Стилистические особенности выражения сказуемого

Несравненно большими стилистическими возможностями обладают разные типы сказуемого, поэтому их употребление заслуживает внимательного изучения.

1. Простое глагольное сказуемое универсально: для его употребления нет стилистических преград, хотя особые случаи его использования в речи представляют стилистический интерес. В каждом из функциональных стилей простое глагольное сказуемое обретает характерные формы лексического и грамматического выражения. Для разговорной речи характерна прежде всего спрягаемая форма глаголов, принадлежащих общеупотребительной нейтральной лексике (Ты не знаешь, кто приходил?) или имеющих разговорно-просторечную окраску (Он не стерпел, конечно, и выдал все сполна). В книжных стилях чаще используется сказуемое, выраженное глаголами страдательного залога, что связано с частотностью пассивных конструкций. Функционально-стилевую окраску речи при этом придают специальные глаголы: Эти лечебные ванны назначаются через день; Вода фторируется; Заплывать за буйки запрещается.

Разнообразные формы представления простого глагольного сказуемого дают основание стилистически противопоставить два способа его грамматического выражения:

1) сказуемое, формально уподобляемое подлежащему (т.е. выраженное глаголом любого наклонения, времени и лица), по своей грамматической природе стилистически нейтральное;

2) сказуемое, формально не уподобляемое подлежащему, выраженное особыми формами глаголов, глагольных междометий, употребленными в значении изъявительного наклонения с целью усиления действенности речи. В самой природе их заложена яркая экспрессия:

Поступи Иван Никифорович не таким образом, скажи он птица, а не гусак, еще бы можно было поправить (Н. Гоголь); И новые друзья ну обниматься, / Ну целоваться... (И. Крылов); Вдруг что-то шумно упало в воду: я хвать за пояс – пистолета нет (М. Лермонтов).

Богатые модально-экспрессивными оттенками, такие формы простого глагольного сказуемого используются только в разговорной речи и в экспрессивных стилях, открытых для ее влияния.

Особого стилистического комментария заслуживает замена спрягаемой формы глагола, выступающей в роли простого глагольного сказуемого, сочетанием отглагольного существительного и вспомогательного глагола с ослабленным лексическим значением: Врач оказал помощь больному - ср.: Врач помог больному. При стилистической оценке данного явления следует учитывать функционально-стилевую принадлежность текста.

Обращение к глагольно-именным сочетаниям может быть вполне обоснованным в книжных стилях:

Берсенев поднял на него глаза (И. Тургенев); Там она встречала Вронского и испытывала волнующую радость при этих встречах (Л. Толстой); Находясь в проблемной ситуации, человек сначала производит ориентировку, рассматривая варианты возможного выхода из нее. И лишь после этого осуществляет само общение (из лекции по социальной психологии).

Употребление глагольно-именных сочетаний вместо соответствующих глаголов не только подчеркивает функционально-стилевую ориентацию в отборе языковых средств, но и уточняет смысл высказывания, обращает к использованию специальных терминов и порой даже усиливает действенность речи. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить ряд глагольно-именных сочетаний с соотносительными с ними глаголами: дать указание – указать, объявить благодарность – поблагодарить, наложить взыскание – взыскать (первые закрепились в официально-деловом стиле как специальные); оказать широкую поддержку – поддержать, проявить горячую заинтересованность – заинтересоваться, оказать неоценимую услугу – услужить (первые экспрессивны, поскольку отглагольное существительное дает возможность оттенить его определением, а глагол не всегда сочетается с соответствующим наречием, например, невозможно сказать: неоценимо услужить). Уточнению смысла помогает и правильный выбор вспомогательного глагола при употреблении глагольно-именного сочетания: В этом случае личность претерпевает некоторые изменения (ср.: меняется); Слушатель вступает в общение при условии... (ср.: общается).

В то же время нередко можно наблюдать стилистически не оправданную замену простого глагольного сказуемого глагольно-именным сочетанием, что придает речи канцелярскую окраску: Богомолов внес предложение, чтобы мы организовали восстановление бракованных дисков путем наложения дополнительного сварочного шва. В таких случаях говорят о "расщеплении сказуемого", усматривая в этом негативное влияние официально-делового стиля. Безусловно, стилистика предостерегает против употребления подобных канцеляризмов. Неуместное употребление глагольно-именных сочетаний вместо спрягаемых форм глагола легко устраняется при стилистической правке: Богомолов предложил восстанавливать бракованные диски путем наложения дополнительного сварочного шва.

