Стилистика наречий

Стилистическое значение наречия определяется его грамматической природой как слова, обозначающего признак действия, состояния, качества и выступающего в роли обстоятельства, примыкающего к глаголу, прилагательному, наречию, предикативному слову и - реже – к имени существительному. Указывая на признак признака, эта часть речи выполняет изобразительную роль, предоставляя в распоряжение писателя богатую палитру языковых красок. Многие грамматисты считают определяющим свойством наречия его близость к имени прилагательному. Так, А. А. Шахматов утверждал: "По существу своему наречие тождественно с прилагательным и отличается от него лишь отсутствием форм согласования"^[1].

Научная дискуссия

Не касаясь противоречий синтаксической точки зрения на выделение наречия в самостоятельную часть речи, отметим плодотворность сближения его с прилагательным при стилистической характеристике, поскольку обстоятельственные слова выступают в такой же образной функции, как и определения.

Важной отличительной особенностью наречий является их соотнесенность с другими частями речи, от которых они образуются и с которыми не теряют функциональной связи.

Большинство наречий образовано от качественных прилагательных, от которых они унаследовали не только общность лексического значения, но и стилистическую активность. Наречия, образованные от относительных прилагательных, также могут выступать в роли мотивирующей основы: работать планово; наречия от прилагательных на -ский указывают на оттенки качественных значений и предметные отношения: братски, дружески. Наречия могут образовываться и от прилагательных, восходящих к причастиям: взволнованно, вызывающе; и от таких прилагательных, которые принадлежат к притяжательно-относительным и переходят в разряд качественных: по-лисьи, по-медвежьи.

Показательно, что сама возможность образовать наречие от имени прилагательного обычно свидетельствует о развитии в нем качественных значений, о чем можно судить по окказиональным наречиям на -о, образованным от относительных прилагательных:

1) Она меж делом и досугом Открыла тайну, как супругом Самодержавно управлять... (А. Пушкин);

2) [Профессор] ввинчивал чеканно, маршево, восторженно короткие звонкие шажки в мокрые плиты (К. Федин).

Меньшими стилистическими возможностями обладают наречия, мотивированные другими частями речи, – именами существительными: вверх, вначале, впереди, сбоку, числительными: дважды, вдвое, надвое; местоимениями: зачем, отчего; глаголами: до упаду, невмоготу, наречиями: засветло, навсегда, отныне, отовсюду. Стилистическая инертность лексического значения подобных наречий может компенсироваться выразительностью их словообразования.

Так, выделяют словообразовательные модели наречий, в основе которых лежит сравнение, что придает им наглядность, изобразительность: по-детски, волоком, калачиком, дыбом, градом. Не случайно некоторые существительные в творительном падеже со значением сравнения проявляют тенденцию к переходу в наречия: Уж мы пойдем ломить стеною (М. Лермонтов). Среди наречий, мотивированных глаголами, экспрессивны те, которые образуют с ними тавтологические сочетания в творительном усиления: ходуном (ходить); бегом (бежать); (есть) поедом; лежмя (лежать).

Особую группу образуют наречия, которым экспрессию придают усилительные приставки и удвоение основы: строго-настрого, чисто-начисто, перво-наперво. Выразительны пополнившие наречия предложно-именные сочетания типа до зарезу, до отвала, до упаду. У некоторых из них процесс объединения предлога со знаменательной частью завершился, что отражается в слитном написании: до́синя, дотла.

Стилистически окрашены наречия, имеющие суффиксы субъективной оценки: капельку, чуточку, в диковинку, втихомолочку, пешочком, порожнячком, вечерком, с ленцой, со всячинкой, частенько и др. Особенно четко воспринимается говорящими экспрессивная окраска наречий с суффиксами субъективной оценки при соотносительности этих наречий с мотивирующими основами без уменьшительно-ласкательных суффиксов: тихонько – тихо, близёхонько – близко, раненько (ранёшенько, ранёхонько) – рано. Очевидно, что в составе наречий немало таких, которые заключают в себе значительные выразительные возможности и заслуживают внимательного изучения.

Стилистические функции наречий зависят от их принадлежности к тому или иному разряду по значению. Наибольшей стилистической активностью отличаются определительные наречия и в их составе – качественные, в самой природе которых заложена образность, поскольку они определяют качественные признаки действий, состояний, свойств. Эта группа наречий преобладает над другими в количественном отношении и занимает ведущее место с точки зрения стилистической значимости, выступая в речи как яркий источник экспрессии.

