Триумф позитивизма и системного подхода

Как уже указывалось, во второй половине XIX в. позитивизм занял господствующее положение в западной науке. Тем не менее в конце века были сформулированы основные критерии разграничения естественных и общественных наук. Если первые были охарактеризованы как генерализирующие, в которых преобладали общие закономерности развития, то вторые были отнесены к типу индивидуализирующих, в которых преобладают индивидуальные, не повторяющиеся феномены и события.

При этом в политической науке, политической философии и социологии стран континентальной Европы преобладание получила тенденция к синтезу эмпирического и теоретического начал.

В англосаксонских странах, особенно США, имела место тенденция к превращению социальных и гуманитарных дисциплин в точные науки наравне с естественными науками. В этом русле политическая наука во все возрастающей степени делала крен в сторону приравнивания науки о политике к естественным наукам. Для этой традиции была характерна интерпретация политики преимущественно в техникорационалистическом духе. Главную задачу политического исследования его приверженцы стали усматривать в поисках так называемых "научных законов" общественно-исторического развития.

Это более или менее последовательно изложил американский политолог А. Г. Кэтлин в книге "Наука и метод политики" (1927), в которой была предпринята попытка разработать "чистую науку о политике", свободную от каких бы то ни было ценностных доводов и аргументов. В соответствии с такой установкой в 20–30-х гг. XX в. в политической науке США неуклонно утверждался позитивизм в его сциентистских формах, что, по сути дела, вело к изгнанию из исследований теоретического, философского, мировоззренческого начал.

Важной вехой в утверждении позитивистской методологии стала так называемая "бихевиористская" или "бихевиоральная революция", развернувшаяся в социальных науках Запада, особенно в США, после Второй мировой войны. Утвердившийся первоначально в социологии, психологии и социальной психологии бихевиористский подход имел своей целью исследование, прежде всего, поведения отдельного индивида, группы, разного рода социальных, культурных, профессиональных и иных общностей.

Объявив политологию наукой, свободной от ценностей, теории и идеологии, приверженцы позитивизма взяли на вооружение заимствованные из естественных наук модели и методы исследования. Особенно широкое применение получили математические методы и связанная с ними квантификация^[1]. Были установлены тесные междисциплинарные связи политической науки с другими общественными науками (культурной антропологией, психологией, социологией, историей).

Политическая наука оказалась на перекрестке "междисциплинарного" движения, охватившего почти все общественные науки. Она получила благоприятные возможности для более всестороннего исследования массовых движений и широких социальных процессов, которые традиционной политологией либо отодвигались на задний план, либо вовсе игнорировались.

Большую популярность приобрела так называемая теория рационального выбора, которая основывалась на "методологическом индивидуализме". Суть последнего состоит в утверждении, что все социальные феномены, в том числе и политические, можно вывести из поведения отдельных людей. По мнению ее сторонников, политические факторы – избиратели, политики, бюрократы – преследуют цель максимизации своих материальных интересов, ища блага и выгоды в форме голосов, должностей, власти.

Модели, созданные на основе теории рационального выбора с использованием математических методов, интересны прежде всего тем, что они затрагивают наиболее сложные аспекты политических явлений, касающихся поведения и субъективного выбора индивидуальных и коллективных участников этих явлений.

В условиях парламентской демократии, всеобщего голосования, плюрализма политических партий и организаций, представляющих разнородные заинтересованные группы и социальные слои, очевидно, что ни одно правительство не может завоевать власть без согласия и доброй воли большинства населения. Здесь состояние умов общества, социально-психологический климат, общественное мнение имеют немаловажное значение.

Более того, при парламентском режиме как ценность правительственных программ, так и достоинства политических деятелей, как правило, оцениваются и измеряются их популярностью и уровнем поддержки общественности. В рамках бихевиористской методологии и ее исследовательского арсенала важнейшим инструментом выявления соотношения и состояния общественных умонастроений, ориентаций, установок, позиций широких масс людей по важнейшим политическим вопросам стали опросы общественного мнения.

Развитие методологии опросов, да и всего комплекса исследовательских приемов и инструментов бихевиоризма и неопозитивизма, позволило выяснить многие вопросы о том, существуют ли особые признаки, присущие исключительно той или иной нации, и особые субкультуры, и если да, то в каком плане и в какой степени; имеют ли четкие ориентации в отношении политики социальные классы, функциональные группы и элиты и какую роль в формировании этих ориентаций играет политическая социализация.