2. Значительный стилистический интерес представляет осложненное глагольное сказуемое: в нем обычно заключена качественная характеристика, оценка действия. Так, повторение сказуемого, выраженного глаголом изъявительного наклонения, подчеркивает длительное, интенсивное действие: А я сидел, сидел, слушал, слушал, глядел, сердце у меня расширялось, и мне опять казалось, что я любил (И. Тургенев). Особая экспрессия отличает разговорные конструкции такого типа: Вот сказал так сказал и подобные; они используются писателями как характерологическое средство:

Ну что же, занят так занят (А. Чехов); Что ж? убейте, Пантелей Еремеич: в вашей воле; а вернуться я не вернусь (И. Тургенев); Дяденька-то Любим Карпыч взял да в отместку ему и созорничал, пошел да с нищими и стал у собора (А. Островский);

[Василий-то Николаич] ни с кем не разговаривает, дичится, знай себе по саду гуляет (И. Тургенев); Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились (А. Чехов); Я так и вскрикнула: "умер!" да за волосы себя схватила... (Н. Лесков).

Такие формы осложненного сказуемого "имеют различные оттенки значения. Они указывают, например, на действие и его цель (пойду напишу); на произвольность действия (взял да и пришел); на неопределенность действия (стрелять не стреляете); на невозможность осуществления действия (ждем tie дождемся); на полноту действия, избыточность (глядит не наглядится)"^[1]. Они возможны в эмоционально окрашенной речи, характерны для устного поэтического творчества и стилистически близких к нему произведений:

Ждет-пождет с утра до ночи,

Смотрит в поле, инда очи

Разболелись глядючи...

(А. Пушкин)

К осложненному глагольному сказуемому относятся и фразеологизмы, которые являются синтаксически неделимыми: Постой же, я выведу тебя на свежую воду (И. Гончаров); Совесть-то наконец проснулась (разг.); Ты опять вне зоны доступа (разг.); Вчера еще все отправил на мыло (= "по электронной почте") (разг.). Они используются как средство усиления эмоциональнос ти речи.

3. Составное глагольное сказуемое отличается ограниченными стилистическими возможностями в выражении оценочных значений и отсутствием функционально-стилевой прикрепленности. Источником стилистической актуализации такого сказуемого могут быть входящие в его состав модальные глаголы и отдельные словоформы:

Мартышка вздумала трудиться; [Орел] Для друга сослужить большую взялся службу; И вызвался сам Львенка воспитать (И. Крылов); Я очень хорошо знаю Ивана Никифоровича и могу сказать, что он даже не имел намерения жениться (Н. Гоголь); ...Старик и все норовил припасть, поцеловать стремя, но Андрей, брезгливо морщась, отдергивал ногу... (М. Шолохов); Все знали, что уж если Нагульнов взвел курок, то при необходимости он не задумается его спустить (М. Шолохов); ...Дед Щукарь ухитрился-таки пробуравить шум своим по-бабьи резким голосом... (М. Шолохов).

Добавление компонентов в составное глагольное сказуемое придает ему различные смысловые оттенки: решил продолжить писать; согласился бросить курить; горел желанием продолжить заниматься; имел намерение начать работать. Однако и многокомпонентные сказуемые данного типа не обретают особой выразительной силы.

4. Именное сказуемое может быть использовано в любом стиле речи, но особенно часто употребляется в книжных стилях, что обусловлено преобладанием в них именного характера изложения. Наиболее продуктивны формы именного составного сказуемого с отвлеченной связкой являться; ср.:

Компания является одним из официальных дистрибьюторов смазочных материалов этой марки в России; Сравнительно-историческое языкознание – область языкознания, объектом которой являются родственные, т.е. генетически связанные, языки^[2]; Лингвистика текста – направление лингвистических исследований, объектом которых являются правила построения связного текста и его смысловые категории, выражаемые по этим правилам^[3]; Вторым из упомянутых выше сложных социально-психологических образований, в которых проявляются социальные аспекты групповых психических процессов, является образ жизни (из лекции по социальной психологии).

