Типы рациональности

Развитие сциентизма и антисциентизма, их взаимная критика и борьба способствовали выработке нового представления о рациональности. Оказалось, что помимо научной рациональности можно выделить другие типы рациональности, соответствующие иным формам духовной культуры, – философии, религии, искусству. Различные модели рациональности частично пересекаются, но при этом сохраняют свои особенности. Отождествление рациональности только с научной рациональностью, а научной рациональности только со строгими логическими процедурами приводит к противоречивому пониманию самой науки.

При новых открытиях в науке, их обосновании и интерпретации используются не только логика и формально-логические приемы, большую роль в развитии науки играет интуиция, особые предпочтения ученых и даже случайные обстоятельства. Попытка связать научность и рациональность только с априорными, внеисторическими логическими критериями приводит к выводу о полной расплывчатости критериев научности и иррациональности самой науки. К такому результату пришли постпозитивисты Томас Кун, Имре Лакатос и Пол Фейерабенд^[1]. Отсюда следует вывод, что неверно сводить разум только к логике, а рациональность – только к следованию формально-логическим правилам. Логичность – лишь один из вариантов рациональности, большая часть критериев рациональности имеет содержательный характер и меняется со временем.

Выделяемые в современной философии нормы рациональности подразделяются на три большие группы:

• познавательные: логические законы и правила, стандарты объяснения и решения задач;

• практические: целесообразность, эффективность, оптимальность, экономичность;

• ценностные: принятые представления о добре и зле, красоте, должном и правильном.

Таким образом, основания рациональности частично находятся вне логики, они содержательны и обусловлены порой не только разумом, но и эмоциями.

Однако отсутствие единого логического критерия рациональности, многообразие и историческая изменчивость типов рациональности не означают, что рациональности не существует, они лишь показывают, что рациональное не столь очевидно, как это казалось в XVII, XVIII и даже в начале XIX в. Стало ясно, что некоторые идеи и теории, внешне обладая всеми признаками рациональности, оказываются формами авторитарного сознания, чуждого и даже враждебного критике и рефлексии. Как считает российский философ Владимир Сергеевич Швырев, возможность догмы заложена в природе рационального сознания. Дело в том, что рациональное сознание создает теоретический мир, мир идеальных конструкций, который может жить самостоятельной жизнью. Идеальные конструкции, претендующие на окончательность и безусловность, подменяют собой реальную действительность. Человек, попавший в плен такого рода идей, оказывается неспособным сопротивляться догматическому давлению и критически относиться к идеям и теориям, он загоняет себя в ограниченные представления о мире и о самом себе, а рациональное сознание превращается в догму.

Швырев предлагает различать открытую и закрытую рациональность, что соответствует различению рассудка и разума в философии Иммануила Канта.

Согласно теории Канта, рассудок – это способность составлять суждения и действовать в рамках заданных правил. Деятельность рассудка нормативна. Пытаясь выйти за пределы правил и норм, рассудок впадает в противоречия (антиномии), которые собственными силами разрешить не может. Разум – это способность создавать правила и принципы познания. Разум ставит цели рассудку и представляет собой высшую творческую способность человека. Кант утверждал, что нельзя судить о мире с помощью одного только рассудка, ведь он бессилен в сфере свободы, хотя вполне адекватен в мире необходимости. Рассудок, побуждаемый идеями, стремится выйти за пределы возможного опыта и впадает в иллюзии. Для того чтобы судить о "вещах самих по себе", его возможностей недостаточно.

До Иммануила Канта различие рассудка и разума проводит Николай Кузанский в XV веке. А в XX веке Мартин Хайдеггер выделяет калькулирующее и осмысляющее мышление, что также соответствует различию между рассудком и разумом. Иными словами, идея разных интеллектуальных способностей человека характерна не только для классической философии и современной философии науки, она имеет более широкую историко-философскую основу и долгую историю.

