Современная политическая преступность

Монопольное "право" на политические преступления коммунистического режима после его падения распалось на сотни "прав" самых разных политических, идеологических, националистических, сепаратистских, криминальных и "агентурных" (условно назовем так многочисленных агентов влияния) сил, которые тайно и явно вступили в беспощадную борьбу за власть, собственность и умы людей, особенно молодежи. Основными политическими лозунгами этой борьбы стали антикоммунизм и антисоветизм, враждебное отношение к которым в определенных кругах накапливалось десятилетиями, что было обусловлено множеством внутренних и внешних причин. Под "крышей" этой якобы бескорыстной борьбы за права человека и демократию нередко решались иные внешние и внутренние политические и прочие задачи, в том числе криминогенного и криминального характера.

На уровне республик и иных регионов борьба с тоталитаризмом сопровождалась призывами к свободе, самостийности, независимости от центра, поэтому все недовольство национальных элит коммунистическим режимом автоматически переносилось на Россию, Москву и русских. Как будто это они, русские, были инициаторами октябрьского переворота и тоталитарного режима. Как будто это они спланировали и организовали кровавые репрессии 20–50-х годов прошлого века. Как будто не русские обустраивали национальные республики, в том числе и прибалтийские. Как будто не русские приобщили к мировой культуре многие в прошлом отсталые народы. Как будто не от русских некоторые из этих народов впервые получили национальную государственность и как будто не благодаря русским им удалось сохранить ее. Как будто не русские удерживали в узде разрушительный национализм в центре и регионах на протяжении многих десятилетий. Как будто не русские больше всех пострадали от революции, репрессий, фашизма.

Обратимся к некоторым историческим фактам государственного переворота, именуемого революцией 1917 г. В мировой литературе он, как правило, называется "русским". И русских на баррикадах действительно было большинство: они являлись ее массовой социальной базой. Несомненно, у них были серьезные социальные и экономические требования к власти. Неорганизованные рабочие и крестьяне могли совершить кровавый бунт, но вряд ли им было под силу идеологическое, организационное и финансовое обеспечение социалистической революции. По данным газеты "Лондон Таймс", в 1918 г. из 384 комиссаров только 13 человек были действительно русскими[1]. Более 300 комиссаров были евреями[2]. Жены русских вождей почему-то оказались еврейками[3]. По мнению американского сенатора Д. Дюка, евреи организованно и планово мстили царизму за "черту оседлости" и другие притеснения[4]. В числе этих мстителей был и Ленин.

Вся работа по практической организации восстания (имеется в виду октябрьский переворот) проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого (Бронштейна)[5]. Троцкий (соавтор концепции "перманентной революции") рассматривал Россию в качестве вязанки дров: если ее поджечь, то можно распространить пожар на всю Европу. Перед революцией Троцкий выехал из Америки с паспортом, выданным ему по личному распоряжению Президента США Вудро Вильсона[6]. Как свидетельствует внук Якоба Шиффа, его дедушка передал Льву Троцкому через свой банк Kuhn, Loeb & Со огромную по тем временам сумму денег – 20 млн долл. США[7]. По расстановке еврейского руководства и в центре, и на местах можно судить о том, что "большевистская революция в России была творением еврейских умов, следствием еврейских разочарований, а также планировалась евреями с целью создания нового мирового порядка"[8]. Новый мировой порядок тем же путем пытался установить Гитлер. Сейчас однополярным миром, подчиненным США, в условиях интенсивно продвигаемой глобализации бредит американская элита.

Русские рабочие и крестьяне в революционной "игре" были лишь пушечным мясом, причем и с той, и с другой стороны. Революция делалась не для них. Однако следует заметить, что и многие русские ответственны за политические преступления октябрьской революции и советского режима. С приходом к власти Сталина и изгнанием из страны Троцкого (одного из инициаторов высылки русской интеллигенции за рубеж) в конце 1920-х годов жертвами сталинских репрессий оказались в том числе прежние еврейские комиссары.

Вспомним слова известных представителей этого народа. "Наше вмешательство в дела других народов всегда оборачивалось плохо и для этих народов, и для еврейского народа", – писал Р. Нудельман. Ему вторил А. Воронель: "Мы много раз в современной истории... обнаруживали несправедливость в основаниях существующих обществ, а наша безответственность как меньшинства способствовала созданию новых, гораздо худших"[9]. Коммунистический режим оказался во сто крат хуже царского[10]. С чуждой россиянам революции начались все беды России. Однако и сейчас в политических подходах мало что изменилось[11].