Использование в качестве отвлеченной связки глагола являться превратилось в стилеобразующую черту официально-делового и научного стилей. За их пределами такое употребление может оцениваться как канцеляризм, если эта форма именного составного сказуемого вносит стилевой разнобой в характер конструкции: Январь является вершиной зимы, Весомым является участие нашего самодеятельного коллектива в этом смотре-конкурсе.

Борьба за высокую культуру речи обязывает нас более внимательно относиться к выбору связки в именном сказуемом, и не только разнообразить состав вспомогательных глаголов, но и более точно передавать смысл высказывания. Насколько выигрывают отредактированные предложения, в которых стилистически оправдано употребление связки, можно судить по таким примерам:

1. Задача защиты среды является первоочередной в наше время.	1. Защита среды представляется одной из самых важных задач в наше время.
2. Очень важным является использование для этой цели химикатов.	2. Для этой цели необходимо использовать химикаты.
3. Россия пока является великой железнодорожной державой, занимая второе место в мире после США по протяженности железнодорожной сети.	3. Россия пока остается великой железнодорожной державой, занимая второе место в мире после США по протяженности железнодорожной сети.

В публицистическом стиле отмечается тенденция избегать употребления связки являться в тех случаях, когда подчеркнуто книжная окраска речи нежелательна:

Выборы стали настоящей школой подлинной демократии; Важнейшая задача состоит в том, чтобы ни одна полезная мысль не повисла в воздухе, не осталась без внимания.

В официально-деловом стиле принято разнообразить глаголы-связки для более точной передачи информации. Рассмотрим формы именного сказуемого, используемые в формулировках положений Трудового кодекса РФ:

Трудовая книжка установленного образца является основным документом о трудовой деятельности и трудовом стаже работника; Трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключенным, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя; При заключении трудовых договоров с отдельными категориями работников трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, может быть предусмотрена необходимость согласования возможности заключения трудовыхдоговоровлибо их условий с соответствующими лицами или органами, не являющимися работодателями по этим договорам, или составление трудовых договоров в большем количестве экземпляров (ст. 66–67).

Очевидно, что в каждом случае связка вносит нужный семантический оттенок в формулировку, тогда как употребление только наиболее популярной для данного стиля универсальной связки являться было бы неточным и недостаточным.

Тем не менее использование связочного глагола являться, особенно в дефинициях, всегда стилистически оправдано; см. приведенные выше примеры из энциклопедического словаря "Языкознание", а также следующие иллюстрации:

"Одним из средств выражения синтаксических значений и эмоционально-экспрессивной окраски синтаксических единиц является интонация"^[4]; "Начальным этапом усвоения пунктуационной нормы является пунктуационное правило. <...> Важно понимать, каким является изучаемое правило – общим (обобщенным) или частным"^[5].

Попутно заметим, что в дефинициях также употребительна нулевая связка:

"Примыкание – это такой способ подчинительной связи... <...> Интонация – одно из основных средств оформления восклицательных предложений"^[6]; "Мы полагаем, что семантическая структура предложения – это ОГЛАВЛЕНИЕ предложения, обобщение соответствующих лексических значений, осуществляемое и направляемое моделью предложения"^[7].

Стилистическая особенность отвлеченной связки быть заключается в том, что она общеупотребительна только в формах прошедшего и будущего времени: Была без радостей любовь, / Разлука будет без печали (М. Лермонтов). Однако в настоящем времени употребление ее стилистически окрашено, гак как нормой для современного русского языка в этом случае стала нулевая связка (Москва – столица России). Связка есть может использоваться в книжных стилях: "Гроза" есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского (Н. Добролюбов). Однако эта же форма связки характерна и для разговорно-просторечных конструкций (типа Кто ты есть?):

Правду раз читал я в одном журнале: "В людях – ангел, не жена, дома с мужем – сатана"... Истинная правда... Сатаной была, сатана и есть... (А. Чехов).

Связка есть становится экспрессивным средством, если сказуемое лексически повторяет подлежащее и автор хочет подчеркнуть его значение: Жена есть жена (А. Чехов); Приказ есть приказ, еду (К. Симонов). В случае противопоставления настоящего и прошедшего времени эта связка также является средством актуализации: Болконский был вам друг, он и есть вам друг (Л. Толстой); Шалопай ты был, шалопай и есть... (Н. Лесков).

Проиллюстрируем стилистически мотивированное употребление связки есть в философском тексте.