Стилистическая роль определительных наречий подобна стилистической роли имен прилагательных с той лишь разницей, что наречия определяют обычно не имена существительные, а глаголы, ср.: описание интересно – прилагательное, описал (описано) интересно – наречие. Экспрессивная роль таких наречий в тексте очевидна. Вспомним строки из "Героя нашего времени" М. Ю. Лермонтова, рисующие последнюю встречу Максима Максимыча с Печориным:

Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи... Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колена его дрожали... он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить.

Наречия довольно холодно – жадно наглядно иллюстрируют отношение друг к другу этих двух столь разных людей.

При всем богатстве и многообразии определительных наречий в русском языке их выразительно-изобразительные возможности так же широки, как и у соответствующих имен прилагательных. С помощью наречий-эпитетов литераторы создают яркие картины природы: Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка (И. Тургенев); изображают поведение героев, дают оценку их действий, движений:

Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала все то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором (Л. Толстой);

Софья Львовна, пошатываясь от усталости и головной боли... наскоро, кое- как причесалась (А. Чехов); Кирилл сидел прямо, мальчишески загнув ступни за ножки стула, руки в карманы (К. Федин).

Все это делает наречия важным звеном в процессе предметно-образной конкретизации при описании, повествовании, рассуждении. В то же время эстетическое значение определительных наречий вторично в сравнении с именами существительными, прилагательными, которые несут основную стилистическую нагрузку и преобладают в количественном отношении.

Иную функцию в речи выполняют обстоятельственные наречия: их назначение информативное, а не эстетическое. Слова около, поблизости, рядом, вчера, утром, нарочно и др., как правило, нейтральны в стилистическом отношении, и лишь в контексте обстоятельственные наречия могут обретать экспрессию, а в особых случаях даже становиться источником эмоциональности речи. См., например, у А. С. Пушкина:

Я знаю: век уж мой измерен;

Но чтоб продлилась жизнь моя,

Я утром должен быть уверен,

Что с вами днем увижусь я...

Как отмечал Г. А. Гуковский, читатель после строчки "Я утром должен быть уверен" ждет привычного противопоставления: "что вечером", но поэт ломает привычные представления, и Онегин, словно стремясь обогнать время, пишет: "что с вами днем увижусь я"^[2]. Так наречие времени – днем – получает особое стилистическое значение.

Среди обстоятельственных наречий в художественной речи часто экспрессивны те, которые обозначают всеохватность, имеют предельное значение: всегда, везде, постоянно, неотлучно. Им обязаны выразительностью такие, например, строки:

1) Нет, поминутно видеть вас, Повсюду следовать за вами, Улыбку уст, движенье глаз Ловить влюбленными глазами...

2) Всегда, везде одно мечтанье, Одно привычное желанье, Одна привычная печаль. (А. Пушкин)

Наречия участвуют в предметно-образной конкретизации описаний в сочетании с иными частями речи, но при этом они не являются главным средством изобразительности, а лишь дополняют языковую палитру, используемую писателем. Вспомним строки из рассказа И. С. Тургенева "Бирюк":

Изба лесника состояла из одной комнаты, закоптелой, низкой и пустой, без полатей и перегородок. Изорванный тулуп висел на стене. На лавке лежало одноствольное ружье, вуглу валялась груда тряпок; два больших горшка стояли возле печки. Лучина горела на столе, печально вспыхивая и погасая. На самой середине избы висела люлька, привязанная к концу длинного шеста. Девочка погасила фонарь, присела на крошечную скамейку и начала правой рукой качать люльку, левой поправлять лучину. Я посмотрел кругом – сердце во мне заныло: не весело войти ночью в мужицкую избу. Ребенок в люльке дышал тяжело и скоро.

Как видим, экспрессия наречий лишь дополняет изобразительность других частей речи, прежде всего имен существительных и прилагательных. Однако писатели придают немаловажное значение употреблению определительных наречий в художественном тексте, о чем можно судить на основании изучения примеров авторского редактирования выдающихся стилистов. А. С. Пушкин вносил уточнения в употребление наречий: Всех строже (первоначально: лучше) оценить умеешь ты свой труд. Известна правка Μ. Ю. Лермонтова: Я б желал навеки так заснуть (первоначально: Беспробудно я б хотел заснуть). Большую работу над текстом стихотворения проделал Н. А. Некрасов:

Окончательный вариант Встречаясь с ним, я вспоминал Невольно дуб красивый В моем саду: там сети ткан Паук трудолюбивый.

Черновые редакции Я почему-то вспомнил вдруг О яблоне красивой... Я отвечал ему не вдруг, Я вспомнил клен красивый...

Изучение черновиков М. Горького дает нам убедительные примеры сознательного введения в текст наречий-эпитетов:

1. Блестело море, все в южном солнце, и с шумом волны о берег бились.	1. Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились.
2. Все эти звуки, нерешительно колыхаясь, стоят в небе над гаванью.	2. Все эти звуки, мятежно колыхаясь, стоят низко в небе над гаванью.

