Советская политика "коллективной безопасности".

Приход нацистов к власти заставил Москву серьезно пересмотреть оба "направления" советской внешней политики — как кировскую, так и коминтерновскую. С одной стороны, полным крахом закончилась политика сближения с Германией, с другой — еще большим провалом завершилась политика борьбы с европейской социал-демократией как с "социал-фашистами" и главными врагами коммунистического движения. В Москве слишком поздно поняли, что именно нацизм выступает главным врагом.

В этих условиях Москва была вынуждена озаботиться поиском новых союзников — как по партийной, так и по государственной линиям. Мы уже писали, что в 1932 г. был заключен советско-французский договор о ненападении — но только о ненападении. Поэтому, когда весной 1934 г. новый французский министр иностранных дел Франции Ж.-Л. Барту предложил Москве заключить так называемый Восточный пакт, там колебались недолго.

Уже в мае 1934 г. проект пакта, который предусматривал создание многосторонней системы взаимопомощи в составе Германии, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии и СССР, был согласован советскими и французскими представителями. При этом Франция не должна была становиться участницей пакта: между ней и СССР должен был быть заключен отдельный двусторонний договор о взаимопомощи. Таким образом, достигались разом три цели:

1) Германия глубже интегрировалась в систему международных отношений;

2) СССР становился фактическим участником Локарнского пакта, гарантируя его соблюдение на Востоке;

3) всей системе европейских отношений придавалась большая устойчивость за счет того, что Германия, Франция и СССР взаимно уравновешивали друг друга (Ж.-Л. Барту не исключал присоединение к этой системе и Италии). Для Советского Союза идея Ж.-Л. Барту означала окончательную ликвидацию "санитарного кордона"; вот почему Советы так за нее ухватились.

Советско-французское сближение ускорило прием СССР в Лигу Наций, который состоялся 18 сентября 1934 г. Москве было предоставлено место постоянного члена Совета Лиги.

А вот что касается "Восточного пакта", то эта идея рухнула также в сентябре 1934 г., когда Германия отклонила это предложение. Нацистская верхушка не хотела брать на себя международные обязательства, которые могли бы затруднить впоследствии развязывание агрессивных войн. Вслед за тем Польша, у которой были территориальные претензии и к Литве, и к Чехословакии, также отклонила предложение о присоединении к Восточному пакту.

В итоге выяснилось, что за региональный блок выступают три страны — Франция, Чехословакия и СССР. 2 мая 1935 г. был заключен советско- французский Договор о взаимной помощи, две недели спустя был заключен и советско-чехословацкий Договор о взаимной помощи, в соответствии с которым Чехословакия и СССР оказывали помощь друг другу, если кто-то из них подвергнется неспровоцированному нападению и если такая же помощь будет оказана жертве агрессии со стороны Франции. Вторая статья обоих договоров предусматривала немедленное оказание обеими сторонами помощи той из них, которая подвергнется неспровоцированному нападению третьей державы.

Эти договоры означали фактическое подключение Советского Союза к Локарнским гарантиям. Однако отсутствие военной конвенции, которая конкретизировала бы и переводила на четкий военный язык взаимные политические обязательства, обесценивало оба договора, превращая их в политическую декларацию. Преемник Ж.-Л. Барту на посту министра иностранных дел Франции — Пьер Лаваль — не собирался наполнять Договор о взаимной помощи с СССР конкретным ОГЛАВЛЕНИЕм; этот договор он собирался использовать для дипломатического маневрирования и оказания нажима на Германию.

При этом Москва была вынуждена решительно пересмотреть и свою партийную внешнюю политику. По итогам работы VII конгресса Коминтерна (июль — август 1935 г.) было одобрено решение о едином народном фронте в борьбе с фашистской опасностью. Это решение имело огромное значение с точки зрения тактики коммунистических партий: вместо ожесточенной борьбы со всеми инакомыслящими коммунисты брали на вооружение политику "народного фронта", куда могли бы входить все левые и даже центристские силы. Эта тактика была в наиболее полном виде реализована во Франции и в Испании, где коммунистам даже удалось войти в правительство.

Советско-французское сближение и решения VII конгресса Коминтерна, казалось, создают благоприятные возможности для повышения международного авторитета Советского Союза как раз тогда, когда это было ему крайне необходимо. Однако в специфических условиях развития внутриполитической ситуации в СССР во второй половине 1930-х гг. эти возможности не были использованы. Колоссальный ущерб международному авторитету Советского Союза был нанесен в результате большого террора 1937 1938 гг. Что касается левых сил, то они были дезориентированы и деморализованы, особенно когда в ижевскую мясорубку попали руководители компартий Австрии, Венгрии, Германии, Латвии, Польши, Румынии, Финляндии, Эстонии, Югославии. Кроме того, такие вожди Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) (ВКП (б)) как Лев Борисович Каменев, Григорий Евсеевич Зиновьев, Николай Иванович Бухарин, Лев Давидович Троцкий, были лично хорошо известны на Западе; расправа над ними (под совершенно фантастическими с точки зрения любого нормального человека обвинениями) произвела крайне тяжелое впечатление даже на самых преданных Советскому Союзу "попутчиков".

В то же время консервативные круги на Западе (в том числе и нацистские руководители) были уверены в том, что после избиения высших командных кадров Красной Армии СССР утратил положение великой военной державы, и поэтому не имеет смысла ни стремиться к союзу с Москвой, ни опасаться ее мощи. Все эти соображения, безусловно, сказались на политике западных лидеров в конце 1930-х гг.