Стили индивидуальной жизни

Стиль жизни – это совокупность ценностей и норм, которыми индивид постоянно руководствуется в своем поведении.

Стиль жизни необязательно осознается в полном своем объеме, чаще он представляет собой те незаметные для самого человека очки, через которые он рассматривает свою деятельность и деятельность других людей. Стиль жизни усваивается главным образом не на основе размышления, а в процессе подражания другим и следования традиции, в результате почти неощутимого, но тем более эффективного давления той среды, в которой действует индивид.

В процессе социализации общество навязывает индивиду не только определенный стиль мышления и характерный для этого общества строй чувств, но и определенный, считаемый уважаемым и достойным стиль жизни. Не каждый индивид принимает господствующий в его среде стиль жизни. Но тот, кто не намерен прятаться в щелях социальной структуры, а, напротив, стремится преуспеть в своей деятельности и заслужить одобрение окружающих, принимает господствующий в его среде и тем более в обществе в целом стиль жизни.

Можно выделить два крайних стиля индивидуальной жизни, между которыми располагаются разнообразные промежуточные варианты – пассивный и активный. При пассивном стиле жизнь воспринимается как данность, в которую не нужно вносить особых изменений; жизнь следует прожить так же, как жили предки, руководствуясь в первую очередь традицией и здравым смыслом, не претендуя на многое, не выделяя каких-то особых целей, ради которых стоило бы жертвовать всем другим. Активный стиль предполагает решительное вмешательство в жизнь с намерением изменить ее, преследование немногих, но крупных целей, реализация которых хотя и требует известных жертв, но способна принести ощутимые новые результаты.

К пассивному стилю жизни склоняются в большинстве своем индивиды доиндустриального, или традиционного, общества. Две крайние формы индустриального, модернизированного общества – капитализм и социализм, – напротив, приветствуют активный стиль жизни. Здесь речь идет, конечно, об общей тенденции, а не о каком-то жестком правиле. Люди, явно предпочитающие активный стиль жизни, имеются и в традиционном обществе, хотя и составляют меньшинство; тех, кто очевидным образом тяготеет к пассивному стилю жизни, достаточно и в индустриальном обществе, хотя они и не стоят в нем на первом плане.

Активный стиль жизни склоняет человека к отделению главного от второстепенного с намерением использовать свои силы для решения главных проблем, принося в жертву второстепенные интересы. Коротко говоря, такой стиль жизни толкает человека к известному самоограничению и даже к аскетизму.

В самом общем смысле аскетизм – это пренебрежение чувственным, нынешним миром, его умаление или даже отрицание ради духовного, умозрительного, будущего мира. В простых формах аскетизм предполагает ограничение или подавление чувств, желаний, добровольное перенесение боли, страданий и т.п. ради поставленной высокой цели. В более радикальных случаях он требует отказа от собственности, семьи и т.д. для обеспечения приоритета духовного над материальным, умозрительного над реальным. Понятый широко, аскетизм имеет онтологические основания, поскольку опирается на определенное мировоззренческое представление о структуре мира, его частях и их взаимных связях, о месте человека в мире и т.д. Возвеличивание умозрительного мира, входящее в суть аскетизма, предполагает предельно широкое утверждение ценностей этого мира в реальном мире.

Аскетизм может быть умеренным и крайним. Примерами крайнего аскетизма переполнены жизнеописания святых и выдающихся революционеров, жертвовавших своим здоровьем, чувствами, привязанностями, бытовыми благами ради поставленной перед собой большой цели. В обычной жизни аскетизм имеет, как правило, умеренную форму. Тот аскетизм, к которому постоянно тяготеет активный стиль жизни, является чаще всего сдержанным, умеренным аскетизмом, только отдаленно напоминающим аскетизм святого или революционера.

И капитализм, и социализм подталкивают своих индивидов к активному стилю жизни, и значит, к аскетизму. Социализм делает это, однако, гораздо более настойчиво, чем капитализм, и навязывает своим сторонникам гораздо более жесткий аскетизм. Более резкая форма социалистического аскетизма диктуется также бедностью основной массы населения социалистических стран и крайним экспансионизмом социалистических государств. Грандиозная, но материально неразрешимая задача утверждения социализма в мировом масштабе предполагает, можно сказать, чрезвычайный аскетизм.