В составе определительных наречий как наиболее выразительные выделяются:

а) наречия способа и образа действия:

Над прудом реют ласточки;

Какие-то комарики,

Проворные и тощие,

Вприпрыжку, словно посуху.

Гуляют по воде.

(Н. Некрасов);

б) сравнительно-уподобительные:

Мягкий ветер, как бы тоже очищенный прошедшими ливнями, колыхал всю эту по-весеннему шуршащую массу зелени (М. Казакевич); ...я бы вам посоветовал отечески или, если больше любите, дружески и забыть о господине Рогожине (Ф. Достоевский).

В меньшей степени изобразительны наречия совместности действия:

Но зато как хороши были туманные и свежие утра, когда тени деревьев лежали далеко на воде и под самым берегом ходили стаями неторопливые пучеглазые голавли! (К. Паустовский).

В основе экспрессии количественных наречий, в том числе наречий меры и степени, лежит не изобразительность, а интенсивность проявления качества, динамизм действия. Не случайно в их составе много экспрессивно окрашенных слов: ужасно, чрезмерно, грандиозно, безумно, чертовски, дьявольски; ср.: Я прежде сам его любил, / Но надоел он мне безмерно (А. Пушкин). Уточнение количественных представлений может быть направлено и в сторону их ослабления: капельку, крошечку, чуть-чуть, едва-едва, еле-еле; ср.: Мы все учились понемногу / Чему-нибудь и как-нибудь (А. Пушкин).

По частотности употребления количественные наречия значительно уступают другим разрядам, однако по художественной значимости они могут получать большой вес среди иных экспрессивных средств, так как дают возможность уточнить, смягчить или усилить качественную характеристику предметов, что особенно ценят большие мастера. Проследим эстетическую функцию этих наречий в отрывке из романа Ф. М. Достоевского "Подросток":

Вошли две дамы, обе девицы... [Князь] как-то таинственно подмигивая, успел прошептать мне наскоро пред самым их входом:

– Вглядись в Олимпиаду... потом расскажу...

Я глядел на нее довольно пристально и ничего особенного не находил: не так высокого роста девица, полная и с чрезвычайно румяными щеками. Лицо, впрочем, довольно приятное, из нравящихся материалистам. Может быть, выражение доброты, но со складкой. Лет не более девятнадцати. Одним словом, ничего замечательного. <...>

Совсем другая особа была дочь Версилова. Высокая, немного даже худощавая; продолговатое и замечательно бледное лицо, но волосы черные, пышные; глаза темные, большие, взгляд глубокий; малые и алые губы, свежий рот. Первая женщина, которая мне не внушала омерзения походкой; впрочем, она была тонка и сухощава. Выражение лица не совсем доброе, но важное; двадцать два года. <...>

И вот, против всех ожиданий, Версилова, пожав князю руку и обменявшись с ним какими-то веселыми светскими словечками, необыкновенно любопытно посмотрела на меня и, видя, что я на нее тоже смотрю, вдруг мне с улыбкою поклонилась. <...> И, помню, я испытал необыкновенно приятное ощущение.

Стилистическую функцию количественных наречий в приведенном отрывке можно сравнить с эстетическим значением цветовых оттенков в живописи. Если опустить выделенные наречия, смысл текста не будет искажен, но исчезнут полутона, которые придают речи особое художественное значение. Например, чрезвычайно румяные щеки нс вызывают восторга, хотя эпитет румяный обычно воспринимается как положительный; замечательно бледное лицо кажется загадочным, тогда как просто бледное не вызвало бы дополнительных ассоциаций. Дополнительную экспрессию придают наречия предельного значения: чрезвычайно, замечательно.

Отдельные наречия обладают функциональными особенностями в контексте времени; см., например: Хотели как лучше, а получилось как всегда (В. С. Черномырдин). В газетных заголовках, рекламе, названиях кинопроектов наречия также используются достаточно продуктивно: ГДЕ и КАК получить бесплатные лекарства, Здесь и сейчас, Всегда говори всегда (в последнем случае наречие всегда субстантивировалось).

Следует иметь в виду, что и безлично-предикативные наречия (в понимании ряда ученых – слова категории состояния) активно реализуют стилистический потенциал в различных текстах. Так, заголовок стихотворения Леонида Анищенко "Пора" по сути своей синкретичен: лексическая единица пора совмещает две категориальные функции – имени существительного и безлично-предикативного наречия. В тексте эти функции дифференцированы:

Пора, давно уже пора,

Отбросив пьянь и лень,

И не взирая на ветра,

России встать с колен.