Своеобразие российской стратификации

Советское общество никогда не было социально однородными, в нем всегда существовала социальная стратификация, представляющая собой иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различались объемом власти, престижа, богатства. Поскольку отсутствовала частная собственность, то не было экономической базы для возникновения классов в западном понимании. Общество являлось не открытым, а закрытым, наподобие сословно-кастового. Однако и сословий в привычном смысле в советском обществе не существовало, поскольку не было правового закрепления социального статуса, как это было в феодальной Европе.

Вместе с тем в советском обществе реально существовали классоподобные и сословноподобные группы. В течение 70 лет советское общество представляло собой самое мобильное в мире общество наряду с США. Доступное всем слоям бесплатное образование открывало перед каждым такие же возможности продвижения, какие существовали только в Соединенных Штатах. Нигде в мире элита общества за короткий срок не формировалась буквально из всех слоев общества. По оценкам американских социологов, самым динамичным советское общество было в пла-

Рис. 4.6. Социально-классовая стратификация общества

не не только образования и социальной мобильности, но и индустриального развития. Долгие годы СССР удерживал первые места по темпам индустриального прогресса. Все это признаки современного индустриального общества, которые выдвинули СССР, о чем писали западные социологи, в число лидирующих наций мира.

В то же время советское общество необходимо отнести к сословному. В основе сословной стратификации лежит внеэкономическое принуждение, которое сохранялось в СССР на протяжении всех 70 с лишним лет. Ведь его способны уничтожить только частная собственность, товарно-денежные отношения и развитый рынок, а их-то как раз и не было. Место правового закрепления социального статуса заняло идеологическое и партийное. В зависимости от партийного стажа, идеологической лояльности человек продвигался вверх по лестнице либо опускался вниз в "остаточную группу". Права и обязанности определялись по отношению к государству. Все группы населения являлись его служащими, но в зависимости от профессии и членства в партии занимавшими разное место в иерархии. Хотя идеалы большевиков не имели ничего общего с феодальными принципами, советское государство вернулось к ним на практике (существенно видоизменив их) в том, что поделило население на "податные" и "неподатные" слои.

Таким образом, Россию следует относить к смешанному типу стратификации, но с существенной оговоркой. В отличие от Англии и Японии феодальные пережитки не сохранились здесь в виде живой и высокочтимой традиции, они не наслоились на новую классовую структуру. Никакой исторической преемственности не существовало. Напротив, в России сословный строй вначале был подорван капитализмом, а затем окончательно добит большевиками. Классы, не успевшие развиться при капитализме, также были уничтожены. Тем не менее существенные, хотя и модифицированные элементы той и другой системы стратификации возродились при данном типе общества, которое в принципе не переносит никакой стратификации, никакого неравенства. Это исторически новый и уникальный тип смешанной стратификации.

Посте известных событий середины 1980-х и начала 1990-х гг., названных "мирной революцией", Россия повернула к рыночным отношениям, демократии и классовому обществу по типу западного. В течение всего пяти лет в стране почти сформировался высший класс собственников, составляющий около 5% всего населения, образовались социальные низы общества, уровень жизни которых находится за чертой бедности. Середину социальной пирамиды занимают мелкие предприниматели, с разной степенью успеха пытающиеся попасть в правящий класс. По мере того как будет повышаться жизненный уровень населения, средняя часть пирамиды станет пополняться все большим числом представителей не только интеллигенции, но и всех других слоев общества, ориентированных на бизнес, профессиональный труд и карьеру. Из нее родится средний класс России.

Основу, или социальную базу, высшего класса составила все та же номенклатура, которая к началу экономических реформ занимала ключевые посты в экономике, политике, культуре. Возможность приватизировать предприятия, перевести их в частную и групповую собственность пришлась ей как нельзя кстати. По сути, номенклатура лишь легализовала свое положение реального распорядителя и собственника средств производства. Два других источника пополнения высшего класса – дельцы теневой экономики и инженерная прослойка интеллигенции. Первые являлись фактически пионерами частного предпринимательства в период, когда занятие им преследовалось по закону. За спиной у них нередко был не только практический опыт управления бизнесом, но и тюремный опыт преследуемых законом. Вторые – рядовые государственные служащие, вовремя ушедшие из НИИ, КБ и СКБ, наиболее активные и изобретательные.

Возможности вертикальной мобильности для большинства населения открылись весьма неожиданно и очень быстро закрылись. Пробраться в высший класс общества через пять лет после начала реформ стало практически невозможно. Его емкость объективно ограничена и составляет не более 5% численности населения. Легкость, с какой делались крупные капиталы в первую "пятилетку" капитализма, исчезла. Сегодня, чтобы получить доступ в элиту, необходимы капиталы и возможности, которыми большинство людей не располагает. Происходит как бы закрытие высшего класса, он принимает законы, которые ограничивают доступ в его ряды, создает частные школы, которые затрудняют получение другими нужного образования.

Сфера развлечений элиты недоступна всем другим категориям. Она включает не только дорогие салоны, пансионаты, бары, клубы, но и отдых на мировых курортах.

Как известно, основу среднего класса составляют учителя, адвокаты, врачи, журналисты, писатели, ученые и средние менеджеры. От успехов в становлении среднего класса будут зависеть устойчивость и процветание российского общества.

Степень социальной стратификации, т.е. расслоения и неравенства, может меняться с течением времени в одной и той же стране. Если сравнить этот показатель в советской и постсоветской России, то окажется, что социальные различия между классами и слоями в советское время были существенно меньше, чем сейчас, хотя это не значит, что советское общество являлось социально однородным.

Сравнительный анализ роста и распределения доходов в западных и восточноевропейских обществах в период с 1950 по 1965 г. свидетельствует, что различия в зарплатах рабочих и служащих были меньше в социалистических странах, чем в капиталистических^[1]. Уменьшение экономических различий между слоями свидетельствовало о том, что социалистические страны были значительно ближе идеалу эгалитарного распределения, чем капиталистические, а социальное неравенство нс воспринималось так остро^[2].

В 1990-е гг. в связи с переходом общества от социализма к капитализму коренным образом изменились принципы социальной стратификации общества. Оно стало структурироваться по новым для России основаниям. В частности, исследования подтвердили тесную связь между расцветом высшего слоя, "новых русских", и репродукцией социальной нищеты, криминала, слабости правового государства^[3], чего не наблюдалось в советском обществе. На смену огосударствленной экономике пришла многосекторная, а вместе с ней изменились контуры социальной структуры общества, соотношение социальных слоев и групп, их ролевые функции.

Стратификацию постсоветского общества ученые характеризуют двумя терминами: "социальная поляризация" и "бразилификация". Первый означает растущую пропасть между богатыми и бедными, второй – особый тип поляризации, которая сопровождается вымыванием среднего класса при росте нищеты, безработицы, падении уровня жизни, расцвете теневой экономики. При этом наблюдается также экономический откат, неравномерное развитие различных сфер жизнедеятельности общества, преобладание дезинтеграционных процессов. Государство не мешает богатым обогащаться, а бедным беднеть. Борьба с коррупцией и преступностью ведется крайне неэффективно, точно так же неэффективны государственные программы борьбы с бедностью и социальной помощи населению, которое все больше политически отчуждается от органов власти.