Лекция 2. Теория и история музыки

Название курса "Теория и история музыки" как будто вполне определенно обозначает предмет изучения. Но понятие "музыка" только на первый взгляд кажется ясным. Если задаться целью рассмотреть, что называли этим словом в различные эпохи, в различных общественных формациях, картина окажется не только не простой, но и полной противоречий. В эпоху, например, Петра I в России четко разделялись богослужебное пение, песня и музыка, которой называлась игра на инструментах для сопровождения танцев. В деревне еще во второй половине XX в. музыкой аналогично назывались инструментальные наигрыши, а пение крестьянами - носителями традиции - во многих регионах воспринималось как некое "представление" с движением, танцем. Отсюда самое распространенное выражение - "сыграть песню".

В современной культуре нет единства в обозначении явления музыки, под которой понимают и так называемую западноевропейскую и русскую классику, и популярные массовые стили, и джаз, и концертные обработки народных песен. Музыкой называют традиционное пение и игру на инструментах различных народов мира, вокальное и инструментальное сопровождение религиозных обрядов и культов.

О какой из "музык" пойдет речь в данном разделе?

Теория и история музыки по традиции являются разделами академического музыкознания, которое изучает "классическую" музыку, или музыку "профессиональную", созданную композиторами. Но традиционные классификации и определения классической музыки в контексте современной культуры начинают менять свой смысл. Например, если музыку Д. Шостаковича или А. Шнитке к кинофильмам относить к классической ветви, то как ее отличать от развлекательной и чрезвычайно популярной киномузыки Нино Рота или Энио Морриконе, как и Гии Канчели ("Не горюй", "Мимино", "Кин-дза-дза") ? В академической сфере тоже существует разрыв между "музыками": композиторы XX в. тяготеют к радикальным новациям, "авангардизму", а исполнители играют преимущественно музыку прошлых эпох.

Хотя культура не впервые в истории демонстрирует эстетические поляризации. Нам сегодняшние противостояния музыкальных моделей классики, фольклора и кантри, джаза, популярной песни, диско и прочих представляются не просто безднами, но едва ли не исчерпанием многосотлетних жанрово-стилевых установок и гибелью серьезной профессиональной музыки. После "открытия" додекафонии нововенской школой, триумфального шествия и фиаско сериализма (совершенно новых техник сочинения) Карлхейнц Штокхаузен в 1951 г. провозгласил "час нуль" западноевропейской музыкальной традиции. Приблизительно в это же время (в 1960-е гг.) в качестве антипода авангардизму была выдвинута идея предельного упрощения музыкального языка и композиции на основе неевропейских ритуалов (Индия, Африка), которая положила начало чрезвычайно распространенному и сегодня направлению "минимализма".

Потрясением основ культуры в XX в. стало возникновение джаза. Известный отечественный музыковед В. Конен пишет: "Появление первых джаз-бэндов на городской эстраде было воспринято как событие в мировой культуре. При первых же их звуках возникло ощущение, что рушатся сами основы цивилизации. Уже одно слово "джас"... ассоциировалось с чем-то дикарским, не укладывающимся в европейскую лингвистику". Еще более экстремальным феноменом, неожиданно и с шумом вторгшимся в современную культуру, оказалась рок-музыка. "Даже эпатирующий эффект, вызванный в свое время ранним джазом, не может выдержать сравнение с шоком, испытанным "взрослыми" от первых выступлений "Битлз". В общественном сознании сразу образовалась непреодолимая грань, отделяющая музыку "старших" от "молодежной", собственно культуру от "контркультуры"...

"Классическая музыка... Что интуитивно отталкивает все больше людей от этого искусства, еще вчера признаваемого божественным?" Эти грустные для музыканта и культурного человека слова - из комментария издателя к роману "Пианистка" Эльфриды Елинек. Неоспоримый факт: число "потребителей" классической музыки неукоснительно сокращается, она перестает быть для значительной части общества существенным компонентом духовной жизни, личной культуры, перестает быть безусловной духовной ценностью. На надежные информационные носители аудио и видео сегодня занесено все, о чем можно было полвека назад только мечтать: редкие и редчайшие произведения, прямые трансляции концертов и оперных спектаклей, самые замечательные исполнители, мастер-классы выдающихся артистов и педагогов. Но аудитория этой музыки неуклонно сужается, хотя не стоит упускать из виду колоссальный духовный, культурный потенциал элитарного потребителя.

Цифровые технологии, как и наличие автотекстов, караоке и других "приспособлений" в музыкальном инструментарии, облегчают любительское общение с музыкой. Слушать, петь, играть, сочинять - все становится гораздо более легко осуществимым, и это несомненное завоевание информационного общества.

Сегодня очень важно наблюдать за всей этой реальностью, выходя за пределы музыкального текста, в сферу музыкального слуха и мышления человека. Гармония понимания музыки и воздействия ее на человека в актуальном для культуры направлении создает максимально устойчивую, плодотворно функционирующую систему. Несоответствия, несовпадения целей музыки и человека в пространстве культуры образуют различного рода энтропийные процессы, приводящие к модификациям системы коммуникации музыки или - в крайнем выражении - к распаду каких-то ее форм.