Нужно отметить, что к аскетизму тяготеет не только социализм, но и в определенной мере всякое коллективистическое общество.

Активизм индивидов капиталистического общества направлен на совершенно иные, можно сказать, противоположные цели, чем социалистический активизм. Кроме того, если при социализме активный стиль жизни требуется буквально от каждого, при капитализме такой стиль во многом соответствует кругу профессиональных обязанностей и является делом достаточно свободного выбора. Аскетизм, предполагаемый активностью индивидов капиталистического общества, имеет более мягкие формы, чем аскетизм социалистического общества.

Активный стиль жизни, приветствовавшийся нарождающимся капитализмом, детально проанализировал в свое время М. Вебер. Он называл его "мирским аскетизмом" и непосредственно выводил из религиозного аскетизма, а именно из аскетизма протестантизма. Для капитализма, согласно Веберу, необходим особый строй мышления, "который хотя бы во время работы исключал неизменный вопрос, как бы при максимуме удобства и при минимуме напряжения сохранить свой обычный заработок, – такой строй мышления, при котором труд становится абсолютной самоцелью, призванием". Изменение строя мышления и выработку нового отношения к труду Вебер выводил из религиозной Реформации, под влиянием которой сложились определенные элементы культуры капитализма, нормативная сторона характерного капиталистического поведения.

Вебер исходит из понятия "дух капитализма" (капиталистическая культура, капиталистический этос). Ядро этого духа составляет представление о профессиональном долге, т.е. о внутренне мотивированной обязательности и неизбежности выполнения норм хозяйственного поведения. Главная из этих норм – рациональное хозяйствование, ориентированное на увеличение производительности и умножение капитала. Идеал капиталистической Америки, пишет Вебер, "кредитоспособный добропорядочный человек, долг которого рассматривать приумножение своего капитала как самоцель". Вебер подчеркивает, что речь идет не о простом обычае, а об определенном долге: "Суть дела заключается в том, что здесь проповедуются не просто правила житейского поведения, а излагается своеобразная “этика”, отступление от которой рассматривается не просто как глупость, а как своего рода нарушение долга. Речь идет не только о “практической мудрости” (это было бы не ново), но и о выражении некоего этоса".

Суждения о предпринимательстве и капитале подразумевают не персональный избыток предпринимательской энергии, не морально индифферентную склонность, а именно этически окрашенную норму, регулирующую весь уклад жизни. Максима "Зарабатывание денег – мой долг, в этом – моя добродетель и источник моей гордости и уважения ко мне со стороны сограждан" выражает понимание накопления богатства не как индивидуальной склонности пли прихоти, а как долга.

Капиталистической системе норм поведения Вебер противопоставляет систему норм поведения традиционного общества. Согласно традиционалистской точке зрения, человек по натуре стремится не к зарабатыванию все больших и больших денег, он стремится просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать постольку, поскольку это необходимо для поддержания такого образа жизни. В традиционной культуре нет мотива к повышению производительности и приумножению капитала. Это – культура разумной достаточности, отношение к деньгам характеризуется здесь этически окрашенным правилом: иметь деньги не позорно, но недостойно уделять им слишком большое внимание, недостойно превращать их в самоцель, постоянно посвящать свою жизнь приумножению капитала.

Таким образом, капитализм одобрительно относится к активному стилю жизни и сопровождающему его умеренному аскетизму. Посткапитализм мало что меняет в этой ориентации индивида на активный стиль жизни, лишая, однако, приумножение капитала того сверхпочетного ореола, который оно имело в период расцвета капитализма.

Подводя итог обсуждению стилей индивидуальной жизни, можно еще раз отметить, что обе крайние формы индустриального общества – социализм и капитализм – выдвигают в качестве своего идеала активный стиль жизни, хотя и делают это с разной силой. Аскетизм, предполагаемый таким стилем жизни, при капитализме является достаточно умеренным, в то время как при социализме он способен приобретать самые жесткие формы.