Пример

Особенно продуктивно проявляется функциональное назначение связки есть в философском тексте. Рассмотрим пример из работы Н. А. Бердяева "Самопознание":

Идея Бога есть величайшая человеческая идея. Идея человека есть величайшая Божья идея. Человек ждет рождения в нем Бога. Бог ждет рождения в Нем человека. На этой глубине должен быть поставлен вопрос о творчестве. Необычайно дерзновенна мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответе человека, в творчестве человека. Но без этого дерзновения откровение Богочеловечества лишается смысла. В глубине Божественной жизни есть предвечная человечность, есть драма отношений Бога и Его другого, божественного и человеческого. И это открывается в духовном опыте человека, а не в богословском умозрении; божественная драма опрокинута в человеческую драму, то, что вверху, опрокинуто в то, что внизу.

Как известно, субъект реализует денотативное значение, предикат – значение сигнификативного типа. Доминантная роль связки обусловлена тем, что она соединяет "гетерогенные сущности" – "денотат и сигнификат^[8]: предмет, его словесный знак, и понятие, мир и человеческие представления о мире"^[9].

Н. Д. Арутюнова в приведенном фрагменте цитируемой философской работы подчеркивает, что связка есть – уникальное структурно-семантическое явление, инструмент, максимально ярко и насыщенно материализующий структуру мысли ("субъект есть предикат") в структуру высказывания. При этом номинация, называющая объект, и номинация, репрезентирующая сущность (суть) объекта через присвязочную часть высказывания, взаимозависимы, взаимообусловлены и изоморфно выражают друг друга.

В аспекте осмысления данного философского микротекста и всего идиостиля произведений Н. А. Бердяева можно сказать, что обе ситуации (= пропозиции): Идея Бога есть величайшая человеческая идея; Идея человека есть величайшая Божья идея, являющиеся концептами мировоззрения философа, взаимозаменимы, что и оказывается следствием равновесия понятий Бога и Человека в философской системе Бердяева. Что касается функциональных особенностей самой связки в этом случае, то связка "членит высказывание на составы. Соединяя, она разделяет, а разделяя, властвует. Если сама связка подчинена модусу утверждения, то в ее подчинении находится весь модальный комплекс"^[10]. Связка также обусловливает переход потенциальных тем в актуальные.

Рис. 3.1. Иллюстрация взаимообусловленности пропозиций и тема-рематического членения высказывания:

Р – ситуация (пропозиция), Т – тема, R – рема; Р, реально обусловливает Р2 и потенциально детерминирует Р4; Рл реально обусловливает Р4, но потенциально детерминирована Р2

Представленная на рис. 3.1 схема иллюстрирует имплицитную связь пропозиций, которые на поверхностном уровне организуют микротекст, а на глубинном выстраивают смысловую (концептуальную) матрицу дискурса, расширяясь до макроконтекста.

Формой множественного числа связки есть является стилистически обособленная связка суть – она изредка употребляется в научном стиле в дефинициях (Львы, тигры и пантеры суть хищные животные) и у писателей прошлого. Современному читателю подобная форма представляется несколько архаичной: Люди, житье-бытье которых составит предмет этого рассказа, суть жители старгородской соборной поповки (Н. Лесков). Тем не менее в научном стиле употребление этой связки возможно и в настоящее время, например: Полемика суть прерогатива прагматического уровня. Закрепившееся в разговорной речи выражение с искаженной грамматической формой рассматриваемой связки (множественное число вместо единственного): Это не суть валено – к нашему времени нейтрализовалось^[11].

В сравнении с отвлеченными связками (а также с полуотвлеченными, используемыми без всяких функционально-стилевых ограничений: становиться, казаться, считаться и др.), связки, выраженные знаменательными глаголами, чаще встречаются в художественной и разговорной речи, что обусловлено их семантикой. Это глаголы, полностью сохраняющие свое лексическое значение: Мы расстались большими приятелями (А. Пушкин); Он два года прослужил... приехал оттуда младшим лейтенантом (К. Симонов). Подобные сказуемые не могут быть популярны в научном, официально-деловом стилях в силу их отвлеченно-обобщенного характера. В газетно-публицистическом стиле они становятся средством предметнообразной конкретизации речи и потому привлекают внимание очеркистов, фельетонистов.

Именная часть составного именного сказуемого также требует стилистического изучения. Она может быть выражена именами в различных грамматических формах, однако стилистическое использование их неоднозначно.

