием общества по сравнению с иными организациями юстиции. Являясь представителями общества, адвокаты, тем не менее, не должны пренебрегать интересами государства. Нельзя забывать, что Конституцией РФ государство провозглашено правовым, где нормы о нравах и свободах являются непосредственно действующими, определяющими все действия органов власти и должностных лиц.
Таким образом, на теоретическом и конституционном уровнях исчезла основа для противостояния адвокатуры и государства как антиподов. Отсюда можно сделать два практических вывода.
Во-первых, адвокатам необходимо более активно участвовать в нормотворческой деятельности, и многие адвокаты это делают, выступая в качестве разработчиков законопроектов и экспертов. Решение проблем на институциональном уровне представляется наиболее эффективной формой юридической помощи доверителям.
Во-вторых, нельзя муссировать тезис о борьбе с государством как будто это задача адвоката. На деле такой подход означает не что иное, как удар по той части государственного аппарата, которая искренне стремится к обновлению России на началах демократии и прав человека, и, следовательно, удар по доверителям, ибо отстаивать их права и интересы приходится в государственных органах (в том числе в судах). Важно понимать, что нарушения прав человека (в том числе и прав адвокатов) происходят вопреки Конституции РФ, отраслевым законам и нередко даже вопреки ведомственным инструкциям. Объективно лица (как правило, коррумпированные), нарушающие нрава и законные интересы организаций и граждан, составляют "пятую колонну" организованной преступности и международного терроризма.
Еще один важный аспект, связанный с работой правовой системы, – проблема коррупции. Этой теме посвящено много публицистических статей и научных разработок. Однако, как показывает практика, большинство дел разрешается в российских судах без каких-либо взяток. Все дело в менталитете доверителей и адвокатов. Если они убеждены, что любой вопрос можно решить только путем подкупа, всегда найдутся желающие взять деньги; вопрос не решат, но денег не вернут. Как правило, доверителям, работающим в соответствии с законом и реализующим в своей деятельности государственную политику, нет нужды прибегать к подобным методам.
Оказывая юридическую помощь гражданам и организациям, каждый адвокат должен стремиться, как провозглашалось в Указе Александра II от 20 ноября 1964 г., "утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего"[9].