Итак, рассудок, оперирующий в пределах уже сложившегося знания, и основанная на нем закрытая рациональность ведут к догматизму, поскольку представляют собой интеллектуальную деятельность внутри заданных правил без попыток изменить эти правила или проанализировать их. Рассудок – своего рода "духовный автомат", который упрощает и схематизирует. Позитивными функциями рассудка являются классификация, систематизация знаний и благодаря этому адаптация человека к привычным ситуациям. Разум соотносится с открытой рациональностью, он антидогматичен, представляет собой творческую мысль, рефлексию по поводу заданных правил и формирует новые правила и нормы. Разум выходит за пределы наличного опыта, благодаря разуму появляются новые знания. При таком понимании философию можно сопоставить с открытой рациональностью, ведь философия предполагает критику и равноправие различных позиций. Диалог разных философских идей оказывается тем средством, которое препятствует замыканию сознания на себя, на личностную, профессиональную, национальную, религиозную ограниченность. Именно в диалоге и рождается истина.

Российский философ Вячеслав Семенович Степин предлагает различать классическую, неклассическую и постнеклассическую формы рациональности и соответствующие им типы науки. Классическая рациональность связана с такими способами постижения действительности, при которых человек полностью исключается из системы познания. Классическая рациональность ориентирована на объективированное познание действительности, при котором влияние человека на познавательный процесс не учитывается. Классическая рационалистическая парадигма рассматривает науку как абсолютное знание, существующее вне какого- либо социального и культурного контекста.

Неклассическая рациональность связана с осознанием того, что невозможно исключить влияние человека и его познавательных средств на процесс познания, однако в парадигме неклассической рациональности по-прежнему не осознается обусловленность научного познания мировоззрением.

Постнеклассическая рациональность связана с пониманием того, что ценности ученого неразрывно связаны с характером его исследований. Человек влияет на результаты познания потому, что следует определенным ценностям. Таким образом, в постнеклассической парадигме осознается связь познания и науки с культурой, истолкование ценностей становится предпосылкой получения объективных знаний о мире. Для постнеклассической науки характерно развитие междисциплинарных комплексных исследований и гуманитарных наук^[2], которые направлены нс столько на саму науку и ее проблемы, сколько на вненаучный контекст, т.е. на решение экономических, социальных, политических и культурных задач. Современная постнеклассическая наука рассматривает мир как изменяющееся целое, законы которого едины на всех уровнях. Наука из ценностно-нейтрального знания превращается в ценностно-ориентированное постижение мира, которое предполагает, что этические, эстетические и прочие нормы вплетены в ткань научного исследования и во многом его определяют^[3].

Очевидно, что каждый следующий тип рациональности не отрицает предшествующий, но лишь обозначает его границы и проблемы. Сейчас наука находится на постнеклассической стадии развития, и определенно можно сказать, что на смену постнеклассической науке со временем придут иные формы. Научное знание носит исторический характер, оно изменяется вместе с развитием культуры, поэтому следует говорить не об исчезновении или умирании науки, а о ее трансформации. Возможно, мы стоим на пороге новой научной революции, следствием которой станет радикальное изменение наших представлений о мире, новый прорыв человеческого духа. Осмысление новой науки и новой рациональности – то, чем занимается современная философия.

Классическая научная рациональность – лишь одна из возможностей воплощения разума. Вслед за Иммануилом Кантом вся постклассическая философия пыталась преодолеть узкорассудочные пределы сциентизированной философии и повернуть ее лицом к человеку. Постклассическая философия продемонстрировала, что разум покоится на "неразуме", логика на "не-логике", что разум – лишь средство существования философии, но не ее единственная цель.

Рациональность реализует себя нс только в науке, но и в философии, искусстве и обыденной жизни, в них тоже есть место для творчества разума. Поэтому в современной философии говорится не столько о рациональности, сколько о творческой разумности человека, о его способности к свободному действию, к порождению нового в обыденной жизни, в искусстве, науке и в самой философии.

В современной культуре возрастает интерес к мистическим учениям и магическим практикам, мир захлестнула очередная, уже не первая по счету волна ремифологизации. На этом фоне все чаще звучат заявления о смерти науки и философии, о том, что у них нет будущего. С другой стороны, разного рода "новые" знания, не будучи таковыми по своей природе, маскируются под науку и новую философию^[4]. Но расцвет квазинаучного знания означает лишь, что одна система мифов сменяется другой, это не альтернатива науке или философии.