Стилистически нейтрально именное сказуемое с нулевой связкой, выраженное существительным в именительном падеже: Пушкин – поэт; Я ужасно рада, что ты мой брат; Жизнь есть сон, а смерть – пробуждение (Л. Толстой). Подобная форма именного сказуемого может употребляться в любом стиле – в научной речи: Сосна – хвойное дерево; Одышка – ощущение затруднения дыхания, сопровождающееся нарушением его частоты, глубины и ритма; в публицистическом стиле: Самое главное - осознание целостности и неделимости мира как исторической реальности; Трезвость – норма жизни. Замена именительного падежа творительным придает речи разговорную окраску: Давно ты здесь рыбаком? (И. Тургенев); Я снова посудником на пароходе "Пермь" (М. Горький). Сказуемые, в которых именная часть выражена тавтологическим сочетанием существительных в именительном и творительном падеже, приобретают экспрессивную окраску: Э! да вы молодец молодцом, голубушка! (М. Салтыков-Щедрин); А он туча тучей (Н. Лесков).

Как архаизующееся воспринимается сказуемое в форме именительного падежа существительного в сочетании с отвлеченной связкой в форме прошедшего или будущего времени: В то время был еще жених (А. Пушкин) (теперь мы бы сказали: был женихом); [Пьер] решил, что женитьба на Элен была бы несчастие (Л. Толстой). В современном русском языке форма именительного падежа существительного при отвлеченной связке подчеркивает протяженность во времени указанного сказуемым значения: Моя подруга была артистка (это ее постоянная профессия) – Она была артисткой (а потом стала педагогом).

Современные грамматисты отмечают заметную архаизацию именительного падежа существительного в роли предикативного члена и, как следствие, утрату семантических оттенков данной формы именного сказуемого.

Напротив, развивающейся, активной формой предикативного члена, выраженного существительным, стал творительный надеж, который используется с отвлеченной и полуотвлеченной связкой. Для современного русского языка закономерно употребление в творительном падеже присвязочного члена в сочетании с глаголами стать, становиться, являться, казаться, сделаться, считаться и т.п. Нам кажутся странными устаревшие конструкции:

Я сделался ремесленник... (А. Пушкин); Что же это, сударь! я вам шутиха досталась, что ли? (А. Сухово-Кобылин); Ну, присядьте – вон там на стульчике, будьте гости... (И. Тургенев).

Однако в просторечии подобные формы именного сказуемого еще встречаются, а художественная литература находит в них характерологическое средство при передаче речи героев: А еще первые бойцы улицы считаетесь (М. Горький); Я грубиян считаюсь (А. Островский).

При некоторых связках возможны варианты форм падежа существительных – именительный и творительный; ср.: Итак, она звалась Татьяной – Ее сестра звалась Татьяна (А. Пушкин); Вся местность кругом стала зваться Игаркой (А. Кожевников) – Новый поселок назвали в шутку Париж. В подобных случаях употребление формы именительного падежа служит средством актуализации наименования:

До революции это место называлось Батбах, то есть болото. Из горы текла маленькая речка, ее тоже звали Батбах. <...> Я люблю родной край, родную землю, люблю мой Батбах. Хочу купаться в речке Батбах... (И. Эренбург).

Если в качестве связки употребляется знаменательный глагол (работал, жил, ходил, умер и т.п.), именная часть сказуемого всегда выступает в форме творительного падежа: жил иждивенцем; работал помощником; умер нищим. Эта норма установилась еще в начале XIX в.: Онегин жил анахоретом (А. Пушкин); Добрый Максим Максимыч сделался упрямым сварливым штабс-капитаном (М. Лермонтов).

Предикативный член составного именного сказуемого может быть выражен и другими падежными формами имени существительного:

Мать ее... не была слишком высокого мнения об ее умственных способностях (И. Тургенев); Из чиновников или из отставных каких он был, бог его знает... (Л. Толстой); Мы против войны (К. Федин); Этот рыцарь был и со страхом и с упреком (И. Гончаров); Он знал службу, был исправен и усерден, всегда был при деньгах... (Л. Толстой).

Как видно из примеров, сфера употребления косвенных падежных форм в качестве именной части составного сказуемого – разговорная и художественная речь.

Помимо этого, именная часть сказуемого может быть выражена прилагательным в краткой и полной форме и в сравнительной степени. Возникает синонимия конструкций: Девушка красива – девушка красивая. Полные формы прилагательного указывают на более устойчивый признак, непреходящее вневременное качество: Она хорошая, добрая, славная, я ее очень люблю... (А. Чехов); краткие формы характеризуют непостоянное, временное состояние: Вы счастливы... Впрочем, это понятно: вы молоды (И. Тургенев).

Смысловое различие между полной и краткой формой прилагательного может заключаться и в том, что первая называет абсолютное качество, а вторая – относительный признак: Узкие брюки опять вошли в моду – Брюки узки, я не могу их надеть; В новостройках низкие потолки – Для такой люстры в этой комнате потолок низок (ср.: Туфельки 20-го размера будут велики малышке). Однако в контексте эти оттенки могут и отсутствовать (Велика Россия, а отступать некуда).

Только при кратком прилагательном возможно употребление зависящего от него существительного в косвенном падеже:

Любви все возрасты покорны;

Но юным, девственным сердцам

Ее порывы благотворны...

(А. Пушкин)

Употребление в подобной конструкции полного прилагательного встречается в просторечии: С новой жизнью я согласный (М. Шолохов); в разговорной речи: Это я только к тебе добрый (М. Горький); еще чаще – в диалектах.

Именное сказуемое с краткой формой прилагательного чаще употребляется в книжных стилях: Независимость ученого от общества, господствующих в нем воззрений всегда весьма относительна; Такая постановка вопроса отнюдь не схоластична. Нередко краткие формы придают особый лиризм художественной речи:

Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных мест (А. Чехов); Загадочны и потому прекрасны темные чащи лесов, глубины морей; загадочен крик птицы и треск лопнувшей от теплоты древесной почки (К. Паустовский).

Однако введение таких форм писателями в разговорную речь для современного читателя представляется неестественным: ныне краткие формы прилагательных перестали быть продуктивной категорией в устной речи. Не случайно еще А. М. Пешковский, Л. А. Булаховский, А. Н. Гвоздев отмечали "книжность" кратких и "разговорность" полных прилагательных, выступающих в предикативной функции^[12]. В то же время, как указывал Д. Э. Розенталь, можно выделить немало случаев, в которых употребление обеих форм равноценно или "сводится к трудноуловимым оттенкам стилистического различия"^[13].

Существуют сочетания, в которых предпочтительна (или единственно возможна) краткая форма прилагательного: условия неприемлемы, ответ неточен, поступки непредсказуемы, пословицы афористичны; Девочка мила; Я виноват; Вы правы, Настоящая мудрость немногословна (Л. Толстой) и т.д.

Особую "разговорность" сказуемому, выраженному полным прилагательным, придает употребление его в конструкции со сравнительным союзом: Отец и мать ей как чужие (Н. Добролюбов); Я точно деревянный теперь (И. Гончаров).

Синонимичными являются выступающие в функции именной части сказуемого краткая форма прилагательного и полная в творительном падеже; ср.:

Вы правы: из огня тот выйдет невредим, / Кто с вами день пробыть успеет (А. Грибоедов) – Он из огня выйдет невредимым; Я возвратился к Зурину, грустен и молчалив (А. Пушкин) – Он вернулся грустным и молчаливым.

При сравнении таких сказуемых, употребленных с отвлеченной связкой, трудно уловить в них стилистические различия, хотя краткие прилагательные в отличие от полных тяготеют к книжным стилям. При знаменательном глаголе-связке в современном языке закрепились полные формы прилагательных в творительном падеже, поэтому примеры из русской классической литературы воспринимаются как архаизмы: Темна стояла теперь жизнь перед нею (И. Тургенев); Вера опять стояла безукоризненна в его уме (И. Гончаров); Тарас не спал; он сидел неподвижен... (Н. Гоголь).

Среди именных форм составного именного сказуемого, выраженных другими частями речи, стилистически маркированы краткие формы причастия, которые используются в книжных стилях. См., например, в статье "В поисках справедливости" (1949) И. А. Ильина:

Русский народ должен быть возвращен к этим поискам. Он должен покаянно осознать выстраданное им заблуждение, – свою беду, свою кару и свой грех. Он должен увидеть впереди иные, новые творческие пути, действительно ведущие к справедливости, – пути, указанные христианством, но доселе не найденные и не пройденные человечеством^[14].