Современное понимание природы и критериев демократии

Нередко демократические процедуры просто-напросто имитируются: эпизодически объявляют о выборах, граждан призывают голосовать за те или иные парши и их представителей, парламенты обсуждают законопроекты, утверждают бюджеты государств. На самом деде во многих странах избирательные кампании превращены в чистую формальность, а представительные органы – в отделы канцелярий первых должностных лиц государства. Эти последние, на словах постулируя демократию, наделе подменяют правовые законы своими личными указами или декретами, произвольно распоряжаются бюджетными средствами общества, забывая, что их следует расходовать в строгом соответствии с установлениями высшего представительного органа. Наиболее часто встречающимся в лексиконе высших должностных лиц, например, России является выражение "Я" (решил, постановил, считаю, указываю, требую и т.д.), как будто они являются монархами, а не избираемыми народом на определённый срок функционерами, обязанными служить ему. Совершенно по-разному работает в различных странах я такой принцип демократии, как "правит не человек, а закон".

Почти все перечисленные отклонения от демократических норм особо зримо проявляются в политической жизни Российской Федерации. Причём эти отклонения пытаются выдавать здесь за своеобразные особенности демократии. Так, на политическом форуме "Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности" в Ярославле летом 2010 г. тогдашний президент Российской Федерации выражал своё категорическое несогласие с теми, "кто утверждает, что в России нет демократии, что в ней господствуют авторитарные традиции. Это не так, – заявил он. – Россия, вне всякого сомнения, является демократией. В России есть демократия. Да, она, молодая, незрелая, несовершенная, неопытная, но это всё-таки демократия. Мы в самом начале пути. И в этом плане нам есть над чем работать. Но мы свободны" [13]. Правда, он не уточнил, кого он подразумевает под "мы".

Не в меньшей степени было фантастичным утверждение, будто "государственная модель России была и остаётся демократической, она нуждается в демократизации. Демократизация – это процесс развития внутри любой демократической модели" [10]. Демократическая модель нуждается в демократизации – на такую заумь способны только те, кто имеет самое смутное представление о демократии, либо пытается выдать чёрное за белое. Б. Грызлов, тогдашний спикер Государственной Думы Российской Федерации всерьёз заявлял, как некое откровение: "Именно самодержавное народовластие, или, если перевести это с русского языка на иностранный, суверенная демократия, есть самая исторически свойственная вещь для России" [1].

Общество восточных славян, руссов, суда по свидетельствам историков древности и Средневековья, изначально действительно было демократическим. "Славянские племена не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом", – свидетельствовал византийский историк Прокопий Кесарийский.

Но этот демократизм постепенно подавлялся и вытеснялся, во-первых, князьями, первоначально призванными для исполнения роли охранной службы этого общества, а затем, во-вторых, и заимствованной ими иноземной, христианской верой, ставшей одной из опор будущего абсолютизма. В XV-ХVII веках этот процесс завершился в пользу потомков этих приглашённых – дворянско-помещичьего сословия, превратившего коренное русское население в полурабов, продаваемых и покупаемых ими наравне со скотом. Элементы демократизма оставались в пределах сельских общин. Они значительно усиливались во всей стране в периоды, когда церковь действительно была отделена от государства – на что могла пойти только самодостаточная и пользующаяся поддержкой широких слоев населения власть. Пришедшая ей на смену авторитарная власть вновь ищет поддержки у церкви – этого традиционного оплота авторитаризма и тирании. И опять, как и в Средние века, поддельными друзьями демократии предпринимаются попытки клерикализация общества, а соответственно, – одурманивания народа. Разве истинная демократия может допустить, чтобы в начале XXI века, при явном недостатке центров охраны здоровья и досуга граждан, когда миллионы людей не имеют жилья, работы, средств к существованию, возобновилось массовое строительство церквей под лозунгом "храмы шаговой доступности"? И как сочетается демократия с торговлей должностями – о чём говорил сам же Президент Российской Федерации?

Возможно, некоторые чиновники государства правы, говоря, что "мы свободны". Но кто это "мы", какая доля населения в их число входит? И что они понимают под демократией? Только там, где нет демократии, глава исполнительной власти может единолично заменить конституционную норму выборности руководителей субъектов Федерации назначаемостью лично им, предложить продлить срок своего мандата нахождения на вершине власти, а так называемая законодательная власть в позе "чего изволите?" тут же без всяких дискуссий и обсуждений ("парламент, – по мнению одного из его экс-председателей, – не является местам для дискуссий!") узаконить это. Или же предложить переименовать милицию в полицию, "как это было при империи". Получается, что демократия в России – это не движение вперёд, а возврат к монархическим порядкам. Следовало бы знать и историю: милиция – это вооружённый народ, а полиция – это один из преторианских отрядов государства. К тому же, у народов России с полицией ассоциируются страшные полицаи на временно оккупированных фашистской Германией территориях.

Демократия – это универсальная ценность со своими чёткими критериями и проявлениями. С нею ничего общего не имеют надуманные чиновниками и адептами авторитаризма "модели демократии". Таковой оказалась и "модель демократии Медведева". Как он сам считает, её определяют пять "основных стандартов", а именно:

1. Правовое воплощение гуманистических ценностей и идеалов – все те ценности, которых мы придерживаемся, должны иметь правовую рамку. Этим ценностям должна быть придана практическая сила закона, которая будет направлять развитие всех общественных отношений, т.е. задавать главные ориентиры общественного развития.

2. Способность государства обеспечивать и поддерживать высокий уровень технологического развития. Стимулирование научной деятельности и инноваций, что в конечном счёте производит достаточное для достижения достойного уровня жизни граждан количество социальных благ.

3. Способность демократического государства защищать своих граждан от посягательств со стороны преступных сообществ. Это и терроризм, и коррупция, и наркоторговля, и незаконная миграция, некоторые другие явления, которые угрожают нашему образу жизни, нашим ценностям, игнорируют наши законы.

4. Высокий уровень культуры, образования, средств коммуникации и обмена информацией.

5. Убеждённость граждан в том, что они живут в демократическом государстве [13].

Совершенно нетрудно заметить, что здесь в ранг стандартов демократии возведено многое такое, что на самом деле ими не может являться. Более того, некоторые из этих "стандартов" способны ещё более ограничивать демократию, задушить даже те элементы или проявления демократии, которые существуют во всех странах. Например, правовое воплощение гуманистических ценностей и идеалов, ограничение правовыми рамками всех тех ценностей, которых общество придерживается. Если это ценности, которых придерживается общество, то многие из них регулируются экономическими, социальными и нравственными нормами, а также традициями самого гражданского общества. Государственное вмешательство здесь допустимо только в плане недопущения возникновения угроз им, поддержки и культивирования моральных ценностей общества, скажем, через системы образования и воспитания.

Не имеют прямого отношения к демократии также технологический уровень и способность государства обеспечивать его. Первые демократические общества и государства в мире формировались ещё в дотехнологический период. В момент своего образования США, первая относительно демократическая республика в мире, была аграрной страной. То же самое относится к науке и знаниям, к способности государства защищать своих граждан от посягательств со стороны преступных сообществ. Любое государство способно решать эти задачи, но делает ли оно Это на самом деле и насколько эффективно? В так называемый "период перехода России от авторитаризма к демократии", который в народе не без оснований именуется "криминальной революцией", почти на всех уровнях здесь утвердился криминалитет. Значительная часть общества именовала и именует существующие здесь власть и порядки не иначе как клептократией.

Трудно согласиться и с утверждением, будто отсутствие бедности является критерием демократии. Во-первых, "бедность" – понятие относительное. Каждая эпоха имеет свои критерии бедности. Во-вторых, некоторые, пока ещё бедные по современным стандартам страны, например, Индия, более демократичны, чем некоторые относительно богатые страны. Противоречил Д. Медведев сам себе и когда выделял чувства свободы людей как один из действенных критериев демократии. Абсолютное большинство граждан СССР чувствовали себя более свободными в обществе, которое он называет недемократическим, тоталитарным. Во всяком случае, даже по опросам социологов, в "демократическом государстве" в начале XXI века доля людей, чувствующих себя свободными, была значительно меньше, чем в СССР. Да и толстые металлические двери с множеством сложнейших замков взамен дверей из картона в годы СССР, а также решётки на окнах домов вплоть до третьих этажей – не лучшее свидетельство "высокой степени свободы и безопасности людей". Ежедневно в "демократической и безопасной" России убивают и бесследно исчезают кратно больше людей, чем во всём тоталитарном СССР.

При демократии власть рациональным образом распределяется между всеми институтами гражданского общества, только одним из которых является государство. Усиление власти любого института происходит за счёт ослабления власти остальных. Чем больше власти сконцентрировано в руках государства, тем менее свободны его граждане, не без оснований полагал Джефферсон [26, vol. 14, р. 42].

Происходит смешение явлений и тогда, когда бескомпромиссную борьбу с терроризмом считают проявлением демократии. В действительности же сам терроризм является следствием слабости или полного отсутствия демократии. Это реакция некоторых групп граждан, права которых, как они полагают, были грубейшим образом нарушены теми или иными силами, в том числе и в результате неправомерных действий институтов государства. Потеряв всякую надежду искать защиты у государства, они берут роль судей на себя и определяют формы наказания обидчиков в соответствии с собственным менталитетом. Вспомним суждение выдающегося теоретика и классика современной демократии Джефферсона по этому поводу. "Моральная конструкция мира такова, – писал он, – что в конечном счёте никакое национальное преступление не проходит бесследно... Их нынешние ошибки скажутся на них в будущие времена. Семена ненависти и мести, которые они сеют широкой рукой, принесут свои плоды в соответствующее время" [26, vol. 15, p. 130]. Террористические акты и являются этими плодами. В истинно демократическом обществе не должно быть почвы и поводов для терроризма, если не считать отдельных действий психически неуравновешенных и больных людей, оставленных без присмотра или попечения со стороны общества, а также диверсионных групп, действующих по указанию и в пользу других стран и политических сил.

Демократия действительно имеет свои чёткие критерии, их количество огромно и выявить их с точностью достаточно трудно. Самые очевидные и бесспорные критерии демократии следующие:

• Воля народа на деле является высшим законом страны, общества и государства.

• Права и свободы граждан являются центральным пунктом, на который ориентируются все институты гражданского общества и государства, и реализуются в полной мере.

• Всеобщее благо, мир, благополучие, счастье граждан являются высшими целями общества и всех его институтов.

• Функции управления и самоуправления рационально распределяются между институтами гражданского общества, одно из которых – государство. Большинство вопросов организации человеческой жизни находится в ведении самих граждан.

• Пределы политической власти сводятся к необходимому минимуму она разделена на несколько ветвей, каждая из которых относительно независима друг от друга при полной зависимости от народа и гражданского общества.

• Властные полномочия в стране распределяются таким образом, чтобы гарантировать подлинную демократию и смягчить бремя населения по несению расходов на ОГЛАВЛЕНИЕ властей. Значительная часть делегируемых гражданами государству полномочий остаётся в ведении районов, областей республик, и лишь то, что касается других стран и народов, находится в ведении федеральных властей.

■ Обязательны выборность и сменяемость всех без исключения государственных должностных лиц и краткость срока их мандатов.

■ Все институты власти формируются на основе волеизъявления граждан, путём всеобщих и прямых выборов при тайном голосовании с участием конституционного большинства избирателей. Граждане имеют и практически реализуют право отзыва представителей, обманным путём проникших в структуры власти, потерявших связи со своими избирателями, а также не оправдавших оказанного им доверия.