Для политиков-националистов времен развала СССР как будто не было активных и преданных революции "латышских стрелков", беспощадных евреев Л. Д. Троцкого, Г. Г. Ягоды (НКВД), Л. И. Когана (начальника ГУЛАГа), организаторов кровавой ВЧК поляка Ф. Э. Дзержинского и латышей Я. X. Петерса и М. И. Лациса, главных организаторов массовых репрессий из Грузии И. В. Сталина (Джугашвили) и Л. П. Берия, армянина А. И. Микояна, еврея Л. М. Кагановича, латыша А. Я. Пельше, украинцев Н. В. Подгорного и Н. С. Хрущева, одного из организаторов провальной перестройки грузина Э. А. Шеварднадзе и других представителей разных народов. Почему же тогда нынешняя элита этих государств обвиняет в политических преступлениях социалистического режима только русских и россиян?[12]

Многие представители народов бывшего СССР причастны к нашему тоталитарному прошлому. Поэтому стремление политиков- националистов из бывших советских республик переложить ответственность за все беды на "русских оккупантов" в ситуативном политическом плане, безусловно, выгодная позиция. Таким путем значительно легче добраться до власти, собственности и суверенности. Не такова ли мотивация политической преступности в наши дни? Примером может служить Грузия. Приход к власти диссидента и националиста Звиада Гамсахурдиа после вытеснения с площади у Дома Правительства в Тбилиси союзными войсками (по решению не только центральных, но и грузинских властей) участников несанкционированного митинга 9 апреля 1989 г., который был организован его сторонниками с целью выхода из ненавистного СССР (хотя таким его создали и грузинские коммунисты Сталин, Берия, Шеварднадзе), привел самую процветающую республику в Союзе к полному политическому, экономическому, правовому и криминологическому краху, из которого она не смогла выбраться до сих пор. А ведь существовали и цивилизованные, мирные и эволюционные пути развода республик. Россия никого не стремилась удержать. Тогда на площади погибло 16 человек (до сих пор точно не установлено, задавила ли их толпа или они погибли в результате действий войск), а националисты Грузии, использовавшие это несчастье, чтобы прийти к власти, спустя всего два-три месяца после этих событий организовали политически мотивированное вооруженное подавление выступлений в Республике Абхазия, а затем в Юго-Осетинской автономной области. В Абхазии и Южной Осетии жертв было намного больше, чем при тбилисских событиях[13]. Но новые грузинские власти это не остановило. Шеварднадзе, вернувшийся в Грузию путем переворота, продолжал ту же политику. Приход к власти ставленника США Саакашвили, одного из лидеров "революции роз", в результате которой был отрешен от власти Шеварднадзе, спровоцировал новые побоища. Вооруженные нападения сдерживали лишь международные миротворческие силы из России и некоторых других стран СНГ, бойцы отдавали свои жизни за спокойствие на Кавказе. Но в августе 2008 г. до зубов вооруженная США, Украиной и Израилем грузинская армия, под покровом ночи вероломно (пример Гитлера заразителен) напала на мирные селения Южной Осетии, уничтожив тысячи ни в чем не повинных осетин и российских миротворцев. Только вмешательство российской армии спасло народ Южной Осетии от геноцида. Россия вынуждена была признать независимость Южной Осетии и Абхазии. Это был единственный путь спасения абхазцев и югоосетин от уничтожения.

Существует только один выход из сложившейся ситуации: покаяться, что пошли на поводу у политических преступников, коммунистов-ленинцев-троцкистов-чужеземцев, допустив кровавые эксперименты над собой, и вместе преодолевать последствия советского тоталитаризма. Однако современным политикам это не подходит, им нужны новые революции и личные победы, сопровождающиеся, как правило, политическими спекуляциями и преступлениями. Поэтому надежды на скорое цивилизованное построение демократических государств на территории бывшего СССР рухнули практически на всем постсоветском пространстве. Этого не избежали даже Прибалтийские республики, которые в силу исторических и территориальных особенностей были вроде бы "ближе" к Европе. Последняя же, придерживаясь двойных стандартов, до сих пор закрывает глаза на националистическую и даже профашистскую политику прибалтов. Политизация национальной идентичности, превращение "русскоязычных" людей, проживших в этих странах всю жизнь и даже тех, кто там родился, в "неграждан" – не только политическая, но и криминологическая проблема.

С началом перестройки в СССР стали проявляться первые признаки новой, еще более противоречивой и политически криминогенной эпохи, а параллельно и новые формы политической преступности. Осуждение практики политических репрессий, установление многопартийности и реабилитация жертв государственного террора сопровождались их рецидивами в новых и измененных формах. В эти годы в Алма-Ате (1986 г.), Вильнюсе (1987 г.), Баку (1988 г.), Тбилиси (1989 г.) и других городах союзные и республиканские власти пытались силой подавить сепаратистские, националистические и экстремистские выступления, направленные на национальную обособленность и выход из СССР или из республиканского подчинения. В этих событиях политическая криминальность и со стороны центральных властей, и со стороны рвущихся к власти национальных лидеров нередко была обоюдной. Именно лидеров, а не народа, 76% которого на референдуме 17 марта 1991 г. высказалось за сохранение обновленного Союза.

Усиление националистических, сепаратистских и экстремистских течений (народных фронтов) в республиках привело к резкому обострению национального вопроса. Стремящиеся к власти и собственности национал-политические силы ловко использовали стихийное недовольство народов. Поэтому первые проявления демократии, рыночной экономики и суверенизации растворялись в общей массе деяний политизированных националистических, сепаратистских, авантюристических, экстремистских, криминальных и коррумпированных сил. По состоянию на март 1991 г. в СССР было зафиксировано 76 разгоревшихся территориально-этнических конфликтов, 80 споров находились в латентной стадии[14].

Многие политические межнациональные конфликты сопровождались массовой преступностью различных политических сил. Политические конфликты охватили Алма-Ату, Сумгаит, Нагорный Карабах, Кировобад, Тбилиси, Ашхабад, Небит-Даг, Ферганскую область, Гурьевскую область, Абхазию, Южную Осетию, Кишинев, Нахичевань, Баку, Душанбе, Ташкентскую, Андижанскую, Наманганскую и Ошскую области, Туву, Южную и Северную Осетию, Абхазию, Грузию, Северный Кавказ, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию, Ингушетию, Приднестровье, Таджикистан, Чечню и т.д.[15]

В межнациональных политических конфликтах погибли сотни тысяч людей, места своего постоянного проживания покинули миллионы беженцев из Грузии, Армении, Азербайджана, Таджикистана, Молдовы, Кыргызстана, Казахстана, Латвии, Эстонии. В особенно неблагоприятных условиях оказалось русское и русскоязычное население, политические и экономические права которого и сейчас попираются во многих странах (Латвии, Эстонии, Молдове и др.).

Вперед форма политической преступности – августовский путч 1991 г., организованный некоторыми представителями высшего руководства СССР (Янаев, Павлов, Язов, Крючков, Пуго, Стародубцев, Тизяков, Варенников и др.) с целью срыва подписания девятью республиками (Россия, Белоруссия, Украина, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан) нежелательного для них Союзного договора, которое было намечено на 20 августа 1991 г. Путчисты 19 августа совершили попытку государственного переворота, организовали Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), изолировали президента СССР М. С. Горбачева в Крыму, на даче в Форосе (есть сведения, что это было сделано с его согласия[16]), приостановили действие оппозиционных сил, установили контроль над средствами массовой информации и ввели в Москву войска. Путч был остановлен, а его организаторы арестованы[17]. Позже их амнистировали, с чем не согласился лишь В. Варенников. Он обратился в суд, который признал его невиновным.

После августовских событий Коммунистическая партия была запрещена, а Союзу ССР грозил распад. И этот распад в декабре 1991 г. был инициирован нелегитимным Беловежским соглашением руководителей трех союзных республик Б. Н. Ельциным от России, С. С. Шушкевичем от Белоруссии и Л. М. Кравчуком от Украины. С точки зрения союзного законодательства того времени в их действиях усматривается измена Родине, совершенная по политическим мотивам. Однако разрушенное государство реализовать требования своих законов уже не могло. На политической арене стали действовать псевдодемократические силы, а не законы.

Новая форма криминального политического противостояния проявилась в октябре 1993 г. После распада СССР почти все российские автономии заявили о своем суверенитете, а некоторые из них (Татарстан, Башкортостан, Якутия и Чечня) взяли курс на выход из Российской Федерации. Этому способствовало и поведение Президента РФ Ельцина. Желая удержаться у власти, он сказал: "Берите суверенитета столько, сколько проглотите!"

Но ожесточенная политическая борьба, трудности с подписанием Федеративного договора между субъектами РФ, разработка несовпадающих проектов новой Конституции России (президентская или парламентская республика) до предела обострили отношения между президентом и парламентом (Верховным Советом) и привели к фактическому двоевластию. Референдум, проводившийся 25 апреля 1993 г., который не обеспечил перевеса ни президенту, ни парламенту, только усилил политическое противостояние. Вопреки результатам референдума Президент издал указ о роспуске Верховного Совета, а последний – объявил об отстранении Президента. Оба решения были политическими и противозаконными.

2 октября 1993 г. по Москве прокатилась волна массовых демонстраций, организованных оппозицией. По призыву вице-президента Руцкого, противоправно возложившего на себя обязанности президента, и Хазбулатова (председателя Верховного Совета) 3 октября их сторонники начали вооруженный штурм здания московской мэрии и телецентра, а президент Ельцин объявил чрезвычайное положение, ввел войска в Москву, и 4 октября по его приказу танки обстреляли боевыми снарядами Белый дом, в котором находилось несколько сот депутатов Верховного Совета и их сторонников, что привело к массовым человеческим жертвам, о числе которых до сих пор нет официально объявленных точных данных. По различным сведениям, они исчислялись десятками тысяч. Здание было захвачено верными президенту войсками, а депутаты, в том числе и руководители сопротивления, арестованы[18]. Сложилась ситуация, когда "бывает трудно определить момент, с которого терроризм государственный – преступление рвущихся к власти – перерастает в террор государства – преступление пришедших к власти. Политические процессы зачастую являются, по существу, политическими преступлениями, в то время как политические преступники – террористы – облекают свои действия в форму “приговора”, присваивая себе право на “репрессии”"[19].

В условиях "объявления суверенитетов от республик до сельсоветов" Чеченская Республика взяла курс на отделение от России. Вместо решения этого вопроса путем переговоров, которых добивался Дудаев, Ельцин, вопреки требованиям принятой в 1993 г. Конституции РФ, без одобрения Совета Федерации в декабре 1994 г. приказал ввести неподготовленные и небоеспособные войска в Чечню для подавления сепаратистского режима Дудаева. В новогоднюю ночь 1995 г. российские войска начали штурм Грозного. В результате этой политически преступной и затяжной войны с той и другой стороны погибло более 200 тыс. человек (военнослужащих, мирных жителей, боевиков и террористов)[20].

Временное приостановление массовых боевых действий произошло лишь после заключения Хасавюртовского соглашения в августе 1996 г., которое чеченские и международные террористы исполнять не собирались. В сентябре 1999 г. они напали на населенные пункты Дагестана, и война продолжилась, а впоследствии приобрела форму многочисленных диверсионных и террористических актов, совершавшихся на значительной части территории России. Во время этого кровавого конфликта было совершено большое число преступлений по политическим и националистическим мотивам[21].

Обратимся к особо тяжкому политическому деянию – политическому терроризму. Считается, что до 65% актов терроризма в мире совершается по политическим мотивам[22]. При расследовании многих террористических актов в нашей стране следствие предполагает политическую версию, но она редко доказывается. Пики терроризма в России приходятся на самый разгар Первой (1995– 1996 гг.) и Второй (2000–2004 гг.) чеченских войн[23].

Известно, что значительная часть террористических актов на Северном Кавказе, в Москве и других городах совершались по глубинным политическим мотивам. Во всяком случае именно этим руководствуются организаторы терроризма и международные террористические структуры, которые их финансируют.

Политическая мотивация террористических актов может устанавливаться лишь как конкретно доказанный факт. А если учесть, что раскрываемость актов терроризма не превышает 15–20%, то статистически уловить политическую мотивацию терроризма непросто. Более или менее уверенно можно говорить о политической (сепаратистской, националистической) мотивации при совершении террористических актов в Буденновске, Кизляре, Махачкале, при покушении на жизнь генерала Романова, убийстве Д. Дудаева, захвате турецкими террористами российского теплохода "Аврасия" (в политических интересах Чечни), при проведении террористической акции с захватом заложников в театральном центре на Дубровке в Москве, организации взрыва "Москвича" у Спасских ворот, в Беслане и т.д. Российские власти склонны считать политически мотивированными преступлениями и случаи вандализма в отношении памятника Николаю II, синагоги в Марьиной роще и некоторые другие.

В 1992 г. Ельцин на Конгрессе интеллигенции России заявил, что угроза фашизма реальна. В то время как серьезной социальной базы для массовых случаев фашизма в России, которая пострадала от него во время Великой Отечественной войны, не было. Тем не менее в 1995 г. Ельцин и его обеспокоенное окружение предложили проект закона о внесении изменений и дополнений в уголовный и административный кодексы. Уголовный кодекс РСФСР предполагалось дополнить ст. 64.2 (мятеж), ст. 74.2 (организация фашистских объединений и групп), ст. 74.3 (пропаганда фашизма) и изменить ст. 229 (надругательство над памятником или могилой), включив в диспозицию статьи "осквернение их фашистской символикой и атрибутикой", а Кодекс РФ об административных правонарушениях дополнить ст. 193.3 (демонстрирование фашистской атрибутики и символики). Однако этот проект не стал законом. Данные предложения не были реализованы и в новом УК РФ 1996 г.

Научные юридические учреждения не смогли выработать адекватных правовых признаков термина "фашизм". Это можно было сделать лишь при его политизации. О фашизме не говорится даже в Уголовном кодексе ФРГ (1987 г.). Там есть глава третья "Угроза демократическому правовому государству", включающая ст. 84 (продолжение деятельности партии, объявленной противоречащей Конституции), ст. 85 (нарушение запрета на объединение), ст. 86 (распространение пропагандистских материалов организаций, являющихся неконституционными), ст. 86а (использование знаков неконституционных органов) и ст. 166 (оскорбление вероисповедания, религиозных обществ и мировоззренческих объединений).

Таким образом, очевидно, что Германия не допустила политизации уголовного законодательства. Она установила четкий конституционный порядок, и к ответственности привлекаются лица, которые его нарушают. Ельцин же пытался внести в Уголовный кодекс политические формулировки оценочного характера.

В 1995 г. Президент РФ издает Указ "О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма или иных форм политического экстремизма в Российской Федерации". В рамках действующего законодательства после появления этого Указа было возбуждено 45 уголовных дел о политическом экстремизме. Суд выдержали лишь единицы. Недостатки борьбы с рассматриваемыми формами деятельности обусловлены противоречиями различных политических сил, которые не могут быть решены в рамках политически оценочных дефиниций. Это было бы возвратом к прошлому. Подобные действия являются не чем иным, как политическими злоупотреблениями. Правовое государство на такой путь встать не может. Нужны обоснованные недвусмысленные и неполитизированные правовые нормы.

То, что в стране в 1990-е годы насчитывалось около 140 общероссийских партий и политических общественных объединений[24], существенно затрудняло борьбу с криминалом разных мастей не только с точки зрения правоприменения, но и законодательного определения.. Между борьбой с политическими общественно опасными отклонениями и преследованием по политическим мотивам грань очень тонка, особенно в условиях политической нестабильности. Переступив эту черту, можно нарушить шаткое равновесие в обществе. В то же время попустительство реальному политическому криминалу таит в себе серьезную опасность. Именно этими обстоятельствами обусловлена неопределенность такой борьбы в наши дни. Нельзя игнорировать и другую трудность: доказать политическую мотивацию преступлений не так просто. Поэтому в западных странах в уголовных кодексах нет оценочных политических мотиваций.

Следовало бы подкрепить наши суждения реальной статистикой политически мотивированных преступлений, совершаемых в России или других странах. Однако автору не известно ни одной страны, где бы вели системный официальный учет политической преступности, хотя, как уже говорилось, она свойственна практически всем странам мира с самых древних времен. В российской системе первичного учета преступности мотивы преступлений регистрируются. Статистическая карточка на лицо, совершившее преступление (Ф. 2), и карточка на преступление, по которому лицо, его совершившее, установлено (Ф. 1.2), отражают более 200 признаков личности правонарушителя, в том числе и политические мотивы. Но эти данные не выходят за пределы региона, не обобщаются в федеральном масштабе. Приведем некоторые сведения о преступлениях, которые чаще всего могут совершаться по политическим мотивам (см. табл. 15.3).

Статьи УК РФ

Зарегистрировано преступлений

Выявлено лиц

2000 г.

2002 г.

2003 г.

2004 г.

2005 г.

2006 г.

2007 г.

2008 г.

2000 г.

2002 г.

2003 г.

2004 г.

2005 г.

2006 г.

2007 г.

2008 г.

277

4

5

2

1

4

1

1

2

10

–

3

0

4

3

3

1

278

1

8

1

1

4

0

4

2

4

3

–

0

0

1

0

11

279

3

2

1

1

1

2

6

2

17

2

–

1

0

0

1

2

280

2

5

1

8

8

22

38

29

–

1

1

1

2

13

9

24

282

17

79

72

59

80

173

170

182

8

16

15

26

42

75

106

168

282.1

Статья принята 25.07.2002.

В 2002–2003 гг. преступления не регистрировались

8

12

7

24

18

0

9

4

12

29

282.2

Статья принята 25.07.2002.

В 2002–2003 гг. преступления не регистрировались

9

14

16

16

24

2

16

3

21

31

Итого

27

94

78

87

123

221

259

259

39

22

19

30

73

99

152

266

Примечание. Статья 277 – посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля; ст. 278 – насильственный захват власти или насильственное удержание власти; ст. 279 – вооруженный мятеж; ст. 280 – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности; ст. 282 – возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства; ст. 282.1 – организация экстремистского сообщества; ст. 282.2 – организация деятельности экстремистской организации.

Из табл. 15.3 видно, что эти преступления в целом в официальном учете носят единичный характер. Например, самое большое число деяний регистрируется по ст. 282 УК РФ, где политическая составляющая может вообще отсутствовать. В диспозиции этой статьи в качестве признаков ненависти называются пол, раса, национальность, язык, происхождение, религия и принадлежность к какой-либо социальной группе. Последний признак есть и в ст. 282.1 и 282.2, в их диспозиции включены еще и мотивы идеологической и политической вражды. Таким образом, данная группа статей серьезно политизирована. По ст. 282.1, 282.2 учтенных деяний практически нет. Как следует из таблицы, число преступлений возрастает с принятием или изменением закона, поэтому в последние годы регистрация этих преступлений увеличилась, но вряд ли увеличилась судимость, поскольку диспозиции статей являются искусственно политизированными[25].

По оперативным данным, сегодня на контроле МВД РФ находится около 150 молодежных группировок с экстремистской направленностью общей численностью до 10 тыс. человек. Больше всего их зарегистрировано в Москве, Санкт-Петербурге, Самарской и Воронежской областях. Но являются ли эти экстремисты политическими, неизвестно.

Интересно отметить, что в Москве нелегальными мигрантами совершается около 20–25 тыс. преступлений, их трудно отнести к политическим. Мотивы здесь бытовые, корыстные, насильственноэгоистические и т.д. Но криминализация экстремизма по политическим и идеологическим мотивам открывает определенные возможности для обвинения неприкаянной молодежи и прочих инакомыслящих. То, что в стране разграбили все народное достояние, голодом и холодом довели народ до депопуляции, ввергли в кровопролитную войну, убивают за пятак – это не политические деяния и вообще – не преступления, поскольку власти за содеянное не несут никакой ответственности. А вот если 14–17-летние не нашедшие себя в жизни ребята из-за ненависти к грабителям оскверняют их здания – это политическое деяние. Среди молодежи, несомненно, есть определенная доля недовольных условиями жизни, но вряд ли их можно отнести к политическим девиантам. В действующем УК РФ и до перечисленных выше нововведений было достаточно норм по их наказанию. Но без громких политических оценок, опирающихся хоть на какие-то судебные процессы, пропаганду о наступлении фашизма в России не организуешь и международной поддержки не получишь...[26]

Мотивационная политизация экстремистской деятельности (которая подробно рассматривается в отдельной главе), предпринятая в последние годы, напоминает криминализацию антисоветизма в 1930-е годы. Создается впечатление, что в России имеет место тотальный экстремизм в форме ненависти к некоторым социальным, политическим, идеологическим и национальным группам. Такие факты, безусловно, не единичны, но даже сталинизм не возводил хулиганство, вандализм и другие бытовые деяния в ранг политических.

Вперед составляющая современной политической преступности – политическая коррупция. Она не менее опасна, чем политический терроризм. В советское время ее расцвет приходится на период застоя. Публичное признание политической коррупции состоялось в 1980-годы. Тогда журнал "Коммунист" вынужден был признать существование системы коррупции, доходящей до ЦК КПСС и СМ СССР[27]. Возможности советской политической коррупции были ограничены. Она позволяла лишь получить власть или удержать ее. В современной России политическая коррупция намного шире, политические возможности намного больше. Она позволяет конвертировать власть в капитал, а последний – во власть. Однако ее намного труднее выделить из общей лавины коррупционных деяний. Во-первых, выявляется не более 1–2% любой коррупционной деятельности; во-вторых, при расследовании и судебном рассмотрении коррупционных преступлений редко выясняется политическая подоплека.

В нашей коррумпированной стране, где до последнего времени власть – деньги – власть – собственность были завязаны в один порочный узел, где большинство государственных структур действуют на коммерческой основе, где все без исключения продается и покупается, политическая коррупция чрезвычайно распространена и опасна. Не случайно именно этой проблемой в странах с переходной экономикой всерьез занялся Всемирный банк, который сделал борьбу с коррупцией одним из приоритетных направлений своей институциональной политики[28]. В исследовании выявлен ряд конкретных видов деятельности, подпадающих под определение захвата государства, включая "продажу" парламентских голосов и президентских указов в интересах частного предпринимательства; продажу решений гражданских и уголовных судов ради удовлетворения частнособственнических интересов; связанное с коррупцией неправомерное распоряжение средствами центрального банка и незаконные денежные взносы в кассу политических партий со стороны частных "действующих лиц"[29]. В захвате государства коррупционными методами заключена основная суть политической коррупции и основная опасность для будущего России.

Перечень видов политической коррупции в исследовании списан с коррупционной деятельности экономической и правящей элиты России. Однако, несмотря на провозглашенную борьбу с коррупцией, наша правящая, политическая и экономическая элита пока озабочена не борьбой с этим разрушительным явлением, а изобретением все новых и новых изощренных коррупционных технологий, используемых для достижения политических целей. Политическая воля в стране зачастую направлена лишь на захват и удержание власти (а значит, и собственности, и денежных потоков) любыми путями, среди которых коррупционные технологии признаются наиболее эффективными и бескровными. Поэтому без огромных денежных сумм во власть не пробиться, а за них приходится, в свою очередь, делиться властью, способствовать ее приватизации.

Политическая коррупция носит элитарный характер. Она паразитирует главным образом на государственных (бюджетных) деньгах, государственной собственности и на деньгах крупного, а также среднего бизнеса. Вершат ее местные, региональные и федеральные властные элиты. В чисто политической коррупции мотивация усложнена, в ней фактические коррупционные действия выступают лишь средством достижения политических целей. Само должностное лицо (группа лиц, партия, властная структура) может не только "брать", но и "давать" что-либо кому-либо в политических целях. Корыстная мотивация здесь вторична.

Классическим примером беспрецедентной политической коррупции может служить технология финансирования избирательной кампании президента Б. Ельцина в 1996 г., подробно описанная в СМИ и монографических изданиях[30]. Тогда, в марте 1996 г., после встречи с президентом Б. Ельциным группы банкиров, обещавших финансировать предвыборную кампанию президента в обмен на будущие преференции, в СМИ появился термин "семибанкирщина"[31]. Речь идет не о коробке из-под ксерокса с 500 тыс. долл. В это время "испарился" самый большой кредит МВФ России – на 10,2 млрд долл. Его до сих пор не обнаружили. Все архивные документы, представляющие хоть какой-то интерес для общества, засекречены, причем законный срок засекречивания на них не распространяется[32]. Остаются другие возможности. Валютные резервы ЦБ РФ за первую половину этого года сократились на 9 млрд долл. Причины дефолта 1998 г., видимо, следует искать и в этой избирательной кампании. Но вина за дефолт легла на только что назначенного премьером В. Кириенко. Бывший премьер, один из виновников дефолта В. Черномырдин был заблаговременно выведен из-под удара.

"Живые" деньги давали и многие бизнесмены, с которыми расплачивались ГКО со 100%-ным доходом, собственностью на противоправных аукционах, государственными должностями и льготами. "Черный" и "серый" нал шел не только на избирательную кампанию, но и на покупку ее организаторов, американских консультантов, высокопоставленных чиновников, губернаторов, приближенных партий, а также самих избирателей путем (по случаю) погашения многомесячной задолженности по зарплате. Значительная часть неучтенных денег была разворована. Купленные СМИ, как выразился один из аналитиков, "сделали из мозгов избирателей пюре". Но политическая цель, поставленная Чубайсом и другими олигархами в Давосе, была достигнута. Ельцин, в начале избирательной кампании имевший рейтинг не более 4–5%, победил.

А. Чубайс, оправдывая мошеннические выборы, рассуждал: "Представьте себе, организовали в стране по-настоящему демократические выборы... Кто победит?.. Результат таких выборов оказался бы на порядок хуже, а возможно, просто катастрофичен для страны"[33].

Это не так. Честные выборы могли бы обернуться катастрофой не для страны, а для преступной российской правящей и экономической элиты. Теперь все убедились, что за деньги в России можно достигнуть любой высоты. И сейчас покупка должностей в правительстве, депутатских мест в Думе, самих депутатов, чтобы обеспечить нужный результат голосования, судя по публикациям в прессе, продолжается. Это одна из причин реформирования процедуры избрания губернаторов и депутатов государственной Думы в 2004 г.

Коррупционные скандалы мирового уровня – не редкость. Разоблаченные коррупционеры обычно покидают политическую арену. В России же политическая коррупция, как правило, не расследуется, а коррупционеры не отстраняются от власти, хотя доказательств их коррумпированности достаточно[34]. В подобных случаях мы имеем дело с элементами клептократии ("власть воров"), лутократии ("власть грабителей") и плутократии ("власть богатства"), но только не с демократией. Эти явления давно описаны в литературе. Особый интерес в этом плане представляют книги Л. Гевелинга и Р. Грина[35].

Политическая коррупция, как правило, связана с финансовыми взносами на политические цели, на организацию избирательной кампании, покупку государственных должностей, оплату лоббирования политических интересов, покупку конфиденциальной государственной информации и т.д. В российском законодательстве эти вопросы практически не отрегулированы. Именно отсутствие правового контроля за политической коррупцией превращает проведение федеральных, региональных и местных выборов в битву тугих кошельков, в криминальные кампании. Подобные коррупционные действия, а также противозаконные лоббизм, фаворитизм, протекционизм и иные виды политической коррупции в нашей стране вообще не криминализированы, т.е. не являются преступными.

Негативные последствия политической коррупции колоссальны: смещение целей политики от народа к олигархии, снижение доверия к власти, падение престижа страны в мире, извращение политической конкуренции, риск крушения демократии. Коррупция расчищает путь диктатуре. Политическая коррупция процветает на всех уровнях власти. О сенсационных разоблачениях политических коррупционеров мы узнаем ежедневно, но адекватного правового регулирования этих процессов и правовой борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти даже после принятия Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ΦЗ "О противодействии коррупции" пока не наблюдается. Хотя появилась надежда, что руководство страны, объявившее настоящую борьбу с экономическими преступлениями и различными формами коррупции, поможет сдвинуть решение этой проблемы с мертвой точки. Надо лишь помнить об опасности, что эта борьба может политизироваться в целях непрерывной перегруппировки политических элит, которая началась в СССР во время перестройки и интенсифицировалась в 1990-е годы. Не прекращается она и по сей день. Некоторые симптомы ее обнаруживаются как в центре, так и в отдельных регионах. Это проявляется и в виде тенденции к изобретению политизированных (в защиту только элитарных слоев населения) законов, направленных на борьбу с политической преступностью. В истории такие трансформации были нередки.

На современном этапе политические преступления различной направленности приобретают транснациональный, международный характер, это требует консолидации всех государств и разработки эффективной, скоординированной и научно обоснованной политики в данной области. И если в борьбе с терроризмом мы находим некоторое взаимопонимание со многими странами, то в борьбе с коррупцией, особенно политической, этого не происходит. Подписав конвенции о борьбе с коррупцией – Совета Европы (1998 г.) и ООН (2003 г.), мы ратифицировали их с большим опозданием, не говоря уже о конституционно обязательной имплементации в наше уголовное законодательство.