Позитивизм и сциентизм в социальных и гуманитарных науках означали ориентацию на количественные и статистические методы исследования, построение отвлеченных моделей, использование методов естественных наук, особенно математики, на освобождение от ценностей, на объективность. Одной из главных характеристик позитивизма, в том числе и бихевиоризма, является постулат о разграничении между фактами и ценностями, о недопустимости в политологическом исследовании ценностного подхода.

Позитивизм считает единственно верными лишь факты, которые либо экспериментально подтверждены, либо получены с помощью формально-логических или математически формализованных методов естественных и технических наук. Утвердилось мнение, согласно которому политологи должны оставить морально-этические вопросы философии и заниматься преимущественно описанием и анализом поведения участников политического процесса. Считалось также, что политическая наука должна быть отделена от философии и теории, поставив при этом во главу угла фактологическое исследование.

Тем самым отвергаются, как ненаучные, выводы, умозаключения ценностного, мировоззренческого, идеологического характера. Тезисы вроде "свобода предпочтительнее равенства", "государственное состояние лучше анархии", предполагающие занятие говорящим определенной позиции, неприемлемы для позитивизма, поскольку их нельзя квантифицировать и верифицировать математическими или иными сциентистскими методами. Рассматривая государство и политические институты с точки зрения их функциональной эффективности и рациональной организации управления представители позитивизма и бихевиоризма стали отводить науке самодовлеющую роль в решении важнейших социально-экономических проблем.

Эволюция современного общества представляет собой двуединый процесс, одной из сторон которого и является возрастание дифференциации. Другая же его сторона состоит в увеличении, расширении, появлении новых форм взаимозависимости различных сфер, институтов, организаций, заинтересованных групп.

С учетом этих реалий в социальных и гуманитарных дисциплинах был введен системный анализ, заимствованный из биологии^[2]. В результате известными социологами Т. Парсонсом, П. Лазарсфельдом, Р. Мертоном и другими исследователями в 40–50-х гг. XX в. были разработаны и получили широкое признание системный и структурно-функциональный варианты анализа социальной и политической сфер общественной жизни. Предполагалось, что любые сообщества людей можно рассматривать как целостные системы, состоящие из определенного комплекса взаимозависимых элементов, которые можно вычленить и анализировать.

Заметным явлением в этой сфере стали работы К. Эрроу, Э. Доунса, Дж. Бьюкенена, Г. Тэллока. Особенно большую роль во внедрении системного подхода в политическую науку сыграли Д. Истон, К. Дойч, Г. Алмонд и другие американские исследователи. В их работах мир политического представлен как комплекс элементов, образующих целостную систему в ее связи со средой – гражданским обществом и экономико-хозяйственной системой.

Одной из причин, благоприятствовавших внедрению системного подхода, стал своеобразный теоретический голод, ощущавшийся многими представителями политической науки. Сторонники этого подхода видели свою задачу в построении так называемых "теорий среднего уровня" или "сравнительной политической теории", призванных обеспечить переход от эмпирических данных к теоретическим обобщениям. Симптоматично, что само понятие "политическая система", как уже отмечалось, стало возможным с введением в политическую науку системного подхода.

Системный и структурно-функциональный подходы предполагают стандартизацию и унификацию научных понятий, систематизацию и упорядочение знаний о политических феноменах и реальностях. Такая установка объяснима, если учесть, что системный анализ наиболее эффективен там, где существует некое равновесие, факты определились, приобрели более или менее завершенные очертания, их можно систематизировать, свести к количественным параметрам, легко поддающимся измерению статистическими и математическими методами.

Важно отметить и то, что приверженцы системного подхода могут избрать разные углы зрения и, соответственно, будут отличаться и результаты их изысканий. Так, один из основоположников структурно-функционального подхода Т. Парсонс концентрировал внимание на диалектической взаимосвязи между структурой и функциями составных элементов социальных систем.

Д. Истон поставил своей целью анализ механизма обратной связи между результатами политики, поддержкой большинством населения политической системы и требованиями к ней.

В системном анализе, как его понимал Г. Алмонд, выделяются понятия "вход" и "выход". На "входе" политической системы решающее значение имеют такие компоненты, как политическая социализация, вычленение и формулирование интересов, их представительство в политике, политическая коммуникация. На "выходе" мы имеем определение правил или законов, программ, политических курсов, их применение и контроль за их соблюдением.

Очевидно, что системный подход позволяет анализировать политические феномены во всей их сложности и взаимопереплетенности, учитывая как социальные основания политики, так и обратное влияние последней на социальные реальности.