• Постоянное осознание государствам и его должностными лицами того, что их главным призванием являются защита прав и свобод граждан, обеспечение их безопасности. Государство для народа, а не народ для государства. Ущерб, нанесённый гражданам действиями государственных должностных лиц и институтов, возмещается за счёт средств самих виновников или бюджета соответствующих институтов и ни в коем случае не из общего бюджет страны.

■ Верховенство закона – в обществе и государстве правят не люди, а правовой закон, единый для всех граждан.

■ Равноправие граждан, отсутствие резких контрастов в их жизненном уровне. Различия обусловливаются только лишь степенью трудовой активности людей и её результативностью. Оплата труда государственных должностных лиц определяется средней заработной: платой в управляемой ими сфере жизни.

■ Многообразие политических сил, без искусственных препятствий и ограничений со стороны государства участвующих в социально-политической жизни и отстаивающих интересы представляемых ими групп населения.

Только взятые в совокупности, эти критерии обеспечивают демократию. Отсутствие хотя бы одного из них делает жизнь менее демократической. Реализуются же зли критерии через широкую систему политических институтов демократии [6, с. 69].

Адепты авторитарной власти пытаются оправдывать авторитаризм и отсутствие демократии в России, утверждая, что, мод, и демос с его самобытностью у нас не тот, и запад на нас давит и т.д., а также жалуясь на слабость культуры политического участия и вовлечённости граждан в их собственные институты власти – дескать, "гражданин имеет возможность участвовать, но не участвует" [8]. Но они забыли или не осмеливаются сказать, что само государство и его институты делали и делают всё возможное для того, чтобы отстранить народ от действенного участия в политической жизни страны.

Некорректным представляется и часто встречающееся утверждение о том, что будто в 1990-х гг. демократия в России превратилась в товар [8]. Истинная демократия и продажа власти, должностей, привилегий и т.п. никак не совместимы друг с другом. В товар может превратиться только суррогат демократии, символы власти, служебные должности. Страна, где это происходит, лишена демократии.

Иногда слово "демократия" дополняют определениями "управляемая", "контролируемая", "ограниченная" и др. В действительности же эти термины не имеют в данном сочетании никакого смысла и рассчитаны на обман народа и сокрытие истинной сути существующих в той или иной стране политических режимов. Они порождают дополнительные вопросы: кем контролируется, ограничивается и управляется – государством, его первыми лицами или обществом, гражданами? Демократия предполагает и управление, и контроль, но не себя, а учреждаемых обществам институтов со стороны их учредителя, народа. Демократия – это всемерная реализация прав и свобод человека, верховенство закона, легитимность институтов власти и их решений, ответственность всех должностных лиц перед обществом и возможность конкуренции. Если все эти элементы без исключения присутствуют в реальности, то можно говорить о демократии как о данности.

Можно соглашаться и не соглашаться одновременно с суждениями о возможности существования различных национальных моделей демократии. Соглашаться потому, что все демократии как государственности различны, они осуществляются в согласии с соответствующими национальными ценностями, обычаями и традициями. Одни из них являются федеративными, другие – унитарными. Демократические республики могут быть президентскими, парламентскими и парламентско-президентскими. И критерии демократии, например выборность, принимают разные формы. Одни из них строятся на мажоритарной, другие – на пропорциональной, третьи – в смешанной избирательной системе. То есть демократии постоянно развиваются, модифицируются, изобретают себя заново, избавляются от одних институтов и вводят другие, как говорят, меняют правила игры во время игры.

В то же время основные, определяющие элементы демократии и их суть неизменны. Государство, занятое исключительно выполнением собственных функций и подконтрольное обществу, должно быть эффективным и не коррумпированным. Законодательство гарантирует равные политические права всем гражданам; должна быть подотчётность власти, осуществляемая через выборы и разделение властей, должна быть конкуренция между гражданами и их политическими объединениями [9].

Наивно утверждать о демократизме страны, где нет даже легитимной конституции. В таком случае существующая здесь власть остаётся также нелегитимной и непонятной для большинства граждан. Она похожа на извращённое описание героями Пушкина младенца, рождённого царевной из сказки о царе Салтане. Правда, апологеты власти пытаются приукрасить и жалуются по поводу непонимания гражданами ее структуры. "У нас и на Западе... не всегда понимают, что президентская власть и исполнительная власть в России – это не одно и то же. Президентская власть – это власть главы государства, координирующая другие ветви, – утверждал один из адептов на форуме "Государство и демократизация" в Ярославле в сентябре 2010 г. – А исполнительная власть чрезвычайно отягощена рецидивами монополизма, архаики и коррупции" [11]. Где этот господин увидел в демократическом обществе единоличную власть, контролирующую все остальные власти? Ею является и мажет являться только власть гражданского общества. А вот при абсолютизме такая власть действительно существовала в лице монарха, и некоторые российские политологи (Б. Чичерин, К. Победоносцев и др.) как раз предлагали "демократизировать" Россию именно таким образам: три ветви власти, руководимые самодержцем. Упомянутый адепт власти подтвердил тем самым, что так называемая Конституция Российской Федерации 1993 г. наделила президента России полномочиями абсолютного властителя. Тогда при чём здесь демократия?

Политический режим в России после распада СССР – это некая смесь власти перерожденцев старого режима, превратившихся, благодаря власти и присвоению общественных богатств, в богатейших людей страны – в искусственно выращенных олигархов. С этой точки зрения она может быть определена и как олигархия. Ещё Р. Михельсом было замечено, что "в современной партийной жизни аристократия охотно предстаёт в маске демократов, в то время как материя демократии смешана аристократическими элементами. С другой стороны, мы имеем аристократию в демократической форме и демократию с аристократическим ОГЛАВЛЕНИЕм" [21, р. 10]. Сегодня в России место старой аристократии заняли нувориши-олигархи, которые на деде являются преступниками, разворовавшими общественные богатства с помощью официальных властей. А власть, где преступники являются и главными функционерами, и законодателями, и судьями, называется клептократией.

Полной и всесторонней демократии не существует ни в одной стране мира, и её пороки, проявляющееся в одних странах, встречаются также и в других. Это происходит не потому, что такова природа самой демократии, а потому, что во всех странах существуют примерно одинаковые труппы и слои людей: олигархи, криминалитет, дельцы рынка, чиновничество разных рангов, простые люди, живущие собственным трудом. Каждой из этих групп, независимо от ареала их проживания, свойственно близкое поведение. Олигархи, как и волки на суше или пираньи в реках, ведут хищнический образ жизни, часть чиновничества и полиции, как клопы, паразитируют на теле общества, высасывая из него жизненную энергию. А простые люди трудятся, как пчёлы, производят материальные и духовные ценности, которые у них отнимают под защитой "законов", изобретаемых и придумываемых паразитическими слоями обществ. Значит, чтобы демократизировать жизнь всех стран и устранить из них однородные негативные явления, необходимо изменить нормы и правила их функционирования, с тем чтобы олигархи не могли хищничать, а чиновничество и иже с ними – паразитировать, чтобы плоды трудов созидательной части народа оставались в её распоряжении.

Читая иные рассуждения о демократии, в уме постоянно возникает одна и та же смешная аналогия. Детям рассказали о некой зверюшке и предложили им нарисовать, как каждый из них представляет её себе. Дети изобразили описанное рассказчиком животное по-своему, вспоминая услышанные ими сказки о зверятах, и в результате получилась целая коллекция изображений, начиная от динозавриков и кончая черепашками и воробушками.

Демократия – это состояние общественных отношений, которое характеризуется рационализмом, свободой и равноправием всех их участников, максимально благоприятствует жизни, созидательной деятельности, а также стремлению всех членов общества и граждан государства к счастью. В политической сфере это – власть, формируемая народом, за все свои действия ответственная перед народом и служащая народу, или, как говорили отцы американской демократии, "правление народа, для народа